До меня восточным сектором, как уже знает читатель, руководил Триандофилов, с которым я работал в 1921 году, а англо-американским ведал некто Мельцер. Триандофилов, по национальности грек, член партии с 1917 года, идейный коммунист, пользовался колоссальным авторитетом в партийной среде, но больше вел партийную, чем чекистскую работу. Человек умный и сообразительный, он хотя не имел практического опыта в разведывательной работе, однако справлялся с ней довольно успешно, придумывая всевозможные хитроумные комбинации. Так, например, им была выдвинута идея использования для работы армянского духовенства. Идея организации работы в арабских странах для поднятия восстаний в тылу у англичан также принадлежала ему и т. д.
Мельцер, бывший до 1925 года резидентом ОГПУ в Персии и работавший там под фамилией Борисовского, затем был под той же фамилией переведен в Берлин. Несмотря на то что он кончил Академию Генерального штаба, он был глуп и несообразителен до невероятности, но глупость свою оправдывал якобы нервной болезнью, развившейся на почве работы в ОГПУ. По натуре же был шкурник и карьерист, каких трудно сыскать. Человек абсолютно безыдейный, он всегда стоял на стороне сильных, как на службе, так и в партии. Прочтя утром передовицу газеты «Правда» и зарядившись на целый день высказанными там очередными мыслями, он разносил их по коридорам, выдавая за свои. На службе, выслушивая соображения подчиненных по тому или иному вопросу, он немедленно докладывал их по начальству, также выдавая за свои. Материально он был вполне устроен, так как за время пребывания в Персии и Германии сумел на долгие годы обеспечить себя всем необходимым.
Охарактеризую вкратце других сотрудников сектора.
Риольф, старый член партии, простой рабочий, выдвиженец, присланный для обучения в ОГПУ. Как свежий человек, он с отвращением относился в методам провокации, которыми пользовались в иностранном отделе. Руководил он работой по Афганистану.
Кеворкян, армянин по национальности, был исключен из партии в 1921 году за несогласие с новой экономической политикой. В 1923 году его командировали в Восточный институт в Москву, по окончании которого приняли на работу в ГПУ. Молодой работник, он прекрасно разбирался во взаимоотношениях кавказских национальных партий, меньшевиков, дашнаков, мусаватистов, горцев и пр., и руководил работой по борьбе с ними в течение двух лет. Будучи политически вполне грамотным, он, однако, не имел собственной твердой платформы и колебался то влево к Троцкому, то вправо к Бухарину. Не сдержанный по натуре, он часто вслух высказывал сомнения по поводу партийной линии, за что был причислен начальством к числу «неустойчивых». На заграничную работу его поэтому пускать не решались.
Эйнгорн, еврей, лет двадцати восьми, член партии с 1918 года, старый партийный работник, имел большие личные связи в партии. До ОГПУ, где служил недавно, он участвовал долгое время в подпольной работе Коминтерна в Германии, Австрии и Польше. Он больше интересовался партийными делами, чем прямой службой. Руководя работой в Персии и Индии, он порученного ему дела не знал. Зато от него мы узнавали интимную сторону жизни руководителей партии и все новости, которые не публиковались.
Аксельрод, еврей, тридцати лет от роду, работал до 1927 года в Наркоминделе, откуда был командирован в Йемен, Геджас и провел там пять лет. Окончив Восточный институт и имея пятилетнюю практику в Аравии, он считался в СССР одним из лучших знатоков арабского языка. Кроме арабского, он владел и английским. Одновременно с работой в ОГПУ занимался журналистикой и состоял членом общества востоковедения. Не имея практического стажа, если не считать Аравии, где он вел разведку добровольно, он не пользовался большим авторитетом в секторе. Руководил он работой в арабских странах, где, собственно, еще не было ничего организовано. Вся деятельность его пока заключалась в переводе на русский язык арабских материалов и их обработке.
Работой по Турции, до отъезда, руководил Триандофилов, считавший себя специалистом по Турции, так как в свое время проработал там около года.
Делопроизводительница Бортновская, жена заместителя начальника Разведупра Бортновского, вела техническую работу сектора. От нее мы узнавали новости из Разведупра, где она имела массу друзей.
Однажды меня вызвал Трилиссер и спросил — знаю ли я, кто такой Мясников. Я сказал, что лично его не знаю, но слышал, что он является одним из активных членов так называемой «рабочей оппозиции».
Трилиссер рассказал мне следующее: Мясников за свою оппозиционную деятельность был выслан на Кавказ, затем переведен в советскую Армению и работал там в Эривани в финансовом ведомстве. После октябрьских торжеств администрация финансового управления заметила, что Мясников перестал являться на службу, и сообщила об этом в армянское ОГПУ. Начались розыски. Выяснилось, что Мясников бежал через пограничный пункт Джульфу в Персию. Ныне, по сведениям Тифлисского отдела ОГПУ, Мясников находится в Тавризе, где по распоряжению персидских властей его арестовали и содержат в местном полицейском управлении. Центральный Комитет партии отдал распоряжение во что бы то ни стало вывезти Мясникова из Персии и доставить живым в Москву. Приказ велено выполнить тифлисскому ОГПУ, однако он, Трилиссер, сомневается, что тифлисские чекисты сумеют это сделать, и просит меня помочь им. В Москве находится председатель Грузинской ЧК Берия, с которым он уже сговорился о моем участии. Я же, связавшись с Берия и условившись о деталях, должен немедленно выехать в Тифлис и дальше в Персию для выполнения поручения. Трилиссер несколько раз подчеркнул, что Мясникова нужно доставить во что бы то ни стало живым. Получив приказ, я в тот же день встретился с Берия в гостинице «Селект», и на следующий день мы вместе выехали в Тифлис.
Берия я знал раньше, но мало. За трехдневное совместное путешествие мне пришлось познакомиться с ним ближе. В Тифлисе, будучи председателем Грузчека, он одновременно занимал должности заместителя полномочного представителя ОГПУ в Закавказье и народного комиссара внутренних дел Грузии. В аппарате ОГПУ о нем ходили целые легенды. Он с 1922 года выживал всех полномочных представителей, которые по тем или иным причинам восставали против него. Как раз перед своим приездом в Москву он подрался с полномочным представителем ОГПУ в Закавказье Павлуновским, имевшим колоссальное влияние в Москве, и, несмотря на его могущественные связи, добился его отозвания из Тифлиса и назначения на его место некоего Кауля, совершенно бесцветной фигуры. Конечно, Берия мог держаться так долго на своем посту не благодаря личным способностям, а вследствие личной близости к Орджоникидзе, нынешнему председателю ЦКК и РКИ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});