А если вскроется скандал с Шевченко, то рухнет не только сам Громыко, рухнет равновесие. Коту под хвост пойдут годы работы по отлаживанию механизма компромисса и противовесов. И сразу на поверхность вылезут более мелкие группировки и невидимки, которые сидели тише воды, ниже травы. Например, троцкисты, они после Хрущева никуда не делись. И ведь их полно на всех уровнях ЦК…
— Доказательства есть? — снова вздохнул Брежнев.
— Доказательств нет, — прямо ответил Пельше, — но источник надежный. Собственно, именно по этой причине я сразу обратился к вам, Леонид Ильич. Для сбора доказательств нужна санкция.
Источник своей информации Арвид Янович раскрывать не стал, да Брежнев и не настаивал. Лишь уточнил:
— Кто еще знает?
— Вы первый, Леонид Ильич. Информация поступила по моим личным каналам.
Брежнев остановился и обернулся:
— Коля, дай закурить!
Сказано было таким тоном, что охранник и закурить дал, и помог прикурить. Выпустив облако дыма, Леонид Ильич двинулся дальше.
А Пельше продолжил:
— Проверка подозрений потребует оперативной разработки. Без третьего секретаря посольства в США не обойтись. Кроме того, потребуется целая куча специалистов КГБ, которых придется привлекать для слежки. Аркадий Шевченко, будучи заместителем генерального секретаря ООН, проводит в день десятки встреч. Представляете, что значит отследить все контакты? И это не один раз, а изо дня в день. Нет, привлекать КГБ опасно.
— Что предлагаете?
— Не отзывать. Не увольнять.
— И не следить? — догадался Леонид Ильич.
— И не следить. Вокруг здания ООН толпами шастают парни Гувера, а такого крупного агента, как Шевченко, обязательно прикрывает ЦРУ. В Нью-Йорке они в буквальном смысле дома, и с помощью контрнаблюдения легко обнаружат факт нашей слежки и возможные мотивы.
— Громыко соловьем пел, когда я Аркадия назначал, — Брежнев показал сжатый кулак. — Вот этой рукой назначал, на свою голову.
— Документы Аркадия Шевченко визировали все, Леонид Ильич, — выдал Пельше слабое утешение.
— А если стервец сбежит, виноват буду я!
— Вот и нельзя пугать его слежкой, чтобы не сбежал. Предлагаю провести операцию по дезинформации. Вбросить несколько секретных документов и отследить реакцию противника.
— Так-так… Оперативная игра?
— Да, это было бы идеально. А чтобы заслушивать данный вопрос на Политбюро, нужны железные факты. Обсуждать придется не только Шевченко, но и руководящие кадры МИДа. Не дай бог, это организованная группа…
— Согласен.
— Вариант первый. Вроде бы вы с Никсоном ведете тайные переговоры о демилитаризации Берлина. То есть Советский Союз выводит войска из Восточного Берлина, а союзники — из Западного.
— Идея хорошая, — покрутил головой Брежнев, — только они никогда на это пойдут.
— Да, — согласился Пельше. — Бесконечная битва нанайских мальчиков — их хобби. Но иногда поговорить же можно?
— Это да… Молчуну трудно в этом смысле. Ведь говоря всегда договоришься.
— И если закинуть еще одну бомбу, будто мы сокращаем группу советских войск в Германии? Кроме того, мы готовы обсуждать вопросы, связанные с сокращением объемов проводимых военных учений в Европе, и о взаимном уведомлении по поводу передвижения войск.
— А мы готовы?
— Обсуждать? А почему бы и нет?
— Это поднимет волну, — буркнул Брежнев. — Аж самому зябко стало.
— Цэрэушники возбудятся! Пусть гадают и проявляют знание темы, — взмахнул рукой Пельше. — Далее, вариант второй. Вы ведете тайные переговоры с Никсоном о продаже карты газовых месторождений Египта и Израиля.
Брежнев начал входить во вкус:
— И дорого хочу?
— По пять миллиардов долларов. И долю в совместной компании по разработке и добыче.
— Да уж, много хочу. Пять миллиардов с каждой подземной кладовой… — Брежнев покатал это слово во рту и даже губами почмокал. — Но ведь газ зарыт глубоко под морем?
— Это их проблемы. И потом, кто об этом знает? — прищурился Пельше. — Мы же карту светить не станем, снабдим Аркадия Шевченко только общими словами.
— Хм…
— Третий вариант. Вы, Леонид Ильич, ведете тайные переговоры с Никсоном о продаже долгов Египта.
— Чего? — опешил Брежнев. — Еще раз.
— Египет должен нам десять миллиардов долларов, — терпеливо пояснил Пельше. — Как говорят в определенных кругах, торчит серьезно.
— Да уж, по-взрослому…
— А отдает очень плохо, — напомнил Пельше. — Прямо говоря, отдавать не собирается. Более того, Садат собирается найти повод, чтобы разорвать отношения со скандалом. Вот вы и хотите продать этот долг Никсону. Совершить, так сказать, индоссамент. Тут не придерешься, мы в своем праве.
— Вот сейчас не понял, — поднял палец Брежнев. — Зачем это надо Никсону?
— Борьба за мир. Разоружение. Одновременно — противостояние СССР. Ведь мы подпишем секретное обязательство не влезать в Египет, ни чучелом, ни тушкой. И Соединенные Штаты будут рулить на Синайском полуострове как хотят. Оказывая помощью Израилю, Соединенные Штаты решают несколько задач. Первое и главное, это надёжный форпост на Ближнем Востоке, который они получают. Кроме того, они получают от Израиля разведданные, трофейное советское оружие и, чем черт не шутит, советских военнопленных. Избавляясь от излишков военной техники и боеприпасов, США заставляют Израиль отказываться от развития собственной военной промышленности, конкурента США. При этом они повышают свой имидж и влияние. Парадоксально, но вооружая Израиль, американцы даром получают израильские военные технологии. Последнее, что они получают, это возможность плотнее манипулировать всем Ближним Востоком, в первую очередь Египтом.
Леонида Ильича тревожила другая мысль:
— Перехватят управление? Наверное. Но послушайте, а как же интернациональный долг, путь социализма и братский египетский народ?
— А разве в Египте строят социализм? — сказал, как выплюнул, Пельше. — А разве Садат коммунист? У меня другая информация. Садат полон дерьма, у него нет совести и достоинства. Наркоман и прожженный лжец, он не уважает других, потому что сам ничего не добился. Его высказывания обидны и только унижают людей вокруг. Ему должно быть стыдно, но ему не стыдно.
— Хм, — буркнул Брежнев. — Лихо сказано. И почем я продаю долги Египта?
— Ну так десять ярдов и просите.
— Столько не дадут, — засомневался Леонид Ильич. — Начнут торговаться и руки выкручивать!
— Постойте, — Пельше в самом деле остановился. — Вы забыли: это блеф. Мощная деза для проверки Шевченко. Если он передаст ее в ЦРУ, то это сразу отразится на поведении партнеров в переговорном процессе. Так что по реакции американцев мы будем делать выводы.
— Да-да, блеф, — кивнул Брежнев. — Но сама идея мне понравилась.
— Вот таких документов, о которых будет знать ограниченный круг — вы, я и Шевченко, мы приготовим несколько. И будем посмотреть.
— Хорошо, забрасывайте удочку, — Брежнев оглянулся на охранника Колю, но тот сделал морду кирпичом. — А насчет продажи долгов я подумаю. Как вы сказали, «совершить индоссамент»? Слово хоть и напоминает половые извращения, но таких несерьезных партнеров у нас полно.
— Я бы сказал, выше крыши, — вздохнул Пельше. — Но это тема отдельного разговора.
— Хорошо, давайте не сегодня. Что говорят в ЦК?
— Говорят, что вы старый, больной и немощный, — хмыкнул Арвид Янович, — а я потихоньку прибираю власть к рукам.
Вообще, про Леонида Ильича много всякого болтали. Брежнев владел польским языком, поэтому ему приписывали польские корни. Генсека называли украинцем, потому что это оказалось в какой-то из анкет. Не его рукой, но ведь написано! Отдельные биографы утверждали, что Брежнев еврей. Спорить трудно, ведь Днепропетровск является древней столицей хасидов. И только Сталин считал его молдаванином. Ну, раз поставил руководить Молдавией. Странно, почему тогда Брежнева не назвали казахом, ведь он несколько лет работал первым секретарем ЦК Казахстана.