политического гнета и краха систем распределения продовольствия, но не производства. В 1998 году Сен получил Нобелевскую премию по экономике[1109].
К 1987 году демографы знали, что число людей, ежегодно пополняющих население планеты, достигло своего пика. Семь лет спустя ООН провела последнее совещание по планированию семьи. В период с 1996 по 2006 год расходы ООН на планирование семьи сократились на 50 %[1110].
В 1963 году два экономиста опубликовали влиятельную книгу под названием «Дефицит и рост». В ней они описали, как ядерная энергия изменила классическое экономическое представление о природных ресурсах как о дефицитных и ограниченных. «Понятие [абсолютного] предела доступности природных ресурсов несостоятельно, когда со временем определение ресурсов резко и непредсказуемо меняется»[1111].
В 1950–60-х годах политики, журналисты, экологи и другие образованные элиты знали, что ядерная энергия – это неограниченная энергия, и это означает неограниченное количество пищи и воды. Мы могли бы использовать опреснение для преобразования океанской воды в пресную. Мы могли бы создавать удобрения без ископаемого топлива, отделяя азот из воздуха и водород из воды и комбинируя их. Мы могли бы создать транспортное топливо без ископаемого топлива, извлекая из атмосферы углекислый газ для получения искусственного углеводорода или используя воду для получения чистого газообразного водорода.
Некоторые знали об этом уже давно. В 1909 году, за три десятилетия до того, как ученые расщепили атом, американский физик, вдохновленный открытием радия Пьером и Марией Кюри, создал бестселлер и описал очень похожее на ядерную энергетику видение мира и преимущества, которые дает такая высокая плотность энергии[1112]. Ядерная энергия означала не только бесконечное количество удобрений, пресной воды и продовольствия, но и отсутствие загрязнения и значительное сокращение воздействия на окружающую среду. Таким образом, ядерная энергия создала серьезную проблему для мальтузианцев и всех, кому хотелось утверждать, что энергии, удобрений и продовольствия на всех не хватит.
Некоторые мальтузианцы утверждали, что проблема ядерной энергетики заключается в том, что она производит слишком много дешевой и обильной энергии. «Если в ближайшие 20 лет будет поощряться удвоение населения штата и будут предоставлены все энергетические ресурсы для этого роста, – написал исполнительный директор Sierra Club, выступая против атомной станции Дьябло Каньон, – живописная природа [Калифорни] будет уничтожена»[1113].
Это подогревало опасения по поводу бомбы. Британский философ Бертран Рассел утверждал, что «ничто не приведет к войне с водородной бомбой с большей вероятностью, чем угроза всеобщей нищеты из-за перенаселения». Они назвали рост населения в развивающихся странах «демографическим взрывом». А Эрлих озаглавил свою книгу «Демографическая бомба»[1114]. Эрлих и Холдрен заявляли, что авария на АЭС может быть хуже взрыва. «Запасы долгоживущей радиоактивности крупного реактора более чем в тысячу раз превышают запасы бомбы, сброшенной на Хиросиму»[1115], – писали они, подразумевая, что такая авария нанесла бы в тысячу раз больший ущерб.
Подтекст был неправильным. Ядерные реакторы не взрываются, как бомбы. Для этого их топливо недостаточно «обогащено». Но, как мы видели, именно путаница с реакторами и бомбами и являлась стратегией мальтузианских экологов. И, как уже стало принято в докладах ООН, в том числе опубликованных МГЭИК за последующие три десятилетия, в докладе ООН 1987 года «Наше общее будущее» ядерную энергетику назвали небезопасной и настоятельно рекомендовали не поддерживать ее расширение[1116].
Существует определенная закономерность. Мальтузианцы бьют тревогу по поводу проблем с ресурсами или окружающей средой, а затем атакуют очевидные технические решения. Мальтусу пришлось выступить против контроля над рождаемостью, чтобы предсказать перенаселение. Холдрену и Эрлиху пришлось заявить о дефиците ископаемого топлива, чтобы воспрепятствовать распространению удобрений и промышленного сельского хозяйства в бедных странах и поднять тревогу по поводу голода. Сегодняшние климатические активисты вынуждены нападать на природный газ и ядерную энергию (основные факторы снижения выбросов углекислого газа), чтобы предупредить весь мир о том, что изменения климата необратимы и конец близок.
7. Климатическая бомба
Когда стало ясно, что рост глобальной рождаемости достиг пика, мальтузианские мыслители увидели в изменении климата катастрофу, пришедшую на смену перенаселенности и нехватке ресурсов. Влиятельный ученый-климатолог из Стэнфордского университета Стивен Шнайдер поддержал мальтузианство Джона Холдрена и Пола Эрлиха и пригласил их обучать своих ученых.
«Джон проделал более надежную работу по выявлению экологических проблем, связанных с населением и ресурсами, чем кто-либо другой в то время, – пишет Шнайдер. – Этот доклад помог ученым [Национального центра атмосферных исследований] ясно и на ранней стадии увидеть общую картину»[1117].
Сотрудничая с Холдреном и Джорджем Вудвеллом, соучредителем Фонда защиты окружающей среды, на конференции, организованной Американской ассоциацией по развитию науки в 1976 году, Шнайдер заявил, что доказал: «Люди размножаются бесконтрольно и используют технологии и организацию опасным и неустойчивым способом»[1118]. Шнайдер привлек внимание СМИ, говоря об изменении климата в апокалиптических терминах. «Мы выходили из залов на мировую сцену». Он сказал, что благодаря работе друга Пола Эрлиха «летом 1977 года появился на четырех шоу [CBS The Tonight Show Джонни] Карсона»[1119].
В 1982 году группа экономистов, называвших себя «экологическими экономистами», собралась в Стокгольме, Швеция, и опубликовала манифест, в котором утверждалось, что природа накладывает на деятельность человека жесткие ограничения. «Экологи-экономисты отделяли себя от неомальтузианских катастрофистов тем, что переводили акцент с ресурсов на системы, – отмечает историк по вопросам окружающей среды. – Их беспокойство больше не было сосредоточено на нехватке продовольствия, минералов или энергии. Вместо этого экологи-экономисты обратили внимание на то, что определили, как экологические пороговые значения. Проблема заключалась в перегрузке систем и их разрушении»[1120].
Экологическая экономика, которую не следует путать с основной экономикой окружающей среды, используемой МГЭИК и другими научными организациями, была популярна среди благотворительных организаций и экологических лидеров в богатых странах. Pew Charitable Trusts, MacArthur Foundation и другие благотворительные организации вложили в экологов-экономистов значительные средства. Экологические лидеры, в том числе Эл Гор, Билл Маккиббен и Эмори Ловинс продвигали их идеи[1121].
Маккиббен сделал для популяризации мальтузианских идей больше, чем любой другой писатель. Первым изданием о глобальном потеплении, написанным для широкой аудитории, стала его книга 1989 года «Конец природы». В ней Маккиббен утверждает, что воздействие человека на планету потребует той же мальтузианской программы, что была разработана Эрлихом и Коммонером в 1970-х годах. С экономическим ростом придется покончить. Богатые страны должны вернуться к сельскому хозяйству и передать богатство бедным, чтобы они могли немного улучшить свою жизнь, но не начинать индустриализацию. И население Земли должно было сократиться и колебаться в пределах от 100 млн до 2 млрд[1122].
Если всего несколькими годами ранее мальтузианцы требовали ввести