Читать интересную книгу Тройное Дно - Леонид Могилев

…На подъезде к повороту «ЗИЛ» был остановлен нарядом милиции. Хохряков с Бухтояровым сидели в это время в глубине кузова. Их фотографии имелись на постах в изобилии, и провоцировать крутые ситуации не следовало. В глубине фургона, где были свалены посередине лопаты и телогрейки, стояла бадья для растворо-бетонных работ и лежало сито. По легенде, ее бригада ехала на халтуру в соседний поселок. Там действительно строился особняк. Оружие — в нишах под лавками. Только один ствол на коленях Бухтоярова, укрыт телогрейкой. В кабине — личности с настоящими правами на вождение автотранспортных средств, с путевкой, с накладными.

Сержант поднялся на подножку, откинул брезент, хотел было перелезть в кузов, но передумал. С краю посадили Онуфриенко, который полоскал только что рот вонючим портвейном. Дело обычное. Мастеровые едут на работу. Дело нужное и общественно полезное. Коттедж абы кто строить не станет.

Немного не доезжая до поворота к объекту, Бухтояров с Хохряковым вернулись в кабину. Хохряков был лучшим водителем в команде Бухтоярова на сегодняшний день.

…Свернули с трассы плавно, аккуратно и так же солидно и неотвратимо подъехали к первому посту, после чего Хохряков утопил педаль газа. Шлагбаум отлетел в сторону, как сломанная ненароком ветка. Можно было из кузова положить этих двоих стражей порядка, что пока, парализованные беспрецедентностью ситуации, занимались мгновенной переоценкой ценностей. Да пожалели бедолаг.

Когда «ЗИЛ» на полной скорости атаковал второй шлагбаум, его уже встретили пулями. Личный состав в кузове распластался между сиденьями, прижимая к животам автоматы, готовясь в три пары спрыгнуть за борт, на снег, и открыть огонь на поражение. Хохряков вел машину классно, виляя, но не теряя спасительной скорости, а движок был прикрыт стальными листами и уже после — ватой и кожей. Бухтояров, отменный стрелок, распахнул дверь и, свесившись, положил мужика справа, а вывалившаяся из кузова первая пара прижала второго, и вот уже сзади все чисто, но стреляют с крыши.

Вторая пара и третья выкатились наружу и подавили огневую точку на наблюдательном пункте. Дверь дачи была заперта, и связку гранат уложил под нее Бухтояров и рванул кольцо, а потом упал за угол дома, туда, куда уже поставил «ЗИЛ» Хохряков. Никакого боя внутри дачи не было. Обслуга сдалась…

* * *

Он вплывал в этот мир нехотя, против своей воли, но не вернуться было нельзя. Млечный Путь не принял его сегодня. Значит, он еще был нужен зачем-то там, где пытливые и внимательные палачи, где безнадежность и тоска, где боль и ярость.

Лица над ним расплывались, медленно возвращались зрение и слух. Только очертания предметов вокруг неуловимо изменились, как изменились и сами лица. Наконец он пришел в себя.

— Ну вот и славненько, — объявил Бухтояров, — идти можешь?

— Ты-то здесь откуда?

— Ты мне помог однажды. Теперь я тебе помогу. Ты не обращай внимания на поломанную мебель. Быстро, быстро, берите его под руки, мужики. Уходим.

Дневной свет резанул по глазам. Зверев зажмурился. Хохряков выкатил «ЗИЛ» с пробитым левым передним скатом и с выбитым лобовым стеклом на бетонку. Зверева подхватили, приподняли, положили в кузов.

— Держись, брат. Проедем немного. Впрочем, не очень долго, — сказал напоследок Бухтояров, прыгнул в кабину, и «ЗИЛ» рванул с места…

«Рафик», реквизированный на даче Хозяина, стоял уже возле трассы, за соснами. Возле него и хлопотал Хохряков. Бухтояров проделал этот отрезок пути на грузовике, чтобы в случае блокирования было больше шансов прорваться. Тяжелый «ЗИЛ» — это не малолитражка. Но пока дорога была свободна. И вот опять Зверева берут под руки, снимают, переносят, кладут в другой кузов головой по ходу движения.

— Узнаешь брата Хохрякова, брат Зверев? — не унимается Бухтояров. — Он-то тебя узнал. — И снова с места, теперь по шоссе, в сторону города.

Впрочем, до города они не доехали.

Свалку огромную, дышавшую смрадом, фигурки муравьиные ловцов удачи увидел Зверев, снова оказавшись на земле. Езда утомила его. Его растерзанная плоть требовала покоя.

Примерно с полкилометра они шли среди дерьма большого города, пока Бухтояров не приказал остановиться. Он осмотрелся, с неудовольствием пнул какую-то коробку. Обитатели свалки, слизь земная, добытчики, неподвластные Охотоведу, давно исчезли из прямой зоны видимости. Люди с оружием на помойке — это страшно.

— Завалили, суки. Ну что, посиди пока, Юрий Иванович, отдохни. А мы поработаем.

Свалка неумолимо приближалась к опушке леса, и чувствовалось, что между ней и лесом идет беспрерывная борьба за выживание. Видимо, мусор неоднократно наползал на опушку, и раз за разом бульдозер, а то и просто чьи-то руки отбрасывали его назад. А может быть, это сам лес делал такую важную и посильную работу. Его обитатели — духи светлые и темные — духи земли, вод и деревьев, объединялись в этой работе. Они были здесь всегда. Свалка появилась недавно. Лет так с пятнадцать. И если бы не люди, эти беспечные и хлипкие создания, раз за разом посылавшие сюда бесчисленные контейнеры с жестяными баночками, пластмассовыми баллонами и картофельной кожурой, лес бы давно пересилил, отторг от плоти земли эти кучи мусора, разъял бы их на молекулы и развеял во вселенной. Но люди были упрямы.

Теперь до земли нужно было добраться Бухтоярову. В «рафике» оказалась лопата.

Зверев наблюдал примерно час, как восемь мужиков, только что выигравших сложный бой, при этом не потеряв ни одного человека, разгребали мусорную кучу, составив автоматы в пирамиду. Как будто собирались на этом месте похоронить кого-то. Например, его, Юрия Ивановича, не то следователя с замашками опера, не то опера, так и не ставшего следователем. А впрочем, какая разница, кем умирать и когда? Написано на роду, значит, не миновать этого. А раскрыл ты дело или подвесил — не имеет значения. Теперь уже другой надзор, покруче прокурорского, найдет и правых и виноватых.

Под мусором оказался ровный дерн, девственно нетронутый. Бухтояров взял лопату, погрузил ее на полштыка в одном месте, в другом, отошел на полшага вправо, снова утопил штык и, наконец, удовлетворенно хрюкнул:

— Здесь.

Он наметил квадрат примерно метр на метр и стал его аккуратно вырезать.

— Поспешай, Охотовед, гости к нам. — Это кто-то из команды заметил фигурки вдалеке, идущие цепью. Это уже были не помойные люди.

— Нам бы только внутрь пролезть, а там фига с два они нас достанут, — сказал он, открывая крышку люка.

Первым пошел Хохряков, за ним трое обитателей трущоб, потом в люк опустили Зверева, потом спустились остальные.

Через трубу диаметром примерно в метр Зверева тащили попеременно. Когда он понял, что они выбрались в какое-то помещение и можно распрямиться, тугая волна дальнего взрыва достала их. Это Бухтояров взорвал туннель недалеко от люка.

— Так и было задумано, Юрий Иванович. Не дрейфь. Есть отсюда другие выходы.

Они отдышались. Камера бетонная пообширней колодца коллекторного. На стенах шкафчики электрические, трубы, уходящие в бетон. Какие-то кабели.

— Идти можешь? — поинтересовался Бухтояров у Зверева.

— Уже могу. Но вот куда?

— Туда, где нас никто не достанет. Это место находится ниже уровня городского дна. Это мое самое надежное укрытие. А теперь и твое.

— И надолго?

— Пожалуй, до весны, мил человек. На солнце-то поглядел напоследок?

— Забыл.

— Ну ладно. Еще увидишь.

Они шли не пригибаясь. Скудный свет каких-то дежурных ламп отмечал их путь. Потом Зверев услышал как бы звук приближающегося поезда. Потом звук пропал, но вскоре появился снова.

— Тут недалеко метро. Мы уже под городом, — пояснил Бухтояров.

Еще минут через сорок они добрались до тупиковой двери.

— Теперь слушайте все меня внимательно. Там, за дверью, — туннель техобеспечения метрополитена. Возможно, в нем сейчас никого, возможно, там люди. Свидетели нам не нужны, но и лишней крови тоже не хочется. Сейчас мы войдем в туннель, по нему пройдем метров триста и в другую дверь выйдем. Я иду первым, остальные за мной. Замыкающий Хохряков. Зверев идет следом за мной. Стрелять только по моему приказу.

Им опять повезло сегодня. Они не встретили никого.

Позже, уже в древнем лабиринте, в который протискивались через какую-то щель, совершенно узкую и невыносимую, Зверев потерял сознание. Очнулся, увидел склонившегося над ним незнакомого мужика с нашатырем, а на сумке рядом с ним — шприц, ампулки.

— Помирать нам, Зверев, рановато, — пропел Бухтояров, появившийся тут же. Он и не уходил никуда.

Лет двести назад другие беглецы и паломники жили здесь, наверное, долго и основательно. Зал с высоким потолком, разгороженный на комнатки. Чувствуется ток свежего воздуха, значит, есть какие-то трубы или ходы наверх, замысловатые и надежные. Старая деревянная мебель — нары, столы, шкафчики. Такие Зверев видел на экскурсиях в казематы — в Петропавловке и Шлиссельбурге. Вполне приличная и надежная обстановка. Электричество — это уже знамение времени. Значит, и сюда завел Охотовед какой-то кабель. А может, и был он здесь. Веди после этого оперативно-розыскные мероприятия, пиши протоколы. А впрочем, это уже в той, закончившейся жизни. Теперь наступала другая.