Адмирал Нимиц набрасывался на работу с каким-то радостным энтузиазмом, который оказался весьма заразительным. Офицеры, которые служили с ним тогда, вспоминают, что никогда они не работали усерднее и не веселились так, как в ходе тех учений. Весной 1939 года все оперативное соединение было разочаровано не меньше, чем сам адмирал, когда Нимиц получил распоряжение сдать командование. Он должен был возвратиться в Морской департамент как начальник Бюро навигации.
В краткости службы Нимица на плавающем соединении не было ничего необычного, так как старшие и высшие офицеры тогда быстро и регулярно меняли места службы, ни один не служил в одной должности больше года. Многие считали, что командные посты на боевых кораблях передавались по кругу среди самых многообещающих контр-адмиралов, чтобы дать им опыт, необходимый в том случае, если Соединенные Штаты будут вовлечены в войну. И если командование 1-й дивизией линейных кораблей и 7-м оперативным соединением было испытанием способностей Нимица, он прошел его с честью.
В июне 1939 года адмирал Нимиц с женой и Мэри вернулись в Вашингтон. Они, к счастью, обнаружили, что в квартире на Кью-Стрит 2222 до сих пор живут их две старших дочери. Кейт и Нэнси, приходя домой — одна после школы, другая после работы, — теперь обычно обедали с родителями. Нимица серьезно беспокоил тот факт, что в его отсутствие Нэнси приобрела крайне левые, даже просоветские, убеждения. В университете Джорджа Вашингтона она даже просила принять ее в Лигу Молодых Коммунистов, и, к ее ужасу, ей было отказано из-за ее «буржуазного происхождения». Адмирал решил не спорить, веря, что природный ум Нэнси направит ее снова на рациональный путь. Были, однако, и трения. Как-то раз, вскоре после начала Второй Мировой войны, Нэнси за обедом с удовольствием пересказала слух о том, что линейный корабль «Роял Оук», недавно потопленный немецкой подлодкой, был на самом деле уничтожен самими британцами, чтобы вызвать сочувствие со стороны других государств. Для Нимица это было уже слишком. С чем-то вроде отвращения на лице он положил его вилку и холодно сказал: «Люди, которые верят такому, поверят чему угодно».
В тот же период семья Нимицев однажды совершала плавание по реке Потомак на яхте «Секвойя» в качестве гостей морского министра. Идя вниз по течению, «Секвойя» встретила президентскую яхту «Потомак», над которой развевался президентский флаг. «Конечно, — говорила Нэнси, вспоминая случай несколько лет спустя, — все на «Секвойе» выскочили на палубу и стояли по стойке “смирно”, пока проходила президентская яхта. Мы все были в каюте, когда спустился старшина и сообщил, что проходит “Потомак”. Папа пошел на палубу, а я сказал довольно грубо: “Я не уверена, хочу ли я приветствовать Рузвельта”. Он сказал: “Приветствуешь ты Рузвельта или нет — твое личное дело, но президента ты приветствовать будешь”». — «Это запомнилось», — добавила Нэнси.
Когда адмирал Нимиц стал начальником Бюро навигации, Соединенные Штаты вели самую крупномасштабную гонку военно-морских вооружений в истории. В первом акте Винсона (1934 год) предусматривалось строительство более чем ста кораблей и судов, включая те, что строились на замену старым. Второй акт Винсона, принятый в 1938 году в ответ на вторжение Японии в Китай и аннексию Германией Австрии, устанавливал финансирование военно-морской программы судостроения в размере миллиарда долларов в год. Задачей бюро было обеспечение призыва, обучение моряков и назначение их на службу в этот быстро растущий флот.
Нимиц начал с нещадной борьбы с бюрократизмом и упрощения процедур. Одновременно он начал наращивание сил. Так — как большинство предложенных им мер требовало утверждения в конгрессе, он должен был часто появляться в здании Комитета по военно-морским делам. Там ему посчастливилось завоевать дружбу и огромную поддержку председателя, Карла Винсона.
Чтобы привлечь кандидатов, Нимиц поместил в газетах рекламные объявления и вдохновенные истории, рассказывающие о преимуществах службы на флоте. Он ускорил поступление военнослужащих на службу, увеличив учебные базы в Сан-Диего, Норфолке, Ньюпорте и на Великих озерах и сократив основной курс подготовки призывников с восьми до шести недель.
В Военно-морской академии, главном поставщике строевых офицеров для регулярного флота, он увеличил контингент учащихся, главным образом за счет разрешения каждому конгрессмену ежегодно назначать пять вместо обычных четырех кандидатов. В то же самое время он временно сократил курс обучения с четырех до трех лет. Выпускникам учебных центров по подготовке офицеров запаса было разрешено переходить из запаса в регулярный флот, и число центров в колледжах и университетах было увеличено с 8 до 27. Также разрешение на переход в регулярный флот было дано летчикам-резервистам и отдельным мичманам, старшинам и лейтенантам.
С началом войны в Европе президент объявил состояние ограниченного чрезвычайного положения и призвал офицеров запаса на добровольной основе. После падения Франции он объявил неограниченное чрезвычайное положение и призвал к действительной службе всех оставшихся резервистов и выпускников военно-морских училищ, Военно-морской академии и центров подготовки.
Неиссякаемым источником морских офицеров запаса была новая программа «V-7» Бюро навигации, в ходе которой кандидаты, в основном недавние выпускники колледжей, обучались месяц в море и три недели на берегу, а затем увольнялись в запас в звании лейтенанта. Чтобы помочь управлять учреждениями на берегу и тем самым допустить офицеров регулярного флота служить в море, во флот вернулись отставные офицеры, и некоторые классы специалистов призывались непосредственно из запаса ВМС.
Делопроизводителей и прочих невоенных работников Нимиц предпочитал набирать из персонала государственной службы. Он отказался возрождать практику Первой Мировой войны, когда офицеры запаса — мужчины и женщины — выполняли гражданскую работу. В течение той войны почти 13 ООО женщин, которых называли писарями, были призваны для выполнения лишь конторских работ.
«Хоть этот план тогда и соответствовал потребностям Бюро и Департамента, — писал Нимиц, — за почти четверть века он обошелся флоту в круглую сумму. Эти писари и другие, которые выполняли обязанности, возложенные теперь на клерков государственной службы, имели право на все правительственные льготы, полагавшиеся военнослужащим, — премии, пенсии, медицинское обслуживание и т. д., на что уходили тысячи долларов государственных средств уже после окончания их службы».
Нимиц был особенно оппозиционно настроен к возобновлению призыва женщин-писарей. Он заключил, что они были вообще худшими работниками, нежели клерки государственной службы. Другая, более личная, причина для его возражений заключалась в его стойком отвращении к женщинам в военной форме. Едва ли стоит уточнять, что он не имел никакого отношения к учреждению в 1942 году организации женщин-добровольцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});