течение долгого времени, слишком долго, чтобы чувствовать, что из этого все еще может получиться что-то хорошее. Это почти иронично — смотреть на девушек бок о бок таким образом. Учитывая форму лица, волосы и тип телосложения, они скорее похожи, чем нет, и все же их отношение к надежде, к возможности резко контрастирует. Черное и белое, как Уилл говорил с самого начала, две стороны брошенной монеты, которая не совсем упадет.
* * *
В какой-то момент я сдаюсь, огонь сгорел до слабого красного пятна. Собака свернулась калачиком рядом со мной, теплая и спокойная, делая свою работу, которая заключается в том, чтобы просто быть здесь, рядом со мной. Я все еще не понимаю, чем я ее заслуживаю, или как она пришла ко мне, но я все равно благодарна за ее тело, за ее ровное сердцебиение. Особенно сейчас, когда надвигается ночь, сильно давя.
Сон затягивает меня под воду, странные образы поднимаются густые и влажные, как дыхание животного. Я нахожусь в круглом доме, частично под землей, сооружении, похожем на Помо, когда-то построенное для ритуалов и церемоний. Вокруг меня происходит какой-то обряд очищения, старейшины в накидках и мантиях из оленьей кожи, с обнаженной грудью, поют со всем, из чего они сделаны. Как будто они поют через поры своей кожи.
Я чувствую запах горящего шалфея. Серый дым поднимается по земляным стенам и расширяется вверх, как заклинание.
— Где болит? — Я слышу, как знакомый голос спрашивает меня.
Везде, отвечает мой разум.
Это Хэп. Я не могу видеть его сквозь дым, но узнаю твердое, распространяющееся тепло его кожи и его запах, который всегда был именно таким, запах деревьев, становящихся мудрыми.
Я не могу этого сделать, мысленно говорю я ему, имея в виду раскрыть дело, раскрыть улики, найти Кэмерон. Но внезапно я имею в виду все. Вся моя жизнь — тяжелая от потерь. Джейсон и Эми. Моя мать на той ужасной парковке, мертвая в день Рождества. Убийство Дженни и рак Иден. Исчезновение Хэпа. Несчастный случай с моей дочерью. Темная бездна моей работы и то, как она ужасным и зияющим образом соединяется со всем остальным.
— Все в порядке. — Хэп говорит мне на ухо. — Все это было очень давно.
Нет. Рядом с ним я чувствую себя маленькой и беспомощной, как будто мне снова десять. Двенадцать. Восемь. Шестнадцать. Все возрасты, в которых я когда-либо была. Сквозь влажный дым вокруг нас доносится звук, похожий на телефонный звонок, но он слишком далеко, и я не могу до него дотянуться. Куда ты ходил, Хэп? Жаль, что ты не мог попрощаться.
— Жизнь — это перемены, Анна. Мы не можем удержать друг друга.
Я подвела тебя. Я не та, за кого ты меня принимаешь.
— Тише.
Я должна рассказать тебе, что произошло. Что я сделала.
— Успокойся, милая. Теперь это не имеет значения.
Но это так. Помоги мне, Хэп. Я не могу так жить, умоляю я, пока сон продолжается.
Старейшины отвернулись от нас, барабаня по горячим камням. «Раундхаус», кажется, дышит как легкое, вбирая в себя горе и отпуская его.
Хэп говорит:
— Мне так жаль, дорогая. Я знаю, это больно, но нам никогда не нужно ничего делать в одиночку. Я никогда не оставлял тебя. Иди, посмотри, что я тебе принес.
Я смотрю вверх, и крыша исчезает. Небо ослепительное и бескрайнее, искры вспыхивают, гаснут и снова вспыхивают.
— Мы не всегда можем их видеть, — говорит Хэп, имея в виду звезды, — но они всегда с нами, милая. Не сдавайся.
Помоги мне двигаться дальше, Хэп. Мне нужно найти Кэмерон.
— Ты уже нашла ее, Анна. Видишь? Она была здесь все это время.
— 60-
Когда я просыпаюсь, мои ресницы липкие и влажные. Я плакала во сне. Вспоминая, переживая заново. Проигрываю травму в своем теле, где она была все это время.
Я тупо одеваюсь, отказываясь от душа, пока Крикет меряет шагами комнату, читая мое настроение. У меня закончился кофе, еда тоже кончилась. Засовывая ноги в ботинки, я еду в город, едва ощущая руль под руками, воздух на коже. Маленькие проблески сна с разворотом пробиваются сквозь эмоциональный туман, Хэп пытается убедить меня, что я не одинока. Но я уверена, что так оно и есть.
Это дело ускользает от меня, и от Уилла тоже. То, что он говорил в своем кабинете на днях утром после того, как нам позвонил судебно-медицинский эксперт, что он, возможно, недостаточно силен или недостаточно хорош. Интересно, может быть, он прав… насчет нас обоих. Может быть, мы никогда не решим эту проблему. Может быть, Кэмерон останется потерянной, а ее похититель останется неназванным, и история повторится.
* * *
Оставив Крикет в машине, я захожу в «Хорошую жизнь» и чувствую, как меня бомбардирует веселый хаос, яркий свет и шумные разговоры, а также запах молока, превращающегося в сладкую пену. Я заказываю кофе и буррито на завтрак, а затем по привычке направляюсь к доске объявлений, чтобы дождаться еды. Пропавшая фотография Кэмерон все еще здесь, плюс новая со словами «ПОДОЗРЕВАЮТСЯ НАСИЛЬСТВЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ», кричащими с мертвой точки. Остальное безобидно, включая публикацию для бесплатного урока йоги Сэма Фокса, но меня внезапно осенило кое-что. В моем внутреннем ухе начал настойчиво звонить высокий колокол, предупреждающий звук, потому что именно так похититель Кэмерон мог добраться до нее. Именно это безобидно — спрятано у всех на виду.
Мои глаза скользят по доске, сверху вниз и сбоку, и чувство страха и неизбежности нарастает. И затем я вижу сообщение, которое я ищу, в правом нижнем углу, простое и простое, напечатанное на Келли-зеленой копировальной бумаге:
РАЗЫСКИВАЕТСЯ МОДЕЛЬ ДЛЯ ХУДОЖНИКА
Никакого Опыта Не Требуется
Буду учить, если будут выполнены другие требования
Оно было здесь три недели назад, когда я нашла объявление о продаже коттеджа, но я его не заметила. Я даже не вспомнила о нем до сих пор. Номер телефона внизу местный и повторяется бахромой отрывных