Читать интересную книгу Трагедия и доблесть Афгана - Александр Ляховский

Когда переводчик перевел нам существо жалобы крестьян, командующий царандоем сказал им, что как раз здесь находятся советские командиры и они смогут дать ответ на все вопросы. Мы, конечно, чувствовали себя в этой ситуации крайне смущенно.

Мы предложили афганцам слетать на вертолете на заставу, там на месте изучить обстановку, поговорить с солдатами и после этого уже будем принимать решения. Так и поступили.

Командир полка улетел с представителями афганцев на сторожевую заставу, а я остался, чтобы закончить работу, ради чего приехал к командующему царандоем, и поговорить с крестьянами. Из разговора с жителями кишлака выяснилось, что они постоянно страдают от нападений и подвергаются грабежам — забирают и правительственные солдаты, и моджахеды, и советские. Я смотрел на этих бедных людей и искренне жалел их. Ведь именно их мы, по идее, должны были защищать, а на самом деле обижали.

Спустя примерно два часа вернулся Башкиров и доложил, что факт грабежа подтвердился. Сначала, правда, все солдаты и лейтенант, старший на заставе, отрицали свою причастность к нападению на пастухов. И чтобы установить истину, командиру полка пришлось спуститься с горы, на которой располагалась сторожевая застава, и пройти через минное поле. Там на снегу он увидел следы, ведущие к кишлаку. Затем обнаружили казан с сырым мясом (в полку довольно длительное время были только мясные консервы, которые всем навязли в зубах), источник появления которого никто толком объяснить не мог. После этого солдаты сознались, что действительно убили четыре козы.

Старший кишлака стал требовать возмещения убытка в размере 10 тыс. афгани за каждую козу. Мы в принципе были согласны, но командующий царандоем сказал, что это слишком много и мусульмане так поступать не должны. В конце концов определили, что афганцам за каждую козу будет выплачено по 6 тыс. афгани.

Мы заверили крестьян, что возместим им убытки, и так как уже начинало темнеть, поехали в полк. По приезде в расположение полка командир собрал своих заместителей и рассказал им о случившемся. Стали обсуждать, как уладить этот эксцесс. Сначала хотели отвезти афганцам несколько мешков муки, сахара и других продуктов из полковых запасов, но потом решили, чтобы расплатился за все лейтенант, старший на заставе (сумма, которую надо было заплатить, составляла примерно его трехмесячную зарплату). Так потом и сделали, правда, солдаты тоже внесли свою долю.

Через день мы привезли деньги и отдали их старшему кишлака, как оказалось, он был неграмотным и на расписке, подтверждающей получение денег, поставил свои отпечатки пальцев. Однако не все подобные инциденты заканчивались так, чаще афганцы не получали ничего. Особенно много добра и денег «прилипало» к рукам громивших караваны мятежников спецназовцев, которые далеко не всегда сдавали захваченные при этом ценности и вещи. Проработав в Файзабаде десять дней, мы возвратились в Кабул, где результаты работы мною были доложены руководителю Оперативной группы МО СССР, а об инциденте проинформирован командующий 40-й армией.

Противниками Саурской (Апрельской) революции велась мощная антиправительственная и антисоветская пропаганда. Причем реальная жизнь часто подтверждала ее правоту, так как провозглашенные НДПА цели и задачи не осуществлялись, происходило дальнейшее ухудшение жизни и обнищание широких масс. Смерть и разрушения, страдания и лишения, вызванные гражданской войной, вынуждали людей с грустью вспоминать времена королевского правления и уповать на заверения оппозиции — прекратить кровопролитие после прихода ее к власти. Созданные НДПА государственные органы власти оказались неспособными не только установить контроль над значительной частью территории страны, но и защитить от террора даже те населенные пункты, которые хотели бы присоединиться к новому режиму.

Между тем в Афганистане да и в СССР многие прогрессивные руководители стали понимать: так дальше продолжаться не может. Для них, а не только для военных, тоже становилось все более очевидным, что решить внутриафганскую проблему военным путем невозможно. Этот путь вел в тупик. Не сразу, но все-таки было выработано убеждение, что нужны новые подходы и дополнительные шаги по разработке стратегии, способной погасить пожар братоубийственной войны. Была предпринята попытка решить эту проблему политическими средствами, путем переговоров. Однако были силы, прежде всего в США, которым было выгодно, чтобы Советский Союз как можно дольше вел эту войну.

Что не успел сделать Андропов?

После избрания Рональда Рейгана президентом США давление на Советский Союз на международной арене (в связи с афганскими событиями) заметно усилилось. Вот как оценивал тот период западный журналист Стивен Гэлстер в статье «Соперничество и примирение в Афганистане: каковы перспективы для соглашения?»: «Для того чтобы «отбросить» советские «приобретения» в Афганистане, как он их воспринимал, Рейган выступал за американскую помощь силам, сопротивляющимся марксистско-ленинскому правлению в этой стране.

Неудивительно поэтому, что так называемая «доктрина Рейгана» шла дальше «доктрины Картера» в Афганистане.

Администрация Рейгана превратила деятельность моджахедов в краеугольный камень своей политики в Юго-Западной Азии и в важную часть своей глобальной стратегии «отбрасывания» Советов.

Официально политика администрации Рейгана в отношении Афганистана заключалась в том, чтобы «исключить возможно более раннее договорное политическое решение там, для того чтобы осуществить вывод войск». Однако более внимательный взгляд на действия американцев в Афганистане показывает, что их политика в действительности заключалась в предоставлении моджахедам всего, чего те хотят в военном отношении, а также в преуменьшении перспектив договорного соглашения до тех пор, пока моджахеды были готовы сражаться. Эта политика была сформулирована в директиве национальной безопасности № 166 (NSDD 166), подписанной президентом в апреле 1986 г., в которой призывалось отбросить советские войска «любыми имеющимися средствами».

Результатом явилось то, что афганская программа помощи получила единогласную поддержку конгресса и выросла до гигантских размеров…»

Приведенные доводы известного журналиста отчасти проливают свет на то, почему не удалась попытка советских руководителей, в частности Ю. В. Андропова, осуществить вывод советских войск из Афганистана в более ранний период. Еще в 1980 г. после длительной работы по дипломатическим каналам, благодаря усилиям Генерального секретаря ООН, а также некоторых других стран (Индия), ДРА и Пакистан в конечном счете договорились о непрямых переговорах. СССР положительно оценил сам факт переговоров, хотя наиболее быстрым и эффективным средством решения спорных вопросов он считал прямой афгано-пакистанский диалог. Одновременно заявлялось, что в контексте политического урегулирования может быть рассмотрен вопрос о выводе советского воинского контингента, временно находящегося на территории ДРА.

В начале 1982 г. Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр назначил своим заместителем Диего Кордовеса, который в апреле посетил Кабул, затем Исламабад с целью подготовки почвы для проведения первого из 12 раундов переговоров, который состоялся в Женеве в июне 1982 г. Однако Пакистан сразу же, наряду с вопросами вывода советских войск, международных гарантий, возвращения беженцев и др., одним из главных условий урегулирования выдвинул требование о признании Афганистаном «линии Дюранда» в качестве государственной границы с Пакистаном. Афганское руководство в целях прекращения вооруженного вмешательства извне готово было пойти на обсуждение пограничной проблемы, но оно опасалось обострить агрессивное националистическое движение в стране, так как ни один предыдущий афганский режим никогда не признавал «линию Дюранда» в качестве госграницы. Постановка Пакистаном этого вопроса явилась камнем преткновения на переговорах, и они, по существу, окончились без положительного результата. За этим последовала напряженная работа Д. Кордовеса по подготовке соглашений по урегулированию афганской проблемы. Начиная с 1982 г. он провел 41 дискуссию и большое число встреч, о которых не сообщалось, с афганскими, американскими, пакистанскими и советскими представителями и представителями ООН, участвовавшими в том или другом этапе женевского диалога.

На основе результатов июньского раунда переговоров с Пакистаном Кордовес подготовил черновой вариант соглашения, в котором указал, что войска СССР будут выведены из ДРА в соответствии с определенной на переговорах датой. Москва ответила положительно сразу же после прихода к власти Ю. В. Андропова. На похоронах Брежнева новый глава Советского государства имел частную беседу с пакистанским лидером Зияуль-Хаком, в ходе которой проинформировал его о «новой гибкой политике советской стороны и понимании необходимости быстрейшего разрешения кризиса». От Пакистана же требовалось отказаться от помощи мятежникам.