Бейли встал с постели. Ему было приятно, что он твердо стоит на ногах. Заботы о нем, когда его принесли сюда, и отдых сделали чудеса… и Глэдис тоже.
71
Все еще голый и достаточно влажный после душа, чтобы чувствовать себя свежим, Бейли причесывался, критически изучая результат. Ясное дело, он будет завтракать с Глэдис, но совершенно неясно, как ему держаться. Может, лучше сделать вид, что ничего не произошло, и вести себя сообразно с ее поведением.
– Дэниел, мне кажется, на вас новый костюм.
– Это был костюм друга Джандера, партнер Илия.
Брови Бейли поползли вверх.
– Она позволила вам надеть одежду Джандера?
– Мисс Глэдис не хотела, чтобы я остался без одежды, пока мой промокший костюм стирали и сушили. Теперь он уже готов, но мисс Глэдис сказала, что я могу оставить себе и этот.
– Когда она это сказала?
– Сегодня утром.
– Значит, она уже встала?
– Да, и вы пойдете завтракать с ней, когда будете готовы.
Бейли поджал губы. Странная вещь – его сейчас больше беспокоила встреча с Глэдис, чем – чуть позднее – с Председателем. В конце концов, дело с Председателем целиком в руках Судьбы. Он решился на свою стратегию, и она либо сработает, либо нет. А что касается Глэдии – у него просто не было стратегии.
Ну, что ж, встретиться с ней он должен. Он спросил самым безразличным тоном, какой мог изобразить:
– И как сегодня мисс Глэдис?
– По-моему, хорошо, – ответил Дэниел.
– В хорошем настроении или подавлена?
Дэниел заколебался.
– Трудно судить о настроении человека. Но в ее поведении нет ничего, что указывало бы на внутренний разлад.
Бейли искоса взглянул на Дэниела и снова подумал, не намекает ли тот на ночные события, и снова отбросил такую возможность. Изучать лицо Дэниела не имело смысла. По выражению лица робота нельзя угадать его мысли, потому что у него нет мыслей в человеческом понимании.
Он задумчиво посмотрел на приготовленную для него одежду. Трудно сказать, сумеет ли он правильно надеть ее без помощи робота. Гроза и ночь прошли, и он теперь хотел снова стать взрослым и независимым.
– Что это? – спросил он, взял длинную ленту, покрытую замысловатыми цветными узорами.
– Это пояс от пижамы, – сказал Дэниел. – Чисто декоративный. Лента проходит через левое плечо и завязывается с правой стороны на талии. На некоторых Внешних мирах его принято надевать к завтраку, но на Авроре это не очень популярно.
– Тогда зачем я должен надевать его?
– Мисс Глэдис подумала, что он будет вам к лицу. Завязывать его довольно сложно, и я рад буду помочь вам.
О, дьявол, жалобно подумал Бейли, она хочет, чтобы я был красивым. Что у нее на уме? А, нечего думать об этом! И вслух сказал:
– Не беспокойтесь, я завяжу его обычным бантом. Но послушайте, Дэниел, после завтрака я пойду к Фастальфу, где должен встретиться с ним, с Амадейро, с Председателем Совета, и может, там еще кто-нибудь будет.
– Да, я знаю. Не думаю, чтобы там был кто-либо еще.
– Ну, так вот, – продолжал Бейли, начиная надевать белье и делая это медленно, чтобы на напутать и не быть вынужденным обращаться за помощью. – Расскажите мне насчет Председателя. Я читал, что он ответственный чиновник на Авроре, но что это просто почетное звание. Значит, он не имеет власти?
– Боюсь, партнер Илия…
Вмешался Жискар.
– Сэр, я больше знаю о политическом положении на Авроре, чем друг Дэниел: я существую дольше. Не позволите ли вы мне ответить на ваш вопрос?
– Конечно, Жискар.
– Когда впервые организовалось правительство Авроры, – начал Жискар дидактическим тоном, – было установлено, что ответственный чиновник выполняет только церемониальные обязанности. Он встречал сановников других планет, открывал заседания Совета, председательствовал на обсуждениях и голосовал только при равном количестве голосов. Но после Речного Спора…
– Да, я читал, – прервал Бейли, – это был особо темный эпизод аврорской истории, когда спор насчет раздела гидроэлектрической энергии чуть не привел к гражданской войне. Не вдавайтесь в детали.
– Хорошо, сэр. После Речного Спора было решено впредь не допускать, чтобы спор угрожал аврорскому обществу. И стало обычаем улаживать все конфликты частным и мирным порядком вне Совета. Когда члены Совета, наконец, голосуют, всегда бывает большой перевес голосов в ту или другую сторону. Ключевая фигура улаживания споров – Председатель Совета. Он держится над борьбой, и его власть, хотя, теоретически, нулевая, на практике весьма значительна – пока он держится именно так. Поэтому Председатель ревниво охраняет свою объективность и, пока это ему удается, он обычно выносит решение, улаживающее любой спор в том или ином направлении.
– Вы хотите сказать, что Председатель выслушает меня, Фастальфа, Амадейро и затем вынесет решение?
– Вероятно. С другой стороны, сэр, он может не быть убежден и потребует других свидетельств, других мыслей.
– А когда Председатель вынесет решение, примет ли его Амадейро, если оно против него? Или доктор Фастальф?
– Это не обязательно. Почти всегда кто-то не согласен с мнением Председателя, а доктор Амадейро и доктор Фастальф – своевольные и упрямые индивидуумы, если судить по их действиям. Однако, большая часть членов Совета согласится с решением Председателя, каково бы оно ни было. Доктор Фастальф или доктор Амадейро – в зависимости от того, против кого решит Председатель – могут быть уверены, что при голосовании окажутся в меньшинстве.
– Насколько уверены, Жискар?
– Почти полностью. Срок службы Председателя обычно тридцать лет. Если голосование пройдет против рекомендации Председателя, он вынужден будет немедленно подать в отставку, и настанет правительственный кризис. Совет будет искать другого Председателя в условиях жестоких споров. Лишь очень немногие советники пожелают идти на такой риск, так что шанс на получение большинства голосов против Председателя почти нулевой.
– Значит, все зависит от этой утренней конференции, – мрачно сказал Бейли.
– Очень похоже на то.
– Спасибо, Жискар.
Бейли угрюмо выстраивал и перестраивал линию своих размышлений. Они вроде бы обнадеживают, но неизвестно, что скажет Амадейро, или что может понравиться Председателю. Эту встречу организовал Амадейро, и он, видимо, очень уверен в себе.
Тут Бейли вспомнил, что когда он засыпал, держа в объятиях Глэдис, он еще раз увидел значение всех этих событий на Авроре. Все казалось ясным, очевидным, надежным. И в третий раз это ушло, исчезло, как будто никогда не появлялось. И с этим, похоже, уходили и его надежды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});