Читать интересную книгу Параллельный катаклизм - Федор Березин

Сзади за танком поднимался столь мощный слой дыма и пыли, что абсолютно не было видно следующих позади средних танков-"старичков" – «Т-34-85».

Сейчас план операции-прорыва был до ужаса прост: давить все американские тяжелые батареи, что встретятся на пути, а если встретится контратакующая орда танков и самоходок, тяжелые «ИСы» протаранят ее в лоб, а средние «Т-34» обойдут с флангов, замыкая смертельные клещи. Бой на уничтожение и никакой пощады.

На некоторое время Джумахунов впал в гипноз катящейся под широкие гусеницы пустыни – он минут пять смотрел, как она прогибается под массой железа, затем там, под стальным брюхом, с ней происходит что-то страшное, и, наконец, она выбрасывается назад в виде истолченной розовато-зеленоватой пыли. Сходное преобразование вершилось и с налитой в баки соляркой, только это уже совсем не наблюдалось визуально, лишь конечная стадия – черный дым из задней части. В этом танк напоминал живое существо. Преодолевая гипноз, Джумахунов попытался найти себе занятие. Он перекинулся парой слов с лейтенантом – командиром этой машины. Они беседовали не напрямую – это было бы бесполезное сотрясение воздушной среды, а через внутританковое переговорное устройство. Затем полковник Джумахунов решил снова опуститься во внутренний полумрак, изучить, пока есть время, как ефрейтор-наводчик умудряется управляться с тремя пулеметами.

Это погружение в стальной кокон спасло его голову.

47. Уроки истины

Разлагающее действие капиталистической среды все более сказывалось на окружающих лже-Скрипова людях. Теперь они не просто ели буржуазно-антиколхозно выработанный хлеб да курили империалистические сигареты, но и работали на западный милитаризм, выделяя пролетарский пот. С негодованием наблюдая происходящие с пленными перемены, Баженов часто обдумывал возможность организации тайного сопротивления американским агрессорам. Он планировал создание сети партизанских отрядов, делающих диверсии на железных дорогах, во дворце губернатора острова, а также совершающих нападение на американские гарнизоны с помощью захваченных танков и самоходных артиллерийских установок. По взглядам Баженова-Скрипова, со временем остров Тасмания должен был превратиться в основной район боевых действий американской армии, а также ее малочисленных союзников; отряды, руководимые умелой рукой и светлой головой, должны были, рано или поздно, вынудить буржуазию покинуть остров, остальной район Океании и вообще – Тихого океана; Красная же армия, узнав о таких подвигах партизан Тасмании, несомненно, помогла бы им агитационными материалами, а возможно, опираясь на гряду Курильских островов, как на непотопляемые авианосцы и транспорты, смогла бы блокировать еще одну группировку врага на полуострове Аляска. Словом, скорая гибель окончательной стадии капитализма просматривалась четко.

Однако пока, дабы скрыть от врагов и потенциальных предателей будущие победы, Баженов маскировал свои замыслы четким исполнением полученного от империалистов задания. Конечно, как старшему офицеру – лже-капитану первого ранга, ему не поручили месить ногами цемент или выворачивать ломом вросшие в почву пни, но оставлять в стороне от унизительного труда его тоже не стали – назначили бригадиром большой группы пленных, очищающих от камней и мусора территорию будущего военного аэродрома. Будучи уверенным в том, что со временем аэродром, вместе со всеми полезными сооружениями, достанется социализму, Баженов посчитал работу допустимой и не слишком нарушающей идейную цельность своих убеждений. Поскольку сам он не имел физической нагрузки, за исключением ежедневных пеших переходов от лагеря и обратно, то сэкономленные силы он направил на воспитание личного состава, подвергнутого унизительному, душеубийственному труду. Он рассказывал превращенным в рабов людям о грядущих достижениях коммунизма: механизации, автоматизации, миниатюризации, телефонизации, а также газификации, кроме того, он частично упоминал о кибернетизации, гидролокации и рекламации. Иногда, устав, вспотев и куря изготовленные угнетенным пролетариатом и крестьянством Америки сигареты, оболваненные империалистами пленные ловили его речи растопыренно-напруженными ушами.

– Что есть эта строящаяся взлетная полоса? – спрашивал их Баженов и тут же сам отвечал: – Есть она – жалкое подобие будущих взлетных полос мирового коммунизма. А что есть эти хваленые пятидесятиметровые бомбардировщики «Б-29», которые собираются отсюда взлетать? Есть они – мизерное подобие грядущих левиафанов неба и космоса, которые будут бороздить воздушную твердь при развитом социализме.

– Товарищ замполит, – обращался к нему какой-нибудь особо неграмотный плененный воин, – а вы не можете нам поведать, что это за такая бомба – атомная?

– Могу, – ответствовал на это лже-Скрипов, радуясь взрослению личного состава и тому, что зерна его истины находят почву и будят головы к познанию мира. – Атомная бомба есть величайшая иллюзия имперского мышления. С помощью этого рекламного ролика Запад пытается одурачить народы и убедить всех, что он не погряз в возрожденном шаманстве, идолопоклонстве и астрологии. Истинная, плодотворная наука может существовать только при социализме, а достигнуть полнейшего расцвета при завтрашнем коммунизме.

– А вот еще, янки говорят, что скоро они сделают новую штуковину, какое-то «термоядовое» оружие? – никак не мог угомониться искатель окончательной истины.

– Не надо верить их лживо-вычурной пропаганде, – ответствовал на то Баженов-Скрипов, – нашей армии-освободительнице до лампочки все их антимарксистские прогнозы. Ход истории неумолим, к тому же наше правительство давно заявило, что имеет на вооружении еще более мощные чудеса, чем прогнивший североамериканский угнетатель, но те открытия, как всегда, покоятся на мирных рельсах.

Вот так, в славной идеологической борьбе, один на один со всей империалистической машиной оболванивания масс, и мелькали героические будни бывшего капитан-лейтенанта Баженова.

48. Взгляд сверху и снизу

Местность с шестимильной высоты представляет из себя размытый, в цветных разводах, необозримый ковер, мелкие детали рельефа стирались, шевеления микробной мелюзги – бешено-опасные вблизи наскоки танковых полчищ – смотрелись отсюда статичными пылевыми облаками, подобными далеким звездным миражам. Над одной из таких пылевых туманностей, очутившейся в намеченных заранее координатах, и раскрылся бомбовый отсек.

И пошла вниз, рассекая воздух…

Нет, не кувыркаясь и не рыча стабилизаторами от резонанса со встречным потоком. Пыхнул, охватывая небо, большущий тормозной парашют, и замкнулась вселенная, отгораживаясь шелком от спокойствия высокой голубизны. Но даже этот многометровый белый саван купола не мог остановить рвущееся падение. И она шла вниз, рассекая воздух к расплывшейся полутонами земле.

А там…

Нет, никто не обратил внимания, кроме зенитных расчетов, тем ведь было по штату положено. Но и они не поверили. Ну, а уж остальные…

Остальные были просто по уши заняты. Одни наводили в жующие землю гусеницы противотанковые ружья, боясь промазать и ощущая, что это последняя возможность; другие бежали пригибаясь, не чувствуя, как стучит ниже пояса опустевший патронташ и как сердце обгоняет ритмику шагов; третьи преследовали этих вторых, прикидывая, чем сподручнее остановить мелькающую в поворотах окопов спину, потому как пули-дуры никак не вписывались в чертовы развилки фортификации; некоторые давили педали и дергали рычаги, и их угол обзора был так мал, что даже не соответствовал пропускной способности мозга столь поумневших за последние сто тысяч лет млекопитающих; еще какие-то ползли, привыкая к свисту осколков в сантиметрах от спины, и резали «колючку» под тот свист; а кто-то отслеживал воображением пролетающие поверху мины, поскольку реально данное ему природой зрение было совсем неспособно к таким выкрутасам – понимаете, метеориты очень редкое явление, вот если бы они бились в землю в день по несколько раз, вот тогда бы природа-мама была вынуждена наделить нас способностью отслеживать быстротечные явления, а так от глаз никакого толку; а кое-кто вообще потел от страха, одновременно истекая жизнью через иголочные пулевые входы; да и вообще вокруг все было в дыму-пламени и не очень-то сподручно любоваться прозрачностью высоты.

А она валилась.

И может быть, на нее бы обратили внимание в конце концов, если бы она спланировала пониже, но она не спланировала. Там, в километровой выси, встроенный, очень хитро сотворенный датчик замкнул запланированную цепь.

49. Обновленные решения

– Значит, так, – с воодушевлением и брызжущей слюной докладывал Маклай Колокололов. – Лучше и правильнее всего удрать на самолете. Он быстрый и способен достичь севера Австралии за полдня. Лучше всего взять вот эту громадину – «Б-29», он, наверно, и до Индонезии допрет, а там наши точно есть.