Из крайней машины "центровиков" вылез человек в черном кожаном плаще и не спеша пошел к "хонде". Он шагал, чуть проваливаясь в неглубоком снегу, аккуратно обходил замерзший собачий кал - пустырь, видимо, был излюбленным местом выгула собак у всей округи.
Не доходя до машины Хосы метров пяти, "черный плащ" остановился и махнул рукой, мол, вылезте кто-нибудь! Руслан Кимович повернулся к Срегею:
- Пригнись, Сергей Степанович, пусть они пока тебя не видят!
Потом он приоткрыл стекло, вопросительно мотнул головой. "Черный плащ" негромко сказал:
- Один из вас, вместе с Прибором, идет к середине поляны, останавливается там и ждет. Мы выводим женщину, подводим её, забираем Прибор, и расходимся! Понятно?
Хосы кивнул, потом сказал:
- У меня встречный план: мы выезжаем на середину на машине, а вы идете пешком и ведете Воронцову!
- Одну минуточку! - "черный плащ" вытащил рацию и что-то забубнил в нее, видимо, советуясь с начальством.
Воронцов, по прежнему согнувшийся в три погибели на переднем сидении, с кряхтением спросил:
- Зачем все это?
- На машине мы можем сразу уехать, а пешком... Вообщем, нас могут убрать, пока мы будем идти!
Посланник Центра закончил переговоры, спрятал рацию и крикнул:
- Медленно двигайтесь за мной!
"Хонда" тронулась, затрещал ломающийся под колесами наст. Хосы вел машину со скоростью пешехода, соблюдая дистанцию. Через минуту идущий впереди человек поднял руку - достаточно! А сам, не оглядываясь, ушел к своим.
Тянулось время. Воронцов, выпрямившись, с хрустом разминал пальцы его нервы были на пределе, ему даже показалось - раздайся сейчас рядом какой-то громкий и неожиданный звук, и он умрет от разрыва сердца!
Двери двух машин Центра открылись одновременно, из одной вылез "черный плащ", а из другой двое вывели женщину в овчином тулупе, с натянутой до подбордотка вязаной черной шапочкой.
Секунду помешкав, "центровики" двинулись в сторону "хонды", ведя Катю под локотки, ведя бережно, и даже, как показалось подглядывающему в просвет между сиденьями Сергею, предупреждая её о ямках и рытвинах на тропинке.
В том, что это Катя, Сергей не сомневался ни одной секунды - вон, под незастегнутом тулупом виднеются знакомые коричневые шерстяные брюки, водолазка, коричневый же жакет - в этом костюме Катя обычно ходила на работу. Но почему они закрыли ей лицо?
- Почему они закрыли ей лицо? - вдруг вслух спросил Хосы, и сам себе, и Воронцову ответил: - Не хотят, что бы она видела их лица! Да... Но мы-то их видим!
И вдруг бросил на Сергея быстрый и тревожный взгляд:
- Это - Катя?!
Воронцов кивнул, но не так уверено и решительно, как хотелось бы - в самый последний момент что-то его смутило! Но что?
- Ты не уверен? - опять спросил Хосы, и глаза его вытянулись в одну узкую-узкую щелочку, прерванную посредине лица тонкой переносицей.
- Я... не знаю... Что-то... Одежда ее... Походка... На этих колдобинах не поймешь! Не знаю...
- Думай, вспоминай! - Хосы зачем-то с треском отстегнул клапан на бушлате, и опять обратился к Воронцову:
- Какие-нибудь характерные детали, в походке, в одежде, в обуви!
Сергей на секунду замешкался, и вдруг до него, что называется, "дошло": "В обуви! Ну конечно! В тот день Катя ушла на работу в "нелюбимых" полусапожках, черных, на среднем каблучке, продавали их с такими ныне очень модными псевдозолотыми блямбами, я потом по Катиной просьбе эти блямбы снял! А у этой... которую ведут... Блямбы на месте!".
- Это не она! - крикнул Воронцов, выхватывая пистолет.
- Не дергайся! - железной рукой перехватил его руку Хосы, внимательно посмотрел в бешеные глаза Сергея: - Уверен? Обьясни!
Воронцов объяснил. Руслан Кимович секунду помедлил, глядя на приближающихся людей, потом быстро вытащил из расстегнутого кармана плоскую черную коробочку - то-ли телефон, то-ли пейджер, то-ли рацию, Сергей не разобрал, нажал на кнопку и сказал одно единственное слово: "Пустышка!".
- Где моя жена? - деревянным голосом спросил в пустоту Воронцов. Он впал в какой-то транс: "Надежды наши не сбылись, и не надежны обещанья...".
- Спокойно, Сережа! Спокойно, я сказал! - рявкнул Хосы, тут же взревел мотор "хонды", и машина, отчаянно визжа колесами, задним ходом рванулась с места. Воронцова бросило вперед, он буквально "влип" в спинку переднего сидения, но успел заметить, что шедшие к ним люди, как только "хонда" двинулась с места, тут же упали в снег, выхватывая оружие, причем "Катя" упала едва не самой первой и так профессионально и мягко, что у Сергея исчезли последние сомнения и растаяла последняя надежда - его жена никогда не стала бы, ТАК падать на жесткий снег, да ещё будучи беременной!
Выстрелов Сергей не слышал - выпрямившись, он с удивлением наблюдал, как возле машин Центра, казалось бы, прямо из грязного снега, выскакивали какие-то фигурки в камуфляже, с оружием. Вдруг что-то вспыхнуло, грохнуло, разбрасывая куски слежавшегося снега и мерзлую землю, несколь фигурок упало, остальные дружно ударили из всех стволов, и почти тут же взорвался один из шикарных джипов-лимузинов "центровиков".
"Хонда", по прежнему задним ходом, уезжала с места несостоящегося обмена, и Сергей видел завязавшийся бой "центровиков" с неизвестными камуфляжниками, как будто в перевернутый бинокль, который вдобавок удаляют от его глаз. Внезапно он понял, что Хосы уже некоторое время что-то говорит ему:
- ...мы с ним в Афгани ещё служили - я командиром разведовательно-десантной роты, а он - зампоружем нашего батальона. Я с ним вчера встретился, говорю: "Леха, так и так, выручай!". Ну, он и выручил, "подмогнул", так сказать! Что будем делать дальше, Сергей?
- В Центр, мать его так! - хрипло сказал Воронцов и замолчал, тупо глядя вперед.
Где-то в Центре...
... - Что, опять провал?! - визгливо выкрикнул Учитель в лицо Дмитию Дмитиевичу, навытяжку стоящему перед шефом: - Где Прибор, вашу мать?! Вы бездарь, Дмитрий Дмитриевич! Вы - болван! Идиот, кретин!!! Срывается, летит к чертовой матери все, что я планировал! И - по вашей личной вине! Погибли или захвачены пропущенным вами неизвестным спецназом лучшие наши люди! Это - все! Конец! Я увольняю вас! Считайте, что ваша карьера, как моего помошника по охране и обороне, закончилась! Убирайтесь с глаз долой!
Учитель протянул руку, намереваясь вызвать охрану, но его остановил спокойный голос уже бывшего с этой минуты помошника:
- Я думаю, вы ошибаетесь.
- То есть!? - вскинулся Учитель, и его маленькие глазки, словно буравчики, впились в ладную фигуру Дмитрия Дмитриевича.
- Вы изработались, Учитель! Вы в последнее время допустили ряд кардинальных промахов, поставивших под угрозу существование всей нашей организации! Вы, ваши псевдо-грандиозные и бредовые идеи были причиной наших неудач! Вы окружили себя полубезумцами, которых вы брали на работу в обход меня! Вам очень нравилось изображать из себя Учителя, этакова фюрера от интеллекта! И вы очень правильно сказали - сегодня погибли или захвачены именно лучшие ВАШИ люди! Вообщем, пора подвести черту: я думаю, вам пора на покой!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});