Читать интересную книгу Завтра была война. - Максим Калашников

Во-первых, нужно возобновить реальные подземные испытания ядерных боеприпасов на Новой Земле. Это сразу же всех подтянет и дисциплинирует, покажет истинное, а не мнимое состояние парка зарядов, выявит эффективность ведшихся во ВНИИЭФ с 1990 года работ. То есть позволит возобновить процесс воспроизводства квалифицированных специалистов, наладить подготовку молодой смены, продвинуться в создании оружия на передовых технологиях.

Во-вторых, необходимо вложить нужные средства в переоснащение лабораторно-исследовательской базы, в зарплаты квалифицированных спецов и их учеников. То же самое сделать и на обоих загибающихся сегодня заводах серийного выпуска боеприпасов.

В-третьих, прекратить акционирование в отрасли, не допустить отрыва «коммерческих» предприятий бывшего Минсредма- ша СССР от ядерно-оружейного комплекса. Здесь должна быть только государственная собственность!

В-четвертых, необходимо поменять руководящие кадры отрасли, поставив во главе дела настоящих атомщиков, выгнав всякую непонятную шелупонь.

В-пятых, нужно адекватное государственное финансирование. Все очень просто: ядерно-оружейный комплекс производит безопасность страны. На всяких побочных «бизнесах» он далеко не уедет. Тот, кто делает ядерные боезаряды, должен хорошо финансироваться. Не можете обеспечить такого содержания? Выходите из Договора о нераспространении ядерного оружия и дайте возможность нам выпускать ядерное оружие по иностранным заказам. Боитесь иранских заказов — дайте возможность нам работать с Бразилией, например.

Считаю, что государство вполне может наладить нужное финансирование. Для этого достаточно «раскулачить» парочку совершенно бесполезных для страны олигархов, которые десятки миллиардов долларов вбухивают в свои яхты и футбольные команды. Один Абрамович чего стоит.

И в-шестых, сейчас надо выходить из договора о запрещении ракет средней и малой дальности 1987 года. Стране, испытывающей жуткие проблемы с обычными ВС, для сдерживания Китая и НАТО не обойтись без баллистических ракет с дальностью действия до 5 тысяч км. Их можно сделать, укоротив «Тополь-М». Этакий, знаете ли, «Тополек» получится.

Если власти РФ не сделают всего перечисленного, то рискуют лишиться ядерно-оружейного комплекса и получить перспективу военного разгрома.

Вот, в сущности, и всё...

Здесь, читатель, нам нечего добавить к рассказу Саровца. Разве что некоторые детали.

Все патриотические завывания Кремля и все его антизападные позы ни хрена не стоят, если не предпринимаются истинные шаги для восстановления обороноспособности РФ. То есть, если не разрывается мораторий на ядерные испытания, если Москва не выходит из дурацкого горбачевского договора о запрете ракет среднего и малого радиуса боя.

Но ведь мы с вами понимаем, что в Кремле обделаются, но не решатся на такое. А языком ляскать и атрофированными остатками советских военных мускулов играть много мужества не требуется. Вместо того чтобы наделе решать проблемы ракетно-ядер- ной мощи (и тот же вопрос ядерных боеприпасов), триколорные бандерлоги применяют все тот же принцип «отнять и поделить». Ибо что означает акционирование? Да все ту же дележку пополам с отниманием...

Таким образом, процесс преступного ядерного разоружения запущен бело-сине-красными макаками. Уменьшение ядерного потенциала РФ не только из-за беды с производством «Тополя-М», но и из-за кризиса с производством боезарядов для них — вот факторы, которые приближают момент военного разгрома Эрэ- фии где-нибудь во второй половине 2010-х годов. Кремль, «ядерно» разоружаясь и подыгрывая Обаме, уменьшает число целей, которые нужно будет поразить первой волной атакующих крылатых ракет. Он сам облегчает нашему врагу задачу обезоруживающего удара.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Говорят, что РФ не нужно много ядерных боезарядов. Дескать, и пятисот хватит для нанесения неприемлемого ущерба и США, и Китаю.

Но, ребята, — это ведь при идеальных условиях! Это когда РФ сама начинает войну первой, первой учиняя МРЯУ — массированный ракетно-ядерный удар. А это нереально. Куда более жизнен другой сценарий: по РФ бьют малозаметными КР, и только потом Росфед отвечает на это своим МРЯУ (если, конечно, высшее руководство РФ не струсит).

Но много ли ракет (и много ли боезарядов) наших уцелеет после первого удара ? Ведь есть огромный риск того, что мы до последнего не заметим крылато-ра- кетной атаки противника. А значит — не успеем ни вывести наши «тополя» (и вообще СЯС) из мест постоянного пребывания, ни выстрелить баллистическими ракетами, пока еще тихоходные «томагавки» находятся в полете к намеченным целям. Еще пару сотен боеголовок РФ потеряет вместе с потопленными подлодками, которые не успеют выпустить ракеты. Поэтому - если мы слишком сократим нашу ядерную группировку, — из пятисот зарядов может быть потеряно 400-450 единиц. А остальное, даже если будет выпущено по США, окажется уничтоженным системой ПРО - и стационарной, и морского базирования.

Проблема ядерной взрывчатки - проблема будущей ядерной энергетики

В последнее время стали все больше говорить о том, что РФ не хватает добываемого урана. Ведь главные советские урановые рудники остались в Узбекистане. И это, дескать, может привести к нехватке нарабатываемого оружейного плутония.

Это не совсем так. Вернее, у русских есть технологии, позволяющие полностью освободиться от урановой зависимости и нарабатывать оружейного плутония столько, сколько душе угодно. Проблема в ином: все это можно задействовать, только развивая русскую ядерную энергетику нового типа. Но вот справится ли с этим расейская «элита»?

Впрочем, давайте расскажем об этом по порядку. Осенью 2009 года в Институте динамического консерватизма состоялся семинар на тему грядущего отечественной энергетики. Там выступил профессор Валентин Иванов, в недавнем прошлом — директор димитровградского НИИ АР (атомных реакторов), первый заместитель министра атомной энергетики РФ, депутат Государственной думы (член комитета по энергетике).

Он говорил об инновационности и атомной энергетике (АЭ). Существующая АЭ, по словам В. Иванова, не инновационна, а даже тупикова. Водо-водяные реакторы, «работающие на уране- пятом», по сути, обречены. Построенные энергоблоки могут работать по 60 лет, так что им остается не так уж много времени. Нужного для них урана становится все меньше и меньше, добывать его все труднее. Да и нужно ли его добывать? Все может быть намного лучше, если грамотно подойти к проблеме инноваций.

Будущее — за реакторами на быстрых нейтронах, о которых говорите 1950-х годов. Они из урана делают плутоний-239, причем с коэффициентом воспроизводства больше единицы. Либо производят плутоний из тория-232 и урана-233. Таким образом, они увеличивают ресурсную базу. Если брать нынешнюю мощность ядерной энергетики РФ, БН-реакторы обеспечат ей работу на 3—3,5 тысячи лет только на уже извлеченном природном «восьмом уране», содержащемся в отвалах. И никакой Узбекистан будет не нужен. И оружейного плутония окажется сверх всех потребностей.

Но для этого нужны реакторы на быстрых нейтронах. В Советском Союзе последовательно осуществлялась программа их развития (реакторы БР-5, БР-10, Бор-60, БН-350, БН-600). На всех этих установках совершенствовались технологии изготовления оборудования и самого реактора, с тем чтобы затем перейти к серийному выпуску «быстронейтронных». Если полистать «пред- чернобыльские» ядерные планы СССР, то на рубеже веков в стране должны были работать около двадцати энергоблоков на реакторах БН-600 и БН-800, а на столе уже лежал проект БН-1600.

Для этих реакторов мыслился замкнутый топливный цикл. То есть извлеченное из таких реакторов топливо имеет в себе больше делящихся элементов, чем при загрузке. Получаемый плутоний-239 вводится в топливо, объем радиоактивных отходов уменьшается по объему на два порядка (хотя активность сохраняется). По сути дела, русско-советская ядерная наука создавала практически вечную атомную энергетику, которая попутно нарабатывает и плутоний для ядерного оружия, причем в больших количествах.

В Минсредмаше СССР родилась идея «ядерных островов»: четыре энергоблока и один цех регенерации. Там успели разработать практически все технологии для реакторов с натриевым теплоносителем, в НИИ АР создали пироэлектрохимическую технологию регенерации топлива в расплавленных солях, а также виброуплотненный тепловыделяющий элемент — ТВЭЛ. С 1982 г. НИИ АР делал полностью дистанционным, автоматическим способом уран-плутониевые ТВЭЛы для до сих пор работающего реактора Бор-60. Но Чернобыльская катастрофа 1986 года обрушила планы ядерщиков. Все перешло в «тлеющий режим». В окаянные 90-е спасти разработанные технологии позволило сотрудничество с японцами. Благодаря этому в технологиях замкнутого цикла мы до сих пор опережаем всех на 7—10 лет.