Читать интересную книгу Завод войны - Эшер Нил

Капитан повернулся к автомату, взял стакан чаю и пригубил, проверяя, не слишком ли горячо. Температура оказалась в самый раз — впрочем, как и все, производимое новым кораблем, и Блайт отхлебнул сразу четверть.

— В некотором смысле и то и то, — ответил Левен.

— И что ты имеешь в виду?

— Его будущая сущность информирует его о действиях, и он знает, когда это действие требуется.

По спине Блайта опять побежали мурашки. Он, кажется, понял — и выводы ему не понравились. Во время прошлых разговоров с ИИ, если Блайт чего–то добивался, то получал объяснения, лежавшие за гранью его разумения. Или оставался с ощущением раздолбленного черепа. Теперь же Левен переводил эти разговоры. Возможно, на сей раз он узнает больше.

— Так какие действия настолько трудно спрогнозировать, что они потребовали нашего раннего отправления?

— Пенни Роял способен предсказать поступок среднестатистического форсированного человека или прадора с точностью до нескольких месяцев, прежде чем случайные факторы смешают расчеты. С сущностями, организованными выше, и предсказывать труднее. Пенни Роял говорил, что государственные ИИ решили не вмешиваться, иначе все его планы пошли бы насмарку. Свёрл с его противоречивым тройственным сознанием также сложен, но в меру и хотя бы отвечает требуемым параметрам. Король прадоров на порядок сложнее Свёрла — он приближается к государственным ИИ, но с большим количеством случайных элементов из–за его перманентной трансформации и смутных целей.

— И на сколько же вперед Пенни Роял способен предсказать действия короля?

— На пару недель, не больше.

— Значит, король что–то сделал?

— Пенни Роял не уверен насчет предсказаний, касающихся действий короля в данном временном интервале.

— Попытайся объяснить попонятнее, Левен.

— Ну я и пытаюсь. Похоже, по причинам, проистекающим из настолько сложной математики, что даже мне трудно разобраться, король может сделать нечто… неожиданное.

— Все же куда мы отправились? — спросил Блайт, так ничего и не понявший, но почувствовавший по крайней мере, что похмелье немного отступило.

— К станции снабжения, принадлежащей прадорам, — ответил Левен. — Пенни Роял должен проверить, делает ли король…

— То, что предсказано, — закончил Блайт. — Ясно.

Он отхлебнул еще чаю и продолжил:

— А как насчет сброса энтропии? Что случится с мирами системы Ребус, когда мы уйдем, не остановив взрывную волну сверхновой?

— Мне сказали, сброс энтропии завершен. Мы сейчас… в настоящем.

— Значит, нам и не нужно было торчать тут все две недели?..

— Нет, менее двух недель подавления — наилучший для Ребуса вариант.

— И теперь?

После долгой паузы Левен продолжил:

— Похоже, государственные наблюдатели не станут эвакуировать человеческое население этих планет, как планировалось. Вскоре они поймут, что перемещения жителей в имеющиеся там системы пещер будет достаточно для обеспечения их выживания. Что касается удара волны от взрыва сверхновой — затрагивающего планету и спутник газового гиганта, — так сила его теперь несравнима с той, какой она могла быть до нашего появления. Уникальные экосистемы, находящиеся под наблюдением, будет повреждены, но уцелеют.

Блайт сделал еще глоток.

— Что, конечно, весьма удобно, когда кто–то удрал с эвакуационными телепортами.

— Точно.

— И экосистемы, разумеется, для Пенни Рояла важнее всего, как, вероятно, и для государственных ИИ, собиравшихся провести эвакуацию?

Новая пауза.

— Да, люди не редки, и они так или иначе выжили бы. Потеряно будет лишь их общественное устройство. Став субъектом государственного вмешательства и помощи искалеченной планете, они волей–неволей изменятся. Что все равно произошло бы при эвакуации.

— О, ну тогда все в порядке. — Блайт понимал, что несправедлив, но в данный момент его это не заботило. — Но главная цель никак не связана с теми мирами, верно? Все дело в телепортах. Так для чего же они понадобились Пенни Роялу?

— Этого я не знаю, и мне не говорили, — ответил Левен.

— Вопрос был риторический. — Блайт фыркнул. — И вопросов больше нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нет, Левен ни на что не жаловался. Однако, хотя его голос и был сгенерирован компьютером, капитан догадывался, что разуму не слишком нравится должность переводчика. К концу он даже стал немного резок.

Блайт допил чай, проверил висевший на сушилке возле кровати скафандр и двинулся в уборную. Ему надо было отлить, и он не хотел, чтобы ИИ при этом присутствовал. Он никуда не спешил. После душа в той же тесной кабинке постригся и побрился, что следовало сделать уже давно. Затем надел нижнее белье, черные джинсы и белую рубашку. Далее настал черед псевдомимикрии пиджака и умноботов, удобно обтянувших ступни. И только потом капитан покинул каюту.

Прибыв в рубку, Блайт подумал, не играет ли Пенни Роял с их сознаниями, поскольку Бронд и Грир тоже явились чистенькие и при полном параде. Бронд облачился в нечто вроде боевого скафандра ЦКБЗ, бело–золотистого, словно «хамелеонка», настроенная на пустынную местность. Голову он выбрил до блеска. Грир заплела косу — или за нее это сделал какой–нибудь специальный автомат, и свернула ее на затылке спиралью. Надела она облегающие бледно–голубые шорты по колено и короткую кремовую маечку, не скрывавшую мускулистого живота. Такой женственной Блайт еще никогда ее не видел — и ни пульсар на одном боку, ни керметовый боевой нож на другом впечатления не портили.

— Кажется, мы подготовились к вечеринке, — заметил Бронд.

Чувствуя себя неуютно, Блайт долго рассматривал парочку, после чего просто сел на свое место.

— Левен, наш статус? — спросил он.

— Пять корабельных часов до времени прибытия относительно переломного момента, — доложил разум голема.

— Опять путешествуем во времени?

— Да.

Для чего же предназначен следующий сброс энтропии? Для прадорской станции снабжения? Блайт снова встал, разглядывая изображение на экране — черноту космоса, забрызганную звездами. Потом предложил:

— Завтрак?

— Конечно. Я готов, — кивнул Бронд.

— Я тоже.

Слегка растерявшаяся Грир погладила плоский живот.

Блайт вздрогнул. Они, все трое, умылись, оделись в свежее и еще не ели. Что это — случайная согласованность поведения членов экипажа — такое редко, но бывает, — или же черный ИИ незаметно управляет ими, как и всеми прочими компонентами этого корабля, заставляя действовать сообща? Или они так отреагировали на какое–нибудь излияние ИИ? Все вместе люди проследовали в общую столовую.

Первый час они завтракали, разговаривая исключительно о прошлом, второй же — обсуждали, что за конечная цель может быть у Пенни Рояла.

— Мы — его питомцы, — сказал в какой–то момент Бронд.

— Думаю, ты ошибаешься, — ответила Грир. — Мы — зрители.

Взвесив обе их точки зрения, Блайт вспомнил собственные размышления о себе и своей команде как о свидетелях и тут же пришел еще к одному мнению:

— Наверное, оба вы в чем–то правы, но, думаю, мы являемся и кое–чем третьим.

Парочка терпеливо ждала объяснений. Примечательно, однако, что за последние часы меж ними не было никаких трений, никаких раздоров и препирательств. Все они действовали абсолютно разумно и логично, и сам он не испытывал обычных приступов гнева. Может, что–то с воздухом?

— Думаю, мы — его связь с реальностью. Пример нормальности.

— Нормальности? — удивилась Грир, приподняв бровь.

— Относительной нормальности. — Блайт пытался поймать и закрепить некоторые смутные мысли. — Пенни Роял в нас не нуждается — наше присутствие на борту этого корабля не связано с его действиями. Так зачем же мы здесь? Не удивлюсь, если посредством нас — глупых, незначительных, физически здоровых и относительно нормальных людей Пенни Роял сохраняет связь с реальностью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сомнительно, — заметила Грир.

— Говоришь, мы как бы опускаем Пенни Рояла на землю? — предположил Бронд.

— Угу. — Блайт кивнул, стараясь облечь то, что он чувствовал, в слова. — У нас на борту существо, способное управлять временем, загнать в угол короля прадоров, напугать государственных ИИ. Я бы сравнил Пенни Рояла с каким–нибудь диктатором, отправившимся в бар, чтобы выяснить, что думает простой народ.