ЙОСТ ВАН ДЕН ВОНДЕЛ
РЕЙН
Иоганну Волфарду де Бредероде, барону де Виансн
Светлейший Рейн, мечта моя, Тебя хвалой восславлю новой. С высоких Альп твоя струя Артерией материковой Прыжками пролагает путь. Дунай, твой брат, с тобой простился, Решил к Востоку повернуть, А ты — на Север устремился. Снега, туманы, облака Вас сотворили за века. Еще Герцинский лес шумел, Служа Германии покровом; Германцам был сужден удел — Мужать в смирении суровом. Тобою, Рейн, о господин, Сам Тибр поставлен на колени, Когда великий Константин С далеких рейнских укреплений Повел под знаменем своим Войска на развращенный Рим. И принял ты ярмо Христа, Твои брега поют осанну. Вод окрещенных чистота Бросает вызов Иордану. Но оказался крест Христов Неизмеримо легче груза Высоких цезарских мостов, И горьких слез под властью Друза, И вставших над волной твоей Пятидесяти крепостей. Ты во Христе неуязвим, Как злато в пламени горнила. Пускай бряцаньем боевым Шум рейнских волн глушил Аттила, Невинной кровью христиан Он обагрил твое теченье, Убийствами и злобой пьян, Он грабил каждое селенье,— В огне дымились берега, Пустели пашни и луга. Мольбам о мщении творец Внимал, и твой возвысил жребий. Сам Карл Великий наконец От злобных варварских отребий Сумел очистить берег твой. Преемник славы Константина, Он рейнской овладел землей, Слагая камни воедино, И создал сад среди теснин Благочестивый властелин. О мукомол, о винодел, О землекоп, градостроитель, О мастер оружейных дел, О смелый лоцман и воитель, Бумагоделатель, молю, Бумагу дай для этой оды,— Горжусь тобой и восхвалю Твои стремительные воды,— Так лебедь резвый хмелю рад, Вкушая рейнский виноград. Как радуга, твоя краса Цветет светло и горделиво, И кажется, что небеса Тускнеют перед ней стыдливо. Пунцовый, синий, белый цвет Тяжелых гроздий виноградных — В них каждый город твой одет Среди садов и вод прохладных,— Со всех сторон любой приток Несет воды тебе глоток. Вот Майн, холмов лесистых сын, Вот Мозель, яблоками славный, Маас, духовный властелин, Что с Рейном спор ведет, как равный, И Рур, журчащий в тростниках, И Неккар, лозами увитый, И Липпе в низких берегах, Среди дубрав, под их защитой,— И сотни рек и ручейков В венках из трав и васильков. Стопами ты коснулся гор Швейцарских, где сыны свободы Врагам готовы дать отпор; Ты руки погружаешь в воды Морские, где стоит оплот Земли батавов — остров гордый, Где героический народ Разбил гостей незваных орды И плещет Рейнская волна, Лишь для свободы рождена. Ты, словно греческий пифон, В долине завитки раскинув, Ползешь, и лижешь горный склон, И пьешь из пенистых кувшинов Потоки мутных, талых вод. И пухнет от водянки тело Твое, и множится твой гнет, Губя все то, что в поле зрело,— Ты гложешь камни горных гряд И дол, где зреет виноград. Когда-то к Альбиону в дом Тянулся ты разверстой пастью, Теперь заплывшею песком; Но ныне Лек и Эйсел, к счастью, Убыток вдвое возместив, Тебя ведут к морским просторам, И сдержан дамбами разлив, Чтоб под губительным напором Растаявших весной снегов Не вышел ты из берегов. Река мерцающих светил, Бегущая во тьме аркада — Нет, это не роскошный Нил, Не По — Ломбардии отрада. Нет, это только Рейн златой, Где рыбки плещут шаловливо, И серебристой чешуей Переливаются игриво, И по хрустальным небесам В ночи блуждают здесь и там. Ты утопить, защекотать Меня могла, русалка Рейна, Но как тобой гордится знать И чтит тебя благоговейно! Ты странам имена дала, Ты многих рыцарей сманила, Свершивших славные дела, Здесь расцвела их мощь и сила; Но кровь голландских сыновей Привычна для твоих очей. Твоей весной мой стих рожден, И в боевых играет горнах,— Пусть я услышу перезвон Твоих колоколов соборных, Пусть проскользнет моя ладья, Пусть повернет на гребне вала, Пусть Кельном налюбуюсь я, Пусть в Базеле сойду с причала, Где навсегда обрел покой Эразм, расставшийся с землей. Ты в Шпейере глядишь на суд, Где тянут кляузники дело, Под бременем бумажных груд Сама Фемида поседела. Но как ты в Бингене ревешь! Как полнишь в Нидерландах чаши Вином, — забыты лесть и ложь, И беззаботны семьи наши. Мои чернильницы полны Голубизной твоей волны. Но горе! Плачу я в беде И шлю проклятья мерзкой твари — Церковной злобе и вражде, Кровавой распре государей; Сын гидры с тысячью голов, Убийца, адский отравитель Сладчайших рейнских берегов — Погибни! Пусть освободитель Очистит Рейна берега От ненавистного врага. Как гордо рейнский Лек вскипит У стен Вианена волною, Когда наследника родит Супруга Волфарду-герою, Вождю Нассауских знамен. Пускай хранит наследник нравы И честь, достойную времен Минувших и отцовской славы. Пусть расцветет, творя добро, Достойный сын ван Бредеро. Лелеять будет рейнский Лек, Покорный нежному влеченью, Зеленой поросли побег, Что защитит своею тенью Мать и прекрасных дочерей. Так ждут проснувшиеся лозы Весенних радостных дождей, И жаждут вешних ливней розы. Пусть небеса благословят Ту колыбель и этот сад.