Вторая стрела вонзилась ему в плечо. Он взревел еще яростнее и слегка замедлил свое движение.
Элбрайн понимал, что третьим выстрелом должен добить медведя. Спасаясь от бурого, можно залезть на дерево, но черные лазили по деревьям ловчее любого человека.
Медведь несся прямо на него. Пригнувшись под деревом, Элбрайн выжидал до последнего момента, а потом откатился вниз по склону холма.
Медведь остановился и поднялся на задние лапы, выглядывая своего мучителя.
Элбрайн со всей силой оттянул тетиву — перья на одном из концов Крыла Сокола раздвинулись на максимальную ширину — и прицелился во впадину на груди медведя, от всей души сожалея о том, что должен делать такое грязное дело.
Зверь пошатнулся, рухнул и покатился по склону. Выждав некоторое время, чтобы убедиться, что медведь мертв, Элбрайн подошел к нему. Оттянул верхнюю губу, отчаянно надеясь, что не увидит пенящейся слюны — признака одного из самых опасных заразных заболеваний. Обнаружь он ее — и ему придется работать день и ночь, выслеживая и убивая других зараженных зверей, от енотов до ласок и летучих мышей.
Никакой пены; Элбрайн облегченно вздохнул. Хотя тут же возник другой вопрос: что же, в таком случае, довело обычно спокойное животное до подобного состояния? Он внимательно осмотрел рот и морду, заметил, что глаза чистые и не слезятся, а потом осмотрел всего медведя.
И вскоре нашел ответ: четыре зазубренных дротика, глубоко вонзившихся в заднюю часть туши. Элбрайн вытащил один — что оказалось не так-то просто, — внимательно рассмотрел и обнаружил на нем следы черного, чрезвычайно сильного яда. Его варят из сока очень редкого дерева — черной березы; этот яд вызывает мучительную боль.
Он с ворчанием бросил дротик на землю. Медведь не заболел, разве что слегка свихнулся от боли, вызванной ядом. А ранили медведя, судя по типу дротиков, люди.
Взяв себя в руки, Элбрайн начал прощальный танец, обращенный к духу медведя, благодаря его за бесценные дары — еду и тепло. Потом он тщательно освежевал его. По эльфийским меркам, бросить медведя просто так гнить в лесу или даже похоронить, не воспользовавшись тем, что могло дать его тело, означало нанести ужасное оскорбление духу медведя и, следовательно, матери-природе.
Когда Элбрайн закончил свою работу, наступил вечер, но юноша не мог позволить себе отдыхать. Не стал он возвращаться и в Дундалис, чтобы сообщить жителям деревни, что медведь убит. Разыгравшаяся трагедия имела своего автора, и следовало как можно быстрее найти его.
Полуночник снова отправился на охоту.
Это оказалось не намного сложнее, чем выследить медведя. Хижина, кое-как сколоченная из старых, местами обгоревших бревен и досок — Элбрайн почти не сомневался, что большинство из них были подобраны на развалинах старого Дундалиса, — стояла на вершине холма. Для маскировки ее прикрыли ветками, но они давно высохли, и коричневые ломкие листья выдавали местоположение лачуги.
Элбрайн услышал их задолго до того, как увидел, — смех и фальшивое, разноголосое пение; но голоса точно были человеческие.
Перебегая от дерева к дереву и стараясь держаться в тени, он медленно поднимался по склону, хотя все эти предосторожности наверняка были излишни; люди в хижине не услышали бы ничего, даже если бы его сопровождали сотня крестьян и десяток горных великанов! Вокруг хижины валялись ловушки и капканы, а также были вывешены для просушки примерно дюжина шкур. Эти люди неплохо разбирались в повадках зверей, понял Элбрайн. В котле позади хижины он обнаружил густую черную жидкость; судя по всему, тот самый яд, которым были пропитаны дротики.
Стены хижины были все в трещинах; Элбрайн припал к одной из них.
Трое мужчин раскинулись на грудах шкур, в основном черных медведей, и потягивали из выщербленных кружек пенистое пиво. Время от времени тот или другой откатывался в сторону, зачерпывал кружкой из бочки, сдувал пену и припадал к пиву.
Элбрайн с отвращением покачал головой, но напомнил себе, что их состояние не должно вводить его в заблуждение. Это были обитатели Вайлдерлендса, люди сильные, выносливые и отлично вооруженные. У одного на груди крест-накрест был надет патронташ, с которого свисали множество кинжалов. Второй имел при себе тяжелый топор, а третий — небольшой меч.
Элбрайн обошел хижину и достал из мешка кинжал. Дверь неплотно прилегала к дверному проему; оставалась щель, достаточно широкая, чтобы просунуть сквозь нее кинжал. Быстрым, точным движением Элбрайн приподнял дверную щеколду и ударом ноги распахнул дверь.
Мужчины вскочили, проливая пиво; тот, что с мечом, невольно вскрикнул, когда от неловкого движения рукоятка впилась ему в бедро. Элбрайн невозмутимо стоял в двери; Крыло Сокола в его руке — сейчас оперенный наконечник с тетивой были сняты — напоминал посох и на вид не таил в себе никакой угрозы.
— Чё те надо? — спросил один из мужчин, крепкий, с жестким, грубым лицом, на котором, казалось, шрамов было больше, чем волос в бороде.
Если не брать в расчет шрамы, неухоженную бороду и выражение крайней жесткости или, может быть, даже жестокости на его лице, человек этот очень походил на Тола Юджаника. Тела их точно были отлиты по одной и той же форме. Он выставил перед собой тяжелый топор, и не вызывало сомнений, как именно он собирается использовать его — если, конечно, не получит надлежащего отпора. Тот, что с мечом, высокий, тощий и без единого волоса на голове, выглядывал из-за плеча своего товарища, удивленно разинув рот. Третий негодяй шмыгнул в дальний угол и стоял там, нервно потирая руки.
— Я хочу поговорить с вами об одном не совсем обычном медведе, — холодно ответил Элбрайн.
— Каком-таком медведе? — спросил первый мужчина. — Мы охотимся на них, заготовляем шкуры. А что, нельзя?
— О медведе, обезумевшем от яда, которым были пропитаны дротики. О медведе, который разломал хижину в Дундалисе и едва не убил целую семью.
— А мы тут при чем? — сердито спросил мужчина.
— Точно такой яд у вас тут стоит. Немногие умеют его варить.
— Это ничего не доказывает, — резко возразил мужчина. — А теперь выметайся отсюда, а не то узнаешь, остро ли наточен мой топор!
— Не все так просто, — ответил Элбрайн. — Вы должны возместить убытки — жителям деревни и мне. Я немало потрудился, гоняясь за этим медведем.
— Возмес… Чего? — удивленно спросил лысый.
— Заплатить, — уточнил Элбрайн.
Краем глаза он заметил, как стоящий в углу мужчина метнул в него один из своих кинжалов, и молниеносным ударом левой ноги отбил его. Кинжал отлетел в сторону и вошел глубоко в стену. В то же мгновенье пошел вверх топор кряжистого мужчины, но Элбрайн отскочил и тут же сам перешел в наступление. Опустился на одно колено, перехватил лук и наотмашь ударил владельца топора по бедрам. Не давая ему опомниться, выставил лук острым концом вперед и с силой несколько раз ткнул его в грудь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});