Читать интересную книгу Короли и Звездочеты - Лана Туулли

Ее отливающая мрачным фиолетовым оттенком чернота заполонила весь мир вокруг Сашки. Он почувствовал, как прижат лопатками к земле - к шахматной доске? - и не может даже шевельнуться, а неистовая тварь, оскалив багровую пасть, норовит разорвать ему шею.

Собрав всю храбрость и силу в кулак, он вывернулся, перекатился, - но сфинкс снова поймала ускользающую добычу. Села на грудь, прижав своей тяжестью перепуганного человека. Но что это? сфинкс тает, будто льдинка под жарким солнцем, и из-под черт и шерсти ужасного монстра вдруг проглядывают другие черты - нежный овал лица, выразительные карие глаза с золотистыми крапинками на дне, светлые локоны…

От неожиданности - господи боже ты мой, увидеть во сне жену своего психиатра - вот где кошмар! - Сашка проснулся.

И ему в лицо тут же ткнулась черно-белая кошачья морда.

- Фу-ты, - отстранил Саша наглого компаньона. - Приснится же такое…

Черно-Белый Кот спрыгнул на спинку дивана, прошелся, потянулся, оставив в добротной коже несколько явных царапин, и намекнул:

- А гдеу заувтрак?

По тарелке, стоявшей у разобранной шахматной доски, перекатывалось несколько крошек. Саша энергично потер лицо, надел очки; очень уверенно, делая вид, что ему подобные действия давно привычны и естественны, - проверил, есть ли обойма в пистолете. Ага, имеется. И вот еще две лежат на «королевской» стороне доски. Откуда они? А, какая разница? Вчерашний день был слишком безумен, чтобы помнить подобные мелочи.

- Пошли, - позвал Кота Саша. - Четыре часа утра, пора на подвиги.

XIX. МЕЛОЧИ

Если бы недавно прорезавшиеся магические таланты Глюнова позволили ему научиться читать чужие мысли, ему вряд ли доставили удовольствия размышления, которым предавался Евгений Аристархович. А думал Лукин о том, что даже походка молодого человека - тихим эхом отдававшаяся в пустом темном коридоре клиники, - выдает его общую неуверенность в себе, в мире и сегодняшнем дне.

«Невротик, он и в Африке невротик,» - заключил Евгений Аристархович, осмотрев приблизившегося молодого человека от стоптанных летних сандалий до взъерошенной русой макушки. «Не сделал ли я ошибку, положившись на него? Хотя другой кандидатуры-то и нет,» - поправил себя Лукин. - «Эх, Игорь, Игорь, как же ты меня подвел…»

Не подозревая, что печальный, полный сдерживаемого сожаления взгляд доктора относится вовсе не к нему, Сашке, а к Игорю Волидарову, посмевшему отдать себя на растерзание иномирскому зверю, Глюнов смутился и на ходу стал, выражаясь языком авторов дамских романов, прихорашиваться. Зачесал пятерней волосы со лба, проверил, не отросла ли за ночь щетина на подбородке, снял очки и стал протирать стекла футболкой. В результате он споткнулся на ровном месте и чуть не растянулся у ног Евгения Аристарховича.

«М-да,» - мысленно протянул Лукин. - «Может, еще не поздно всё переиграть? У меня же есть тот иномирский «гость», наверное, колдун не из слабых…»

Что делать с этим «гостем», Евгений Аристархович еще не решил. Пока тот три дня валялся без сознания, всё было понятно - клятва Гиппократа, оказание необходимой помощи, сбор потрясающе интересных образцов тканей… А теперь? Гильдебран уверял, что «гость» не умрет, да, но он и не говорил, что на третий день после реанимации тот будет бегать по клинике и вмешиваться в дела, его не касающиеся!

Брал бы пример с Галины. Девчонка вторую неделю почти не встает с постели. Правда, здесь дело не в сотрясении мозга и анемии, а в глубокой депрессии, вызванной утратой значимого человека. Надо бы девчонке устроить пару сеансов психоанализа - так некогда! Эх, Игорь, - еще раз подумал Лукин, - ты меня по всем статьям подвел…

И глубоко затянулся сигаретой.

Сашка, пока подходил ближе и здоровался, подумал о том, что никогда прежде не видел Лукина таким усталым и измотанным - морщины углубились, лицо было серым от бессонной беспокойной ночи, и даже лысый череп блестел менее ярко, чем обычно. И уж вовсе никогда Саша не видел Евгения Аристарховича курящим. Нет, правда, он же врач, он такие лекции Бульфатову и Хвостову читал про разные виды зависимости… Не то, чтобы Лукин навязчиво и однотипно, как бабка, сидящая в коридорах поликлиники, перечислял вредности и процентное возрастание риска онкологии - вовсе нет. Евгений Аристархович был все-таки хорошим психиатром, он умел так сформулировать вопрос, что, ответив на него, хотелось как можно скорее вылить водку в умывальник и растоптать пачку сигарет в мелкую пыль. Одной воспитательно-психиатрической беседы хватало «волчатам» на четыре-пять дней; и они искренне подавали прошения Монфиеву о введении в рацион питания продуктов с повышенным содержанием витаминов: чая с женьшенем, соевого соуса и ростков пшеницы. Потом, правда, опять начинали «расслабляться» старым привычным способом, так ведь Лукин не господь бог, чтоб творить чудеса…

Сегодня Евгений Аристархович потерял еще один лучик из сияющего вокруг лба нимба - он, оказывается, тайный курильщик. Затягивается глубоко, судорожно, выдыхает густой сизый дым и любуется на получающиеся туманные дорожки.

Поймав себя на том, что рассматривает доктора слишком пристально, Сашка засмущался и еще раз прошелся краем футболки по многострадальным очкам.

- Ой, а что это у вас? - спросил Глюнов, маскируя свою невежливость фальшивым любопытством.

- Это… - Лукин поднял палку, которая стояла, придерживая раскрытую настежь дверь клиники.

За открытой дверью сияло солнечное летнее утро.

- Это, знаешь ли, такая вещь…

- Дубинка? - Сашка посмотрел на линзы, чтоб проверить, не осталось ли пятен. - Или что?

- Это посох. Одного волшебника - ну да я о нем тебе уже рассказывал.

- Вашего учителя, Ноадина? - оживился Сашка.

«Черт! Парень внимателен и памятлив. Впрочем, я прекрасно об этом знаю.»

- Ну, где-то так, - согласился Лукин.

- А можно посмотреть?

- Да не здесь же! Пойдем на улицу, я объясню, в чем фокус.

Лукин затушил окурок, раздавив его ботинком, и повел Глюнова за собой в садик.

Спрятавшись за корявым кустом сирени, Евгений Аристархович наскоро повторил всё то, до чего они договорились вчера вечером, сидя в лифте:

- Я бы не стал просить тебя взять на себя нейтрализацию сфинкса, если бы не был уверен в успехе. Честное слово, мне гораздо проще попросить Серова и Волчановского объявить планомерную охоту, пристрелить, наконец, это чудовище, и пусть его душа летит в тартарары.

- Еще неизвестно, Волчановский жив, или же нет, - напомнил Саша. Явно не для того, чтобы уколоть или обидеть своего собеседника - все внимание молодого человека было сосредоточено на предмете магического Искусства, которое держал Лукин.

- И это вторая причина, по которой я прошу помощи у вас, а не у «волчат». На мага сфинкс будет… э-э… воздействовать совсем не так, как на обычного смертного.

- Угу, - согласился Сашка. - Наверное… А что все эти знаки на посохе обозначают?

- Это руны. И магические фигуры, - вздохнув, Лукин приступил к объяснениям. - Ваша задача - найти сфинкса. Думаю, что надо будет поискать его в местах предыдущей охоты. Вот здесь, - Лукин достал из кармана белого халата наскоро расчерченный лист бумаги, - я обозначил место, где нашли тело Игоря. Может быть, имеет смысл начать поиски оттуда?

- Я подумаю, - важно ответил Сашка, убирая листок в задний карман джинсов. Свой халат он, должно быть, оставил в кабинете или где-то еще. Наверное, хотел замаскироваться. Интересно, поймал себя на мысли Евгений Аристархович, не дойдет ли этот пионэр-зарничник до мысли раскрасить лицо полосами пыли и навтыкать в прическу перьев из подушки?

Уймись, - строго скомандовал себе Лукин. - Не посылать же на поиски сфинкса отца Гильдебрана, с его-то больным сердцем? И не отдавать же иномирскую тварь на откуп «волчатам». Еще надо придумать, что делать с Волчановским и пострадавшими людьми потом…

- Как только вы найдете сфинкса, - продолжал Лукин, маскируя доходчивыми, понятными объяснениями суету, которую развел в его собственных мыслях голос холодного рассудка, - вы берете посох вот так и поворачиваете вот здесь. Видите, здесь четыре руны начертаны по кругу? Попробуйте.

Когда Глюнов, чуть приоткрыв рот от восторга и удивления, взял посох в две руки и попытался повернуть указанную надпись, из тяжелой резной палки выскочил луч светло-синего цвета.