— Ах, хозяин, людей так легко обмануть, — со знающим видом закивала кухарка. — Мы не станем говорить, чего не знаем, — она обвела взглядом всех, кто пришел с ней. — И когда она была с детьми наверху, в доме все шло не так. Где она, там и неприятности, а сейчас стало еще хуже.
— Что вы говорите? — Он устроился поудобнее в своем кресле и, подавшись вперед, спросил, понизив голос, изображая заинтересованность: — И как же, по вашему мнению, мне следует поступить?
Джейн Брэккетт, принявшая его показное сочувствие за чистую монету, ощутила себя на седьмом небе. Почему они давно не решились поговорить с хозяином? Душа ее ликовала. Кухарка осмелела настолько, что позволила себе сделать шаг вперед.
— Избавьтесь от нее, хозяин, — горячо зашептала она.
— Вы предлагаете мне от нее избавиться?
— Да, хозяин.
— А если я не могу этого сделать? — Он не сказал «не сделаю», а только «не могу».
Не встретив возражений, кухарка приободрилась, рассчитывая склонить хозяина на свою сторону:
— Тогда, хозяин, боюсь, у вас будут трудности. Прошу меня простить, мы хотели поговорить с вами еще до Рождества, но отложили разговор из-за праздников, но теперь мы хотим сказать, — она постаралась расправить свои заплывшие жиром плечи, — или она или мы. Вы можете потерять всю прислугу, хозяин, если не избавитесь от нее, а мы доказали свою преданность, мы служили вам уже много лет. Мистер Пайк у вас дольше всех, он еще мальчиком пришел в дом. И я, хозяин, служу вам уже десять лет и…
— Да, да, вы на самом деле десять лет отменно служили мне, — он откинулся на подушки и пристально посмотрел на нее. — Но еще преданнее и старательнее вы служили себе, разве не так?
Кухарка изменилась в лице, не в силах сказать ни слова. Остальные также молчали, пораженные не меньше, чем она.
— Вы все о себе не забывали, я правильно понимаю? — он обвел глазами безмолвных слуг. — А сколько вы, миссис Лукас, заработали, если заглянуть в вашу маленькую книжечку?
— С… сэр, я…
— И у вас, кухарка, имелась особая книга, куда вы заносили все свои махинации. Саммерс в этом не участвовал. Вы жульничали отдельно, — он говорил, по-прежнему не повышая голоса, но слова его падали на их головы острыми сосульками. — Вы заявляете мне, что я должен уволить Троттер или вы все уйдете. Так вот, довожу до вашего сведения: Троттер остается, и какой вывод делаете вы?
Ответом ему было молчание.
— Вы, Саймс, вы, миссис Лукас, и вы, Брэккетт, подуваете уведомление об увольнении через неделю, считая с сегодняшнего дня. Я выплатил вам месячное жалованье вместо дополнительного уведомления. Что касается вас, Пайк, то вам я предоставляю право выбора. Вы служили не только моему отцу, но и деду. Кроме того, хотя за дворецким и водятся свои грехи, но также не вызывает сомнения и то, что дворецкий не унизит себя воровством. Выбирайте: присоединиться к остальным и покинуть дом или остаться. С ответом я вас не тороплю. Думайте и решайте. В доме есть еще четверо слуг. Тех, кто захочет остаться, Отправьте ко мне. После них пусть зайдут ко мне Лейбурн, Пилби и Хиллман. Вы свободны.
— Это несправедливо.
— Что именно, Саймс?
— То, что вы нас выгоняете.
— Но вам же безразлична ваша должность, Саймс.
— Но я… никогда не говорил, что…
— Да, это верно, вы открыто не высказывались, но временами вы не очень торопились проявить усердие. А сейчас все уходите. И я думаю, Саймс, вам следует помочь миссис Лукас, она в этом нуждается.
Пайк с Саймсом подхватили под руки экономку и заспешили к двери, а Джейн Брэккетт, словно громом пораженная, застыла на месте с полуоткрытым ртом и выпученными глазами.
— А вы что ждете, уходите! — рявкнул Марк.
На заплетающихся ногах кухарка последовала за остальными. Провожая ее глазами, Марк мысленно сравнил ее с неуклюжей, раскормленной коровой на выставке скота.
Тилли вышла из гардеробной не сразу. Она появилась, понурив голову, лицо ее покрывала мертвенная бледность.
— Троттер, прекрати переживать. Пусть совесть тебя не мучает, не ты ведь заварила эту кашу. Гарри провел для меня подсчеты и пришел к выводу, что хозяйственные расходы вполне можно уменьшить вдвое, а это сейчас много значит, и если тебе удастся выполнить то, о чем мы говорили вчера… Ну же, подними голову.
— Сэр, они потеряют работу, — она подняла на него глаза. — Мне их очень жаль.
— А они тебя пожалели бы? Если бы им удалось добиться, чтобы тебя выставили, они бы и глазом не моргнули. А кухарка какая злобная и бессердечная? Становится не по себе при мысли, что такой человек тебе прислуживал, — он отвернулся. — Вот как бывает: не знаешь, что творится в собственном доме. А помнишь, ты когда-то сказала мне одну пословицу, — рот его медленно растянулся в улыбке. — Это было так давно, как будто во сне, но я хорошо запомнил твои слова: когда одна дверь закрывается, открывается другая. Поэтому садись в экипаж и выполняй то, что решили вчера… Ну же, гляди веселее. Ты довольна?
— Да, сэр, — тихо проговорила она, а про себя добавила: «А еще мне очень неприятно оттого, что кухарка, миссис Лукас и Саймс теперь заодно с деревенскими жителями».
На кухне в доме Дрю стоял тяжелый дух, представлявший собой смесь запахов: пота, мокрой одежды и тлеющей угольной пыли. В этот день огонь в очаге едва теплился: уголь закончился, и им приходилось копаться в отвалах у шахты.
В кухне было не протолкнуться: там собралась вся семья за исключением Сэма.
Ее встретили каждый по-своему, но одинаково приветливо: старшие мальчики кивнули с улыбкой, а Кети, Пег и Фанни бросились ее обнимать. Они искренне радовались ей, хотя она и пришла с пустыми руками. Только Джимми неожиданно спросил:
— А ты нам сегодня ничего не принесла, Тилли?
— Ой, мама! — сразу же ойкнул он, получив от Бидди звонкую затрещину.
— Не закроешь рот, еще добавлю, — пообещала мать. — У тебя, я вижу, язык растет быстрее всего.
Все весело засмеялись, а Тилли притянула к себе мальчика и сказала с улыбкой:
— Ошибаешься, Джимми. Я пришла не с пустыми руками. Кое-что я вам принесла.
Тилли чувствовала, что все глаза устремились на нее. Еще она успела заметить несколько быстрых взглядов, брошенных на стоявший у дверей экипаж. Они все никак не могли привыкнуть, что теперь она приезжала навестить их в экипаже, и она понимала, что старшие стараются отделаться от мысли о причинах такой привилегии.
Они ждали с явным интересом. Тилли выдержала паузу, но чувства переполняли ее, и она порывисто схватила Бидди за руки:
— Вам лучше сесть, чтобы не упасть, когда услышите новости, — усаживая миссис Дрю на стул, приговаривала она.