к встрече с ними, и каждый день понемногу рассказывала ему о его прошлом. Пять дней она хранила свой драгоценный секрет, и наконец, когда врач заверил ее, что Марка можно выписывать, они вышли из больницы. Одежда, которую она тайком принесла из дома, оказалась ему слишком велика после долгих лет лишений, и они отправились покупать ему более подходящий костюм. Всю дорогу она крепко держала его за руку. Она только что обрела его снова и не желала рисковать.
Что до бродяги, который оказался не бродягой, туман в его сознании понемногу начал развеиваться. В отличие от морского тумана, он не рассеялся быстро и отступал понемногу. Они подошли к переходу через Касл-роуд, когда он внезапно остановился и повернулся к ней.
— Рэйчел.
По его тону она не поняла, было ли это утверждением или вопросом.
— Да, Марк? — ответила она столь же нейтральным тоном.
— У тебя есть еще одно имя. — На этот раз он явно не спрашивал.
— Грэм? Каугилл? — спросила она.
Он покачал головой, сосредоточенно нахмурился, а затем на его лице появилась торжествующая улыбка. Он вспомнил.
— Жена, моя жена, — проговорил он и снова задумался. — Ну разумеется. Ты — моя жена.
Рэйчел улыбнулась.
— Верно, дорогой, а ты — мой муж.
Он часто заморгал, задумался ненадолго и кивнул.
— Да, наверное, так и есть.
Они отправились к лучшему портному в городе; продавец, высокомерный юноша, явно не горел желанием обслуживать покупателя, который выглядел столь непрезентабельно, но передумал, увидев медсестринскую форму Рэйчел и услышав ее уверенный решительный тон. Когда Марка одели с ног до головы, продавец с отвращением воззрился на груду старой одежды.
— А что изволите сделать с этими вещами, сэр? — спросил он.
За долгое мрачное время, что Сонни провел в скитаниях, он много раз терпел унижения и был вынужден поступаться своим достоинством. Теперь он знал, что больше не должен с этим мириться, но сомневался, как себя вести.
Зато Рэйчел не сомневалась. Она повернулась к продавцу; в ее глазах пылала ярость.
— Не сэр, а капитан Марк Каугилл, если не возражаете и даже если возражаете. Заберите вещи и поступайте с ними как душе угодно, а можете выбросить. — С этими словами она взяла Марка за руку, и они пошли к выходу.
Она все еще не хотела везти его домой; хотела еще немного побыть с ним наедине. Они зашли в небольшое кафе и заказали чай. Официантка с любопытством разглядывала странную парочку. Какой высокий статный мужчина, подумала она; везет же некоторым девушкам. Рэйчел взяла Марка за руку. Официантка умиленно вздохнула.
— Марк, дорогой, обещаю, скоро я отведу тебя домой к матери, Конни и Майклу, но сначала скажи — получал ли ты мои письма?
Марк покачал головой:
— Я не знаю.
Рэйчел улыбнулась.
— Тогда должна предупредить, что дома тебя ждет еще один маленький человек, с которым ты никогда не встречался. Марк, дорогой мой Марк, у нас есть сын. Ему пять лет.
Марк вытаращился на нее.
— У меня… у нас… сын?
Рэйчел молча сидела и смотрела, как меняется выражение его лица; он пытался осмыслить услышанное.
Память стала возвращаться, подкидывая сразу много воспоминаний.
— Чичестер… паб со странным названием, — пробормотал он, вспомнив гостиницу, где они провели медовый месяц.
Рэйчел восторженно воскликнула:
— Да, любовь моя.
Он кивнул.
— Он был на пляже. Я с ним говорил, — убежденно произнес он.
— Он нам рассказал. Ты предупредил его насчет крученых мячей. И сказал, что ты назвал его Сонни; тут-то твоя мама и всполошилась.
— Мама была там?
— Да, и когда она стала оглядываться, ты уже ушел, а она почему-то решила, что Марк увидел привидение — призрак ее отца.
— Они называли меня Сонни, а дед вечно дразнил меня этими кручеными мячами, — вспомнил Марк.
— Да, дорогой, но ты числился пропавшим без вести более четырех лет. — Она сжала его руку.
— Я не знал, куда идти, не помнил, кто я. Я ничего не помнил.
— Марк… — Рэйчел наклонилась к нему, и Марк понял, что она хочет спросить его о чем-то очень важном, — теперь, когда ты наконец вернулся к нам и тебе ничего не грозит, прошу, ответь на один вопрос. Что такое крученый мяч?
Хорошо, что в кафе, кроме них, никого не было; Марк расхохотался так громко, что вполне мог бы напугать других посетителей до смерти.
— Ты женщина, — снисходительно ответил он, — тебе не понять.
Он снова шутил и говорил точь-в-точь как прежний Марк, и Рэйчел наконец убедилась, что, несмотря на все, что ему пришлось вытерпеть, все будет хорошо.
* * *
Ближе к вечеру они пошли домой пешком. Они шагали по городу под руку, и Рэйчел чувствовала, как он напряжен. Они свернули за угол, и Марк вдруг остановился.
— Ну конечно. Теперь я все понял!
Он показывал на дорожный щит с надписью «Мыс Полумесяц» и изображением разрушенного аббатства.
— Не понимаю. О чем ты говоришь?
— Я искал людей. Людей из своих воспоминаний. Вот почему я отправился к аббатству.
— К аббатству? К какому аббатству?
— К этому! — Он рассмеялся и снова указал на знак. — К разрушенному аббатству на мысе Полумесяц.
* * *
Рэйчел вошла в гостиную, где собралась вся семья.
— Мама, — проговорила она, — Конни, Майкл, у меня для вас сюрприз. Чудесный сюрприз. Прошу, не падайте в обморок. Я привела кое-кого домой. — Тут ее голос задрожал; она пыталась сдержать слезы.
Ханна встала, пошатнувшись; сердце подсказало, что сейчас должно случиться что-то важное. Рэйчел открыла дверь и пригласила мужа войти.
— Мама, Сонни вернулся домой.
Рэйчел повернулась к сыну, неподвижно стоявшему рядом с бабушкой; он вцепился в ее юбку и, широко раскрыв глаза, таращился на незнакомого мужчину. Рэйчел протянула руку, подозвала его, опустилась на корточки и посмотрела ему в глаза.
— Марк, — ласково произнесла она, — это твой папа.
Эпилог
Это война, которая покончит с войнами.
Вудро Вильсон, президент США
Мы готовим не просто мирный договор, а договор о вечном мире.
Гарольд Николсон, британский делегат Парижской мирной конференции 1919 года
Но когда мы достигли своей цели и увидели рассвет нового мира, явились люди из старого мира и забрали у нас победу, переделав ее на свой манер — на манер привычного им мира. Юность может одержать победу, но победу еще надо удержать, а в этом юность не сильна. Запинаясь, мы твердили, что сражались ради нового рая и новой земли, а они лишь благосклонно поблагодарили нас и заключили мир на своих условиях.