Первым открыл боевой счет на воздушных коммуникациях врага младший лейтенант А. А. Гайдуров. При сопровождении торпедоносцев он заметил одиночный Хе-126 и, решительно атаковав, сбил его. 22 ноября отличились майор С. Е. Карасев, старший лейтенант В. И. Щербаков, младшие лейтенанты П. В. Карпунин и В. А. Любимков. Действуя четверкой, они перехватили две группы самолетов противника, причем из состава первой сбили два Ю-52, а из второй "Хейнкель-111" и "Бюккер-133".
К вечеру того же дня повезло и мне с лейтенантом В. В. Прозором. Мы перехватили над морем поплавковый самолет противника "Арадо-195", летевший в Крым. Уклонившись от моей атаки, самолет развернулся со снижением и взял обратный курс - на Одессу. После атаки Владимира Прозора замолчал пулемет воздушного стрелка, но враг продолжал упорно уходить, так прижался к воде, что стал заметен бурун от вихря за воздушным винтом. Захожу повторно ему в хвост и с пологого снижения всей мощью бортового оружия вгоняю его в морскую пучину.
Но некогда даже взглянуть на уже близкую Одессу - мой ведомый вел бой с двумя "мессерами", по всей вероятности сопровождавших "арадо" и "зевнувших" наши атаки. Вступаю в бой, но немецкие летчики, не любившие драться над водными просторами, если не имели численного преимущества, немедленно ретировались.
Возвращаемся домой и мы. Можно немного расслабиться после боя, осмотреться... "Черт возьми! - стрелка "бензочасов" - на нуле, а до Скадовска еще далеко. Только бы дотянуть до берега"...
Дотянул, как Валерий Чкалов в кинофильме, - "на самолюбии". Внизу поселок Железный Порт. Рискнуть, что ли? Рискнуть! Выпускаю шасси, щитки и с ходу сажаю машину на вроде бы ровную площадку. А она действительно оказалась ровной...
На аэродроме приняли переданную мною по радио информацию о месте посадки. Из поселка прибежали жители, красноармейцы. А уже в сумерках привезли на У-2 две канистры бензина и моя "кобра" вновь поднялась в воздух, чтобы вскоре приземлиться на аэродроме Скадовск.
Когда об этих "художествах" узнал генерал Ермаченков, он при первой же встрече не преминул проиронизировать. Зная, что у меня позывной "Сокол-один", заметил:
- Между прочим, сокол - птица серьезная, за букашками вроде твоего "арадо" гоняться не будет, да еще до такого изнеможения, что до родного гнезда долететь не сможет, шлепнется, где попало. Так-то, гвардия!
Еще пару раз пришлось мне услышать от него по тому же поводу добродушные, впрочем, подначки.
Но вот когда весной 1944 года мы прибыли в Одессу, то узнали, что на сбитом "арадо" летела в Крым группа гитлеровских офицеров, проводивших краткосрочный отпуск в Одессе, и с ними старший офицер из 17-й армии с какими-то весьма важными документами. Убедившись в достоверности этих данных, генерал Ермаченков крепко пожал мне руку и сказал с наигранным огорчением:
- Грешен я, братец, забыл о мудрости сокола. А уж он-то знает, когда и какую добычу брать. Так что иногда "арадо" двух, "юнкерсов" стоит...
Скадовская авиационная группа с каждым днем наращивала силу ударов по врагу. И тот, словно опомнившись, в один из дней конца ноября группой из 14 "юнкерсов" и "хейнкелей" произвел налет на аэродром Восточный, а в ночь на 1 декабря восемь его одиночных бомбардировщиков последовательно бомбили аэродром Центральный. Враг вывел из строя четыре наших самолета, но Дмитрий Зюзин, Александр Гайдуров, Иван Тутов и Петр Краснов сбили три Ю-88 и один Хе-111. Еще два бомбардировщика "сняли" зенитчики. Правда, в воздушном бою лейтенант Тутов получил ранение в голову, но сумел посадить свой самолет на фюзеляж.
Встретив мощный отпор, потеряв шесть бомбардировщиков, воздушный противник на какое-то время перестал появляться в районе базирования Скадовской авиагруппы.
Весь день 2 декабря серые, холодные тучи плыли низко над землей. Воспользовавшись явно нелетной погодой, поехал в свой гвардейский полк. Иван Егорович Собкин, оставшийся за командира, доложил, чем занят летный и технический состав. Прикинули с ним, чего добились две эскадрильи нашего полка с момента прилета их в Скадовск. Итог оказался неплохой, а тут еще выяснилось, что в части есть юбиляр. Пошли в класс, и я, дождавшись перерыва в занятиях, обратился к летчикам:
- Товарищи, вчера гвардии старший лейтенант командир звена Дмитрий Васильевич Зюзин совершил свой пятисотый боевой вылет. Полтысячи взлетов на бой - это далеко не каждому удается совершить.
Смущенный всеобщим вниманием, Дмитрий встал и слушал, опустив голову.
- Днем и ночью, в простых и сложных метеоусловиях, на разных типах истребителей он выполнял сложнейшие боевые задания. Вчера в своем юбилейном вылете он сбил тринадцатый вражеский самолет. Давайте, товарищи, поздравим нашего гвардейца, коммуниста, трижды орденоносца Зюзина с его пятисотым боевым вылетом, пожелаем новых побед и всегда благополучных посадок.
В ответ грянули многоголосое гвардейское "ура", бурные аплодисменты. Летчики горячо обнимали юбиляра, хлопали его по спине, дергали, шутя, за уши. Вот такие моменты открытых сердец дороже любых пышных застолий с велеречивыми тостами и дежурными комплиментами. Казалось, даже небо за окном посветлело.
Дмитрий Зюзин за год до начала войны окончил Ейское авиационное училище и начал служить в авиации Черноморского флота. В боях он лично собьет 15 самолетов врага, и в мае 1944 года ему будет присвоено звание Героя Советского Союза. После войны он станет летчиком-испытателем и уволится в запас в звании полковника. Ну, а пока...
Разведчики установили, что противник, понесший изрядные потери в живой силе и технике на море и в воздухе, оттянул свои коммуникации на юг и уже основными портами стали для него Севастополь и Евпатория. В связи с этим руководство авиагруппы решило разбить всю глубину ранее назначенного района боевых действий на три зоны. В основу разграничения положили радиусы действия различных типов самолетов.
Глубина зоны No 1 - для Ил-2 - составила 180 километров, зоны No 2 - для Пе-2 - 280 километров и зоны No 3 - для Ил-4 и Б-3 - 600 километров. В первой зоне действовали все типы самолетов, во второй - бомбардировщики Пе-2 и торпедоносцы и в третьей - торпедоносцы и бомбардировщики Б-3. Что касается истребителей, то в первой зоне они действовали без подвесных баков, а во второй и третьей - с ними. Для каждой зоны установили свои сигналы - они подавались при появлении противника, а заблаговременная отработка вопросов взаимодействия между полками позволила сократить сроки подготовки к вылетам и увеличить их количество.
В середине дня 3 декабря на подходе к Севастополю воздушная разведка обнаружила вражеский транспорт, конвоируемый боевыми кораблями. Немедленно в этот район вылетели "петляковы" под прикрытием "кобр". Однако, пока обрабатывали данные, взлетали и шли к цели, в районе Севастополя резко ухудшилась погода.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});