Теперь уже Архицельс свернул на другую тему, но консорт не стал этому противодействовать.
– Сразу двоих?
– У одного взяли правое яйцо, у другого мозжечок.
– Варвары, – покачал головой Парлут, испытывая и холодок оторопи, и удовлетворение оттого, что его эти дела никоим образом не касаются. – А еще Старший народ! Хуже пещерных троллей.
– И надо же было додуматься – для пущей гарантии заклясть на собственных внутренностях! – маг тоже покачал головой. – Наставляя своих учеников, я всегда привожу эту историю как хрестоматийный пример того, чего ни в коем случае нельзя делать. Если, гм, не хочешь закончить свои дни, как те несчастные роэндолские эльфы… Аксиома: любое заклятье должно на чем-то держаться, иначе его ненадолго хватит. Заклясть недруга на своей печенке – гениальная идея! – он саркастически искривил сухой стариковский рот. – И она останется гениальной ровно до тех пор, пока друг твоего недруга не придет к тебе за этой самой печенкой, дабы снять вышеупомянутое заклятье. Воистину великий народ сотворил великую глупость… Гилаэртис не успокоится, пока не соберет все задействованные ингредиенты и не доведет дело до конца.
Ишь, разболтался, ровно перед ним не консорт сидит, а желторотый маг-ученик! Но это даже хорошо, лишь бы разговор не вернулся к затмению снов.
– Зачем же понадобилось роэндолцам наводить столь тяжкое проклятье на женщин темных эльфов? Да еще таким способом, что обернулось себе дороже?
– Касательно способа они, я полагаю, просчитались, поскольку не учли, во-первых, того, что кто-то из их противников выживет и обретет в сильварийском чаролесье новую силу, а во-вторых, того, что эти выжившие ни перед чем не остановятся, чтобы добыть все удерживающие заклятье ингредиенты для совершения обратного колдовства. А что до первого вопроса… Не знаю. Эльфы, что темные, что светлые, умеют хранить свои тайны. Однако я бы порекомендовал согласиться на эту встречу и по крайней мере их выслушать, вдруг нам посчастливится узнать что-нибудь новое.
– Я об этом подумаю. Вы принесли Глаз Бури?
Пошарив в складках поношенной шерстяной мантии с вышитыми серебряной нитью звездами, маг вытащил массивный браслет из странного сплава в муаровых разводах, с четырьмя выпуклыми камнями, похожими на стеклянные глаза игрушечных птиц.
– Вот он, ваше высочество.
Анемподист надел браслет на левую руку. Застежка тугая, с непривычки не сразу управишься. Зато надежная, ни с того ни с сего не расстегнется.
– Как требуют древние правила, напоминаю вам, ваше высочество, что Дымчатый камень вызывает сильный ветер и ливень – непогоду, достаточную для того, чтобы остановить продвижение неприятельского войска. Серый, аки грозовая туча, вызывает в дополнение к тому изрядную грозу. Синий вызывает шторм на море и волнение на реках, что хорошо супротив флота вражеского. Этими тремя камнями пользуйтесь для защиты королевства от врагов внешних и внутренних, но остерегайтесь активировать последний камень – Черный. Породит он бурю невиданную, которая все разметает в щепки и превратит в руины Королевство Траэмонское, и даже гильдия магов не совладает с этим бедствием, ибо остановить бурю Черного камня под силу одной лишь Госпоже Стихий!
Закончив декламировать официальное предостережение, Архицельс перешел с торжественного речитатива на обычный тон и добавил:
– А Госпожи Стихий, ваше высочество, давно уже не существует.
Парлут поглядел на свое окольцованное запястье. Хорошая штука. Пока Глаз Бури не востребован, он находится на хранении у верховного мага, но управлять им может только тот, кто носит корону консорта.
Сейчас никакой особой необходимости в браслете не было, Анемподист потребовал его, чтобы посмотреть: подчинится Архицельс или нет? Если нет – значит, что-то заподозрил.
Принес. Хотя бы на этот счет можно не беспокоиться.
Элше поправлялась. На третий день открыла глаза, на пятый с помощью Дафны вышла на прогулку в заросший сиренью двор. И погода стояла чудесная: небо словно голубой шелк, в листве старых яблонь щебечут птицы и лоснятся зеленым глянцем народившиеся яблочки величиной с булавочную головку, пахнет молодой травой, цветами, развешанным на веревках мокрым бельем.
В остальном все было неладно и тревожно. Досифея, вернувшись с рынка, рассказала, что в городе ищут девушку, по приметам похожую на Эл – худенькую, светленькую, стриженую. Всех, чья наружность соответствует описанию, останавливают и выясняют, кто такие. Она взялась приготовить стойкую коричневую краску, чтобы Эл, когда почувствует себя лучше, покрасила волосы. Дафна решила, что мысль хорошая: так они больше будут похожи на сестру и младшего брата.
Закутавшись до самых глаз в одолженный у Досифеи цветастый платок, она побывала в Пассаже. Изображала провинциалку из Сушана, бестолковую и застенчивую, старательно копировала характерный для сушанцев выговор. Чувствовала себя глупо – как будто валяет дурака, но, когда зашла в магазинчик Хиби и обнаружила там незнакомую продавщицу, ей стало не до того.
Около десяти минут Дафна глазела на заморские диковинки, ахала, спрашивала «что это такое», но так и не задала главный вопрос: куда подевалась хозяйка магазинчика? Если здесь ловушка, продавщица только этого и ждет.
Дафна купила дешевое бисерное ожерелье и ушла оттуда с тяжестью на душе. Ее не отпускало подозрение, что с друзьями что-то случилось. Контрабанда довела их до беды – или это из-за нее? Сыщики дяди Анемподиста могли выяснить, с кем она общалась в Пассаже.
Ожерелье оставила в сквере на дорожке, будто бы случайно выронив из кармана. Мало ли, что это за игрушка: вдруг приведет преследователей прямиком к Досифее?
Пойти к родственникам Дафна не рискнула: консорт наверняка учел такую возможность. Надо связаться с Мареком. Он тоже в бегах, и он хорошо знает город – посоветует, где можно спрятаться.
Несколько лет назад, когда они были охочими до авантюр подростками (Марек, впрочем, таким и остался, а насчет себя Дафна решила, что она теперь девица взрослая и серьезная), случалось, что они отправлялись вдвоем на прогулку, если ей удавалось ускользнуть из-под надзора дядиной прислуги. Потом она рассказывала Элше, где они побывали, и что видели, и какие здоровенные крысы на городских помойках – величиной с кошку, и как Марек наподдавал шпане, которая начала к ним привязываться, и она тоже треснула одного из них зонтиком по голове, а потом зашли в аптеку, потому что Мареку в драке расквасили нос, а на обратном пути купили мороженого и ели наперегонки, и она Марека обставила… Об очередной вылазке договаривались эпистолярным способом. Недалеко от королевского дворца, на улице Морских Камешков, есть прачечная Ластипов, и там, на террасе с кирпичными столбиками, они устроили себе потайной почтовый ящик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});