я без промедления. Выбежал на более-менее открытое пространство, да так и замер на месте. Там в вышине происходило что-то странное и пугающее. Словно северное сияние, потоки магии жгутами расходились в стороны. Они исторгались из основных врат, чьи границы-трещины виднелись даже отсюда. Медленно и неотвратимо, под грохот подземных толчков, эти границы отодвигались в стороны. Проход становился всё больше и больше, а потоки магии заполняли собой небосвод.
Еще один подземный толчок сотряс землю, когда один из жгутов магии, ударил куда-то на восток. И тут же второй жгут на западе. Соотнести примерное расположение имеющихся уже врат труда не составило. По всему выходило, что врата якорятся в нашем мире и это пиздец как дерьмово. А еще хуже было то, что я переставал ощущать связь с вратами. Уже сейчас она была зыбкой и еле ощутимой, тогда как остальные чувствовал всё еще так же ярко.
— Что про...? — Гор оказался рядом вот только, но тут же замолк.
Да, тут всё и невооружённым взглядом видно.
— Нужна связь с Плисецким, — бросил я. — И срочно.
— Дальнобойка у солдат есть, — неуверенно протянул Гор. — Жопа, да?
Вместо ответа я сорвался с места и понесся уже в обратную сторону. Времени на разговоры не было. Если врата здесь закрепятся, то ни о каких выживших речи не будет. А после, вся эта местность станет плацдармом для смерти...
— Нужна связь с Плисецким или Слепцовым! — подлетел я к солдатам.
Тот самый капитан, что был за главного, только взглядом по мне мазанул.
— Не положено, — дернул он головой, продолжая пялиться вверх.
Мне хватило лишь прикосновения, чтобы тучный мужик, килограмм под сто двадцать, осел на землю без сознания. Остальные солдаты, было, наставили на меня стволы, но появившийся за спиной Гор заставил их встать по стойке смирно.
— Без этого нельзя было? — огрызнулся он, кивая на капитана.
— Бесит, — просто сказал я. — Не время строить из себя недотрогу.
Уже минуты через полторы со мной на связи был Плисецкий. И судя по его усталому голосу, он тоже не сидел без дела.
— Большов на связи, — бросил я в рацию.
— О, на ловца, как говорится, — с толикой удивления проговорил Плисецкий. — Как у вас обстановка? Всё там же? Светопреставление уже видели?
— От нежити отбились, и да на оба вопроса, — ответил я. — У нас проблемы. Врата якорятся. Если их не закрыть пока еще есть возможность, после, даже и не знаю, получится ли.
Недолгая тишина была мне ответом.
— Да, есть предположение, что это именно так, — расслышал я тяжелый вздох мужика. — Мы пытались. Полтора часа назад к вратам ушла усиленная группа с закрывашкой. Связь они держали до последнего, так что, как они умирали, слышали всем штабом. Концентрация нежити возле врат не позволяет к ним пробиться. А область обезвреживания ракет увеличилась до семи километров по радиусу от врат. Причем электроника там работает — проверено. Как и огнестрельное оружие. А вот ракеты не взрываются.
На несколько секунд Плисецкий прервался, но быстро вернулся и продолжил.
— В общем, Юр, слушай, — начал он уже серьёзнее. — По ваши души отправлен вертолет. Ты и Гор со своими нужны мне здесь. Сейчас планируется операция по прорыву и эвакуации города. Другого выбора у нас нет. Состав с тяжелой техникой прибыл, так что какой-никакой шанс у нас есть.
— Эвакуировать сто тысяч? — прервал я его. — Да мы половину потеряем!
— У нас нет другого выбора, — сухо ответил он. — Либо поляжем все, либо спасем хоть кого-то. Всё, Юр, отбой. И без тебя всё понимаю.
Неприятная тишина разлилась вокруг, а я еле сдержался, чтобы не раздавить в руке рацию.
— Гор, ты всё слышал, — выдохнул я. — Собирайтесь. Я пока к своим схожу.
Что ж, ни Гор, ни Бездарь в восторге от идеи не были. Ну а я вовсе пребывал не в своей тарелке. Тем более сейчас мне нужно было оставить ребят, большая часть из которых ранена.
— Володь, — крикнул я на бегу, стоило только увидеть Уварова. — Информация есть.
— Судя по твоей роже, — криво усмехнулся он, — приятного мало?
— Эвакуация будет, — сморщился я. — В масштабах всего города. Под прикрытием оставшихся сил и подкрепления в количестве четырех бригад техники. Три танковые, одна артиллерийская.
— Кровью умоемся, — посмурнел он. — А, черт!
После был удар кулаком в стоящий рядом «Патриот» и несколько выражений, значения которых сводились лишь к одному — пиздец.
— За мной сейчас вертушка придет, — продолжил я, как только мужик успокоился. — Скорее всего, кинут куда-нибудь в эпицентр, чтоб внимание отвлек. Так что вы тут сами. Палыч как? В себя не пришел?
— Нет, — сморщился мужик. — Юр, ты не обязан.
— Да кончилось уже право выбора, — хмыкнул я, поднимая взгляд к небесам. — Сейчас каждая выигранная минута на счету будет. Ты, главное, ребят вытащи и гражданских. А там, живы будем, всё заново отстроим.
Снова эта тягучая и неловкая тишина. Признаться, уже начинает раздражать. Сказано уже всё.
— С матерью попрощаешься? — отведя взгляд в сторону, спросил Уваров.
— Зачем? — удивился я. — После и поговорим. Не надо меня раньше времени хоронить. Я вон раз пятьдесят уже умирал, да всё-таки жив остался.
— То-то и оно, — сморщился мужик, а потом застыл и перевел на меня подозрительный взгляд. — То есть, ты это мне предлагаешь объяснять ей, куда сын её делся, а?
— Сегодня многие сыновей потеряли, — пожал плечами. — А вообще мне пора. Вертушка вон летит.
Свалил я быстрее, чем Уваров смог выдавить из себя хоть слово. Он только и стоял, буравя меня взглядом, да пытаясь подобрать что-то более-менее цензурное. Ну а я, что я? Лишнее это. Нельзя сейчас забивать мысли ненужными разговорами. Есть только боевая задача, а всё остальное лишняя мишура.
Прилетел за нами вполне себе обычный МИ-24 «Крокодил». Рабочая, так сказать, лошадка. Загрузились без лишних слов и так же в тишине добрались до места нашего нового временного штаба. Находился он на центральной площади, в районе парка Победы. Администрация вся под военными, а дорога и зона парка, этакая импровизированная стоянка для техники. Её, кстати, хватало. Пусть часть и выглядела, словно вернувшаяся