В Кёото взглянули на следующие места:
1. Хингаси Хонгвандзи; главный храм сгорел несколько лет назад; его готовятся вновь строить; служащий же теперь вместо главного очень уж придавлен своей громаднейшей выгнутой крышей.
2. Ниси Хонгвандзи — массивный храмище; удивительной толщины колонны из кеяки и все вообще здесь в самых широких размерах.
У храма подивились на школу: синсиугакко построена совершенно в европейском стиле и составляет истинно поразительное явление по изяществу архитектуры, ослепительной белизне стен, видимому богатству и блеску во всем, до изящной железной решетки кругом; всего три корпуса, расположенные «покоем»; словом, прилично было бы университету помещаться в таких зданиях; но когда подумаешь, что это школа Монтосиу, то так и режется на мозгу облик старой блудницы, которая подновляет себя белилами и румянами, чтобы хоть этим наружным средством удержать за собой часть прежних поклонников.
3. Тоодзи — главный храм здесь секты Сингон, ведущей начало от Кообоодайси, который и обоготворяется в одном из капищ тут же. Все когда–то было, должно быть, очень цветуще, но теперь приходит в запущенность. Многогрешная пагода Тоодзи видна направо при въезде в Кёото.
4. Проехали мимо крепости: Нидзео–сиро, в которой когда–то был убит сын Нобунага от Акеци Мицухидае. Во время сеогунов фамилии Токугава эту крепость занимал Хитоцубаси, дом — близко родственный сёогунскому. Теперь в крепости помещается Кёотофу.
5. За городом — в Китано — взглянули на великолепную мия — Тенман–гуу, где обоготворяется Сунгавара–но Мицузане, когда–то за свое стояние за правду оклеветанный и пострадавший от врагов. Купил здесь книжку о Мицузане — прескучную, впрочем.
6. Кинкакудзи. Тоже за городом, в отличной роще вековых дерев. Здесь Асикага–но Есимицу, будучи инкё, устроил себе жилище, которое и сохраняется до сих пор, возможно, в том же виде. В саду — небольшой двухэтажный дом. Внизу — четыре фигуры, резьбы Кообоодайси, и деревянная фигура самого Есимицу, в рост, в сидячем положении. Но самое главное наверху: комната вся внутри и снаружи по веранде кругом, даже крыша снизу, — все было густо вызолочено, отчего место получило свое название «золотого» (кинкану) и знаменито до сих пор. Но нужно правду сказать, что было роскошью в старину, то теперь — скромность: комната — небольшая, лестница в нее претесная, на позолоту — не Бог весть какой расход, если и вся роскошь Асикага была таковая, то за что же история попрекает их ею? Позолота почти вся соскоблена и соскребана, говорят, во время Гоиссин, что не делает чести тогдашним воинам. На находящемся пред домом пруде, в миниатюрных размерах, изображены острова Ниппон, Киусиу, Сикоку, но так, разумеется, что и когда скажут вам, вы все–таки будете недоумевать, где же тут подобия; всякий выглядывающий из воды окрещен каким–нибудь именем и к нему приплетено сказание. Дальше показывают среди роскошной зелени другое озеро, где на острове могила «белого змея». Там — ключ воды, служившей для чаю господина Есимицу, а подальше другой — для умывания; здесь водопадец с падением воды чуть не по каплям, а под ним камень как–то изображающий рыбу карпа; сохраняется и зданьице в три мата, где Есимицу пил чай, любуясь озером; замечательнейшее в чайной комнате — в руку толщиной дерево — Нантен, которым украшена стена. После Есимицу здесь построен храм, которому и принадлежит все это сокровище истории, показываемое всякому за скромное вознаграждение.
7. Заехали взглянуть на школу конгрегационалистов. К сожалению, Ниедзима не застали. Школа состоит из пяти небольших домов европейской постройки и разных зданий за ними — японской. Учеников должно быть больше сотни, и поместиться есть где. Со всех зданий выглядывали кучи молодежи. Учатся здесь английскому языку и разным наукам. Но, разумеется, главная цель школы — образовать проповедников христианства. Преподают, между прочим, два американские миссионера, живущие здесь под видом нанятых учителей. — Заехали потом на дом к Ниедзима, но и дома его не оказалось.
8. Госё — Императорский Дворец, ныне запустелый, обведенный кругом почтительною стеною серого цвета с пятью полосами, разделяющими стену как будто на шесть рядов камней; высота стены с черепичной крышей не больше 10 до. Множество зданий, окружавших дворец, разрушено, отчего вид запустения еще неприятней.
9. Мия в Симогамо, где боготворится Таке цумино–микото; тоже гражданские здания, но среди виденного уже — ничего особенного. Тут неподалеку от мия в гостинице пообедали — было двенадцать часов. — После сего отправились искать Григория Мацуяма по данному им Василию Таде адресу; к сожалению, не нашли — улица бесконечная — проискали бы до вечера, а адрес оказался недостаточно ясным.
10. Заехали в Хонноодзи, где был убит Нобунага от Акеци Мицухиде. Храм плохой, собираются строить новый. (Нобунага похоронен недалеко от Кёото, но времени было бы недостаточно съездить посмотреть могилу).
11. Ци–он–ин — самый главный храм секты Дзеодосиу, от которого ведет свое начало и тоокейское Сиба— Зоодзеодзи. Кроме огромнейшего величественного храма, здесь показали полы, поющие по–соловьиному (унгоис–но итономо), таковые все переходы от храма к корпусу бонз и все деревянные коридоры в этом корпусе. Доски полов не прибиты гвоздями, и когда идешь, особенно когда идут многие, и происходит больше давления — почти тихие звуки флейты слышишь под ногами, не скрип, а именно тихий и очень мелодичный короткий свист. — Комнаты, кроме того, все чем–нибудь замечательны: та с возвышением для сиденья Императора, или кого из царского дома, эта — с ширмами знаменитой кисти и тому подобное. Когда же пройдешь все комнаты, чичероне (обыкновенно таковыми служат везде здесь мальчики) крикливо объявляют, что если снять между комнатами все перегородки, то выйдет зала в 1000 матов, — Подняться от храма на площадку повыше — висит огромнейший колокол — первый виденный мною в Японии таких размеров.
12. Гион–мия, тоже великолепная, но ничего особенного. Недалеко от нее <…>
13. Ясака–но тоо — пагода с пятью крышами. Мы поднялись на нее и были вознаграждены за труд необыкновенно прелестным видом на все Кёото и окрестности. Кстати, прояснилось, даже выглянуло солнце, — все озолотилось и приняло веселый и радушный вид. Долго я любовался чудным видом и с трудом оставил его, а оставляя, с молитвой послал благословение с высоты почтенному городу, которому мало ровесников на земле, но который, к скорби, и доселе пребывает во тьме и сени смертной. Да просветит же его Господь скорее светом Своего Евангелия!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});