Но не это я хотел видеть. Я направил его вперед, к моменту своего обморока на ступенях у боковой двери. Я видел со стороны, как вывалился из дворца и рассеянно опустился на камни. Припадок длился не больше минуты. Как мало времени, оказывается, провел я среди ужасов прошлого…
Затем — совсем небольшой скачок, и можно сосредоточиться на женщине по ту сторону улицы, за спиной волосатого шадарита. Замкнуться на ней, невзирая на волнение и духовное сопротивление Копченого.
Я не был знаком с ним при жизни, но, по рассказам, он был пугливее зайца и непоколебимо противостоял всему, подразумевавшему хоть какой-то риск в делах колдовских или брандмейстерских. Боязнь, вероятно, пронизывала все его существо он вертелся, словно червяк на крючке, все время, пока я наблюдал, как Душелов грабила его библиотеку.
Ей не мешала сбивающая с пути волшба. Душилы — также, хотя один раз Она столкнулась с целой шайкой. Те только поразевали рты и тут же решили, что высшие интересы призывают их куда-то еще.
Казалось, она не замечала моего присутствия, в отличие от того раза, на пшеничном поле. Может, она даже не знает о тайне Копченого?
Это было бы превосходно.
Я наблюдал за ней долго, даже после того, как она покинула дворец. Копченый ни на секунду не переставал сопротивляться.
Затем я вернулся перекусить и утолить жажду, а после вознамерился заняться делами поинтереснее: проследить за Гоблином и, ради утоления любопытства, взглянуть на окончательную ссору Ворчуна с Ножом. Свидетельств того, из-за чего Нож бежал, мне так и не удалось отыскать.
96
Чтобы отыскать Гоблина, пришлось вернуться в то время, когда я в последний раз видел нашего недомерка, а затем последовать сквозь время за ним.
Помнится, он, вытащив меня из очередного провала в прошлое, вскоре покинул свои покои, имея при себе лишь скромную торбочку, и, в сопровождении самых верных таглиосцев, отправился в гавань, после чего поплыл вниз по реке. Теперь он был уже в самом сердце дельты, пересаживаясь с грузом и таглиосцами на морское судно для дальних плаваний с флагами и вымпелами, совершенно мне незнакомыми. С болотистого берега за ними наблюдала стайка детишек и несколько взрослых лодырей нюень бао. Те смотрели так, словно занятие чужеземцев было для них величайшим развлечением за несколько последних лет. Невзирая на мое знакомство с этим племенем, они среди своих родных земель казались мне бесконечно чужими — куда более чужими, чем в Деджагоре, который был чужим всем нам.
По причине, не ясной и мне самому, навещать мир Сари как-то не хотелось. Я просто считал ее принадлежащей моему миру и наслаждался чудом ее существования.
Проделки Гоблина меня не особенно интересовали, а его местонахождение уже установлено. Так отчего бы не взглянуть, как поживают нюень бао? Дядюшка Дой утверждал, что дельта — сущий ран земной.
Ну да, конечно. Если только ты москит. Меня не сожрали только потому, что я был всего-навсего бестелесным взором. Гоблин-то, тварь нежная, озаботился прикрыть себя — и заодно команду — противомоскитными чарами, подкрепленными его собственной вонью. Но нюень бао приходится без всяких чар уживаться с этими кровососами, некоторые из коих столь велики, что способны утащить ребенка! Я напомнил себе, что, проходя через родные джунгли Одноглазого, на всю жизнь насмотрелся на разных насекомых, так что народ Сари вполне справится тут без ее мужа.
Я поплыл нал болотами — ведь любопытно поглядеть, где она жила до нашей встречи. Деревушки, рисовые поля, водяные буйволы, рыбачьи лодки — явно все то же, что и вчера, и год назад, и сто лет назад. И в будущем явно ничего не изменится. Все попадавшиеся мне на глаза были похожи на кого-нибудь из тех нюень бао, что я мог встречать в Деджагоре либо среди служивших в Отряде в наши дни.
Что это?
Я метнулся вперед, точно камень из пращи. Там, в деревеньке, в нескольких милях от Гоблина, надрывающего пупок вместе со своей командой, мелькнуло такое лицо… Сердце мое замерло. В первый раз, путешествуя с Копченым, во мне возникло действительно сильное чувство. Был бы я в собственном теле — заревел бы крокодильими слезами.
Кстати, крокодилы-людоеды в дельте тоже имеются.
Я понесся по деревне, высматривая то лицо, столь похожее на лицо Сари, что могло бы принадлежать ее сестре-близняшке. Где-то там, возле того старого храма…
Нет. Скорее всего, нет. Ты, Мурген, принимаешь желаемое за правду. Просто-напросто… Вероятнее всего, это — лишь еще одна девушка нюень бао, едва-едва расцветшая той невероятной красой, что присуща им всем года на четыре или пять, отделяющих детство от наступления ранней, отчаянной дряхлости.
Я еще раз облетел деревню. Мне очень хотелось найти хотя бы подобие Сари. Конечно же, ничего я не нашел. Боль сделалась столь сильной, что я вовсе покинул те края и отправился на поиски места и времени, где боги благоволили бы ко мне.
97
Я полетел в прошлое, уверенно направляясь в самую счастливую эпоху моей жизни, в коей совершенство мира было обычным порядком вещей. Я несся к своей путеводной звезде, средоточию жизни моей, священному алтарю моему. К тем временам, о коих мечтал любой, живший когда-либо на свете; когда все мечты и фантазии вполне могли стать явью — стоит только поймать этот миг, способный сделать жизнь завершенной. Для меня миг сей настал почти через год после прорыва осады Деджагора. И я едва не упустил его.
Нюень бао к тому времени прочно вошли в мою жизнь. Через три Недели после встречи Костоправа с Могабой, завершившейся бегством последнего, когда мы, уцелевшие, еще двигались на север, к Таглиосу, корча из себя героев-триумфаторов, освободивших дружественный город, а заодно — и весь мир — от шайки негодяев, я, проснувшись в одно прекрасное утро, обнаружил, что нахожусь под непоколебимой и постоянной защитой Тай Дэя. Он был не более разговорчив, чем обычно, однако настоял на том, что он в безмерном долгу передо мной и теперь не покинет меня никогда. Я-то еще посчитал это гиперболой…
Ох, братцы, не восхитило меня это… Однако настроения перерезать ему глотку не было, только поэтому я позволил ему остаться. К тому же у него была сестра, которую мне хотелось видеть куда как больше, чем его, хотя у меня так и не хватило духу сказать ему об этом.
Вот такие дела…
Позже, в Таглиосе, когда я устроился во дворце, в крохотной комнатке, набитой бумагами и книгами, он спал у двери на тростниковой циновке, заверив меня, что То Тан у бабушки — как за каменной стеной. Я вел смятенную жизнь, пытаясь понять, что случилось с нами, в то же время доводил до ума писанину Госпожи… Словом, когда ко мне явился благородный господин по имени Ба До Тань, родственник одного из наших паломников, голова у меня была не шибко ясной. Он принес мне послание — столь загадочное, будто писала его нанюхавшаяся дурману сивилла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});