Читать интересную книгу Военные разведчики XX века - Михаил Толочко

— Вы извините за этот мой вопрос. Но не задать его тоже нельзя. Знаете, такое ощущение, что награды вас как-то обошли.

— Как вам объяснить… У меня, полковника, есть 50 лет выслуги и несколько орденов. Не генерал и не Герой — что из того? Понимаете, те, кто у нас работает, делают это не из-за званий и денег. Их, вероятно, лучше искать где-то в ином месте. Мы же сделали то, что были должны. В этом и радость. А после оперативной работы судьба забросила в наш институт, теперь это академия, где преподавал, вел практические занятия с будущими разведчиками. Только в нынешнем году закончил службу. Вот в этом занятии и пролетело полвека…

И ЕЩЕ КОЕ-ЧТО О БЛЭЙКЕ

«Этот человек разрушил почти все, что было создано британскими разведывательными службами с момента окончания второй мировой войны». К такому заключению пришел английский судья по делу Джорджа Блейка, обвиненного в шпионаже в пользу Советского Союза. Протоколы сенсационного процесса в Лондоне составили несколько томов.

Как полагает знаток деятельности спецслужб писатель Филипп Найт ли, советскому разведчику Дж. Блейку КГБ обязан двумя особенно крупными успехами: своевременным обнаружением шпионского туннеля в Берлине и масштабной дезинформационной операцией под кодовым названием «Борис».

Об истории раскрытия туннеля, обеспечивавшего длительное время прослушивание закрытых советских и гэдээровских линий связи, известно сейчас практически все. Но о делах с Борисом Дж. Блейк в своей книге «Иного выбора нет» рассказал немного, отрывочно, так как не счел тогда возможным по профессиональным и этическим соображениям назвать подлинное имя человека, которого везде упоминали только под псевдонимом. А между тем, считает Ф. Найт-ли, лишь русский мастер шахматной игры мог задумать столь изощренную комбинацию, которую реализовал Дж. Блейк при участии Бориса.

Суть ее, казалось, была проста: так как связь с разведчиком осуществлялась традиционным путем строго конспиративных встреч с операторами КГБ, в Москве, на самом верху разведывательной пирамиды, решили применить тактическую новинку и вывести Дж. Блейка также и на советского партнера, с которым бы он встречался легально, конечно, с ведома начальства из «Сикрет интеллидженс сервис» (СИС). Основная сложность нешаблонного замысла состояла в том, чтобы регулярным «контактом» Дж. Блейка стал профессиональный нечекист, способный выдержать проверку на отсутствие связей с советской госбезопасностью. Кроме того, его следовало подобрать среди сметливых и общительных молодых специалис-тов-международников, с незаурядным знанием иностранного языка. Тема Бориса была выделена из общего производства по разведделу Дж. Блейка, нигде не пересекалась с работой, осуществлявшейся через других, обычных связников, и находилась под непосредственным контролем Центра. Вывод Бориса на Дж. Блейка в условиях тогда открытой границы и свободного передвижения людей между двумя мирами в разделенном Берлине не представил затруднений, хотя пришлось задействовать как посредников лишних лиц — немецкого коммерсанта Микки и его жену. Впоследствии эта семейная пара, связанная не только с КГБ, но и с армейской разведкой ГРУ, помогла английской спецслужбе в разоблачении Дж. Блейка.

Итак, внедрение удалось, и затем пять лет функционировал и приносил пользу канал общения Дж. Блейка через Бориса. Он был двусторонним. В Лондон постоянно шла целевая доброкачественная информация. «Это было большим успехом, — пишет Дж. Блейк. — Я стал единственным сотрудником СИС, у которого имелся настоящий, живой русский». А в обратном направлении поступали ценные сведения, в том числе о состоянии, настроении, сфере интересов самого Дж. Блейка, что позволяло одобрять, подстраховывать его наглядной демонстрацией вездесущей «руки Москвы».

* * *

Дж. Блейк (здесь и далее цитируется книга «Иного выбора нет». — Авт.). Русский, прекрасно говоривший по-немецки, сказал нам, что зовут его Борис, что он экономист и работает в советском хозяйственном управлении в Восточном Берлине. Я обронил невзначай, что немного говорю по-русски, и мы сразу же перешли на этот язык. В тот вечер я представился как де Врис, голландский журналист, работающий корреспондентом одной из берлинских газет.

Вс. Совва. Летом 1956 года меня, начинающего, но уже неплохо зарекомендовавшего себя переводчика советского экономического представительства в Берлине (работал с А. Н. Косыгиным, А. И. Микояном, В. А. Малышевым), неожиданно пригласил к себе руководитель нашей разведки в Германии.

Им был тогда генерал-лейтенант КГБ Александр Михайлович Коротков, тот самый «атташе Саша», который после начала войны, в июньские дни 1941 года, преодолел блокаду нашего посольства на Унтер-ден-Линден и сумел установить необходимую, как воздух, радиосвязь с Москвой.

Разговор с никогда не улыбавшимся чекистом был кратким и предельно ясным. «Мы хотели бы, — сказал А. М., — чтобы в круг ваших иностранных знакомых вошел голландский журналист Макс де Врис. Место периодических встреч — Западный Берлин. Беседы — на свободные темы как на немецком, так и на русском языках. О работе рассказывать немногословно, забывая на это время содержание секретной информации, к которой имеете допуск».

Прощаясь, Коротков как бы невзначай добавил, что при любых обстоятельствах играть в разведчика не следует, но ухо держать надо востро.

Вот с этого практически и началось мое сближение с Дж. Блейком.

…Во время одной из поездок в недорогой район Западного Берлина, где обычно отоваривались совграж-дане, и произошла наша первая встреча. Фон был подходящим: обычная пивная с гулким гомоном нетрезвых голосов и густым табачным дымом.

Д. Б. Борис стал свободнее говорить о своей работе, рассказал, что приезжал в страну в качестве старшего переводчика по линии СЭВ и что в его обязанности входило обслуживание переговоров на высшем уровне между СССР и ГДР и сопровождение представительных советских делегаций.

В. С. Джордж по характеру открытый, добрый человек, с тихой, спокойной речью, превосходный психолог (опасная для партнера черта разведчика!). Разговор наш всегда был непринужденным, и я постепенно проникался уважением, симпатией к нему. Кульминацией установившегося взаиморасположения стал момент, когда при поездке в его «Фольксвагене» мы слегка навеселе, нестройно, но во весь голос запели «Подмосковные вечера». И это в центре Западного Берлина! Но все же на улице, которая относилась к английскому сектору города. Мне думается, что об этом миге веселья ни в Лондоне, ни в Москве не узнали.

Но если говорить серьезно, то учтите, что Блейк старше меня на десять лет, он был тогда в расцвете сил. Проявляя в беседах «журналистский» интерес, концентрировал внимание на главных тенденциях и перспективах развития. В центре обычного обмена мнениями постоянно были вопросы Совета Экономической Взаимопомощи, экономического сотрудничества СССР с ГДР.

Анализируя сегодня ситуацию и события того времени, полагаю, что западная сторона испытывала настоящий информационный голод. Бе занимали любые детали обстановки в социалистическом, тогда до предела закрытом обществе. Мои разъяснения были своеобразными, как сейчас говорят, брифингами для Дж. Блейка, позволявшими ему ориентироваться в сложностях советской проблематики того времени. Как можно с достоверностью предполагать, многие мои беседы с Дж. Блейком записывались на магнитную пленку. Регулярно получаемый материал, видимо, не вызывал в СИС сомнений.

Уже в наши дни мне встречались в западной печати утверждения, что Борис якобы намеренно вводил в заблуждение Лондон (а следовательно, и Вашингтон) и это способствовало чересчур оптимистическим, то есть неверным, оценкам западным руководством возможностей советской экономики.

Со всей определенностью подчеркиваю: такой задачи не существовало, просто не могло быть, так как любые подобные попытки поставили бы под сомнение эффективность работы Дж. Блейка как одного из ведущих сотрудников британской секретной службы.

Видимо, однако, малопредсказуемые зигзаги советской внутренней и внешней политики, особенно во времена Н. С. Хрущева, сами по себе сбивали с толку зарубежных аналитиков, за что, конечно, ни Дж. Блейк, ни я ответственности не несем. Здесь тот типичный случай, когда говорят, что обстоятельства сильнее человека.

Д. Б. Разведывательные данные, получаемые от него таким образом, носили в основном экономический, хотя иногда и политический характер и были с энтузиазмом восприняты в Лондоне. Главное управление осталось очень довольно и полагало, что Борис подает большие надежды и заслуживает самого пристального внимания. Хотя он и не был еще «нашим человеком» в Кремле, все говорило за то, что он может стать таковым. Его роль переводчика, обслуживающего важные переговоры на высшем уровне, ни у кого не вызывала сомнений. Время от времени Лондон передавал мне специальные задания, касающиеся некоторых вопросов современной обстановки, почти всегда Борис возвращался с необходимой информацией.