Во дворе оказалось много людей, знакомых и незнакомых, из репродуктора звучала музыка, и вновь появившуюся компанию быстро вовлекли в общее веселье. Степан, шутливо попросив у Жуковского разрешения, пригласил Веру на танец. Андрей тоже подошел было к Насте, но Лейла властно сказала ему:
– Погуляй, Андрюша. Нам с Настей есть о чем поговорить.
Настя не удивилась, потому что весь вечер чувствовала на себе напряженное внимание этой красивой, величественной женщины.
– Настя, мы обе с тобой женщины, но не простые женщины, – начала разговор Лейла, отведя Настю в сторону. – Мы – первозданные, и ты никогда не должна об этом забывать. То, что я тебе хочу сказать, тебе не скажет никто, даже мама. У тебя впереди столетия, поэтому никогда не надо торопиться. Пробудившись, ты много приобрела, но много и потеряла. Ты захочешь любить и быть любимой, захочешь иметь детей. Вот тут и таится опасность. Мужчину можно найти в своем кругу, тот же Андрей – чем не пара?
Настя смущенно опустила взгляд и сказала:
– Я об этом как-то не задумывалась…
– Все еще впереди! – усмехнулась Лейла. – Но не это главное. Главное – это дети. Нет, мы можем рожать, когда хотим. Другое дело, что есть всего один шанс из миллионов, что ребенок окажется первозданным. И представь, каково матери, оставаясь во цвете лет, наблюдать за старением и смертью собственного ребенка, не имея возможности ничем помочь ему? Нет, представить это невозможно, через это можно только пройти!
В словах Лейлы звучало столько горечи, что Настя поняла – она прошла…
– Неужели нет никакого выхода? Неужели ничего нельзя сделать? – Насте стало не по себе, потому что она еще не рассматривала свою будущую жизнь в таком аспекте.
– Кто знает? – горько ответила Лейла. – Когда-то ведь было по-другому. И есть старое предсказание, что должна когда-нибудь появиться героиня, которая все изменит. Только где она, та героиня… Но хватит о грустном, к нам идут. Давай веселиться! А договорим после. Ты заходи ко мне, мои комнаты в другом крыле.
К ним подошли Вера, Степан и Сергей. Андрей скромно держался за их спинами.
– Что это вы уединились? – весело спросила Настю мать. – Степан, приглашай Лейлу, ты, Андрей, тоже не стой столбом. И ты тоже мог бы и с женой станцевать! – обратилась она к Сергею.
Неделя до Рождества пролетела незаметно. Жуковский, заботясь о будущем своем и семьи, оговорил с Бойцовым дела фирмы «Пахом». Договорились, что основная прибыль от золотодобычи будет поступать на счета ордена, но Сергею отойдут дивиденды, достаточные для того, чтобы не задумываться о средствах к существованию еще много лет. В делах ему будет помогать Андрей Синицын, который в нарушение всех правил ордена и так непозволительно долго задержался в Москве. Жуковский понял, что Бойцов просто не хочет оставлять его в Магадане без присмотра, но не стал возражать, чтобы не огорчать Настю, которая обрадовалась этому обстоятельству.
Фотиев исчез бесследно. Лучшие слухачи – так называли миссионеров с особо обостренным ментальным чутьем – сканировали пространство, но никому из них не удалось напасть на след бывшего главы ордена. Он как под землю провалился. А Бойцов считал, что именно там и прячется Фотиев, потому что знал, что тот проявлял интерес к московским подземельям. А Жуковский и не проявлял особого интереса к поискам, считая, что орден справится и без него, тем более что о восстановлении прежних способностей он пока и не мечтал.
За день до отлета в Магадан его пригласил к себе Даниил. Старец не стал занимать апартаменты Фотиева, а поселился в маленькой комнате, где для него поставили простую солдатскую кровать, маленький шкафчик и три табурета. Даниил оказался не один, рядом с ним сидел человек, заросший густой русой бородой, из-за которой невозможно было определить его возраст. Глаза у него были серые и такие же пронзительные, как у самого Даниила. И еще Сергею показалось, что от него исходит едва уловимый, совсем не московский запах сосновой смолы, дыма и чистого морозного воздуха.
– Знакомься, Сергей, это Кирилл. Тот самый, про которого я тебе рассказывал. Он только вчера вернулся к нам с Енисея и очень хотел увидеть тебя.
Кирилл долго молча смотрел на Сергея, потом подошел к нему и крепко пожал руку.
– Спасибо тебе, парень! – с чувством сказал он. – Если бы не вы со святым отцом… – И он замолчал, не в силах совладать с эмоциями.
– Кирилл хотел видеть тебя не только для благодарности, – дипломатично вставил старец.
– Да, – взял себя в руки бородач. – Я хотел поговорить о тебе. Уйти от нас – твое право, но я заглянул в будущее и увидел, что впереди тебя ждет много дел, от которых тебе не удастся устраниться. И дочь твою тоже ждет большое будущее…
– Знаете что, – прервал его Сергей, – давайте не будем касаться этой темы. Есть такое выражение – проблемы следует решать по мере их поступления.
– Может быть, ты и прав, – задумчиво проговорил Даниил. – Что же, езжай в свой Магадан. Но никогда не забывай, что мы все – твоя семья и всегда ждем тебя.
– Хорошо, – ответил Сергей. – Только в этой семье полноправными членами должны быть Захар, Виктор и все остальные.
– Я согласен с тобой, – почти прошептал старец. – Но как убедить в этом остальных?
В аэропорту «Домодедово» семью Жуковских и Андрея Синицына провожали Бойцов с Лейлой и державшийся в стороне от них Виктор. Все было уже переговорено, и в воздухе повисло то тягостное молчание, когда хочется, чтобы расставание поскорее закончилось. Наконец прозвучало объявление, раскрылась дверь, и все двинулись к ней. Уже пройдя контроль, Сергей вдруг понял, что чувствует на своей спине чей-то полный холодной ненависти взгляд. Он повернулся, чтобы сказать об этом Бойцову, но было поздно. Провожающих около дверей уже не было…
Апрель – июнь 2008 г.(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});