Затем: Трисвятое. Слава, и ныне: Пресвятая Троица: Господи, помилуй. (Трижды) Слава, и ныне: Отче наш:
Тропари, глас 8Оком милосердным, Господи, воззри́ на моё смирение: ибо понемногу жизнь моя сокращается, и от дел нет мне спасения. Потому молюсь: «Оком милосердным, Господи, воззри́ на моё смирение и спаси меня!»
Слава: Век мой кончается, и страшный Твой престол готовится, жизнь моя проходит, суд меня ждёт, грозя мне огненною мукою и пламенем неугасимым. Слёз потоки подай мне и угаси его силу, желающий спасения всех людей.
И ныне: Ради нас рождённый от Девы и распятие претерпевший, ниспровергший смертью смерть и явивший воскресение как Бог, не презри, Благой, созданных рукою Твоею; яви человеколюбие Твоё, Милостивый, прими родившую Тебя Богородицу, ходатайствующую за нас, и спаси, Спаситель наш, людей отчаявшихся.
Затем: Господи, помилуй, (30 раз). И отпуст.
Разные статьи
Не все молитвы одинаково душеполезны
16.11.11
Как определить каноничность текста? Какой акафист можно использовать в молитвенной практике, а какой — нет? Рассказывает секретарь Саратовской комиссии по канонизации, член Межсоборного присутствия РПЦ священник Максим Плякин.[281]
Это страшное слово «цензура»
Чтобы регулировать этот поток богослужебных текстов, в Церкви существуют цензурные органы. В части служб цензурой ведает Синодальная богослужебная комиссия, акафистами занимается особое структурное подразделение Издательского совета РПЦ.
В дореволюционной России у вновь написанного текста был только один путь — в комитет духовной цензуры. Там его правили и давали отзыв Синоду. В случае положительного решения Святейшего синода текст мог увидеть свет, то есть быть напечатан типографским способом. Сегодня, в эпоху развитых телекоммуникационных средств, любая рукопись может мгновенно оказаться в публичном доступе. Автор написал канон, акафист, выложил его в интернет — и вот вам уже публикация.
Понятно, что долгое хождение по инстанциям в дореволюционной России крайне усложняло путь текста к потенциальным читателям. Почти за 200 лет существования Святейшего синода было одобрено к употреблению меньше 150 акафистов! Но и у современной ситуации есть оборотная сторона. Внутри текста, проскочившего многочисленные цензурные ступеньки, могут быть самые разные огрехи. И наиболее безобидные из них — грамматические. Гораздо серьёзнее, если текст помимо грамматического несовершенства несёт на себе несовершенство содержательное. Искажение исторических фактов, несоблюдение достоверности фактов жития святого, тенденциозная интерпретация исторических событий — всё это вполне может обретаться, например, внутри одного акафиста.
Приведу пример. Все мы почитаем святого Андрея Боголюбского. Однако из жития святого князя мы знаем, что методы, которые он использовал в политической борьбе, не всегда были благонравными. Князь Андрей Боголюбский был причислен к лику святых не за кровопролитие, учинявшееся его войском, а за свою страдальческую кончину. Но есть определённый круг людей, почитающих князя именно за его жёсткость, если не сказать жестокость. И в акафистах, выходящих из-под пера представителей этой группы, святой, чтимый Церковью, предстаёт предтечей Ивана Грозного.
Что уж говорить о ситуациях, когда сам адресат оказывается личностью сомнительной. Тут, помимо Ивана Грозного, есть и менее известные герои. Например, существуют акафисты, обращённые к Сергею Есенину. Или к певцу Игорю Талькову. Впрочем, их почитатели — это всё-таки маргинальное меньшинство. Более серьёзной мне представляется проблема качества молитв, адресованных прославленным святым. Ошибки в них — чаще всего следствие банальной безграмотности. Например, эпитеты, которые Священное Писание относит только к Богу, автор по незнанию или с умыслом переносит на святого. В этом смысле показательно творчество, связанное с именами государя страстотерпца Николая и членов его семьи. Несмотря на то что в нашей Церкви есть официально одобренная служба и официально одобренный акафист в их честь, люди продолжают писать богослужебные тексты, адресованные царской фамилии. Сейчас это самая популярная тема. Более того, по оценкам литургистов, ни один святой за всю историю Церкви не вызывал такого всплеска богослужебного творчества. В одном из таких новонаписанных акафистов государю-страстотерпцу есть слова «Радуйся альфа и омега всея твари». Но мы знаем, что альфа и омега — это эпитет самого Христа. Он — Слово Божие, Которым создан мир, и Он же придёт судить этот мир в конце времён. Таким образом, на святого переносятся эпитеты Творца мира и Судии мироздания. Если такие тексты пойдут в народ широко, мы получим искушение, перед которым можем оказаться бессильны, особенно учитывая слепое народное доверие всему, что облечено в литургическую форму. Это доверие, увы, становится питательной средой для распространения еретических идей. Цензура, которая осуществляется Церковью, позволяет поставить заслон распространению текстов такого типа.
Ещё не разрешено или уже запрещено?
На сегодня самый интенсивно развивающийся жанр богослужебного текста — акафист. Число акафистов, написанных только за прошедшие одиннадцать лет XXI века, уже превысило число акафистов, когда-либо одобренных церковной властью за все предыдущие века. Какие же из них можно использовать, а какие нет? Вопрос этот намного сложнее, чем кажется.
Не все акафисты подаются на цензуру и не все поданные доживают до конца процедуры утверждения. Цензура — вещь длительная. В богослужебной комиссии сегодня состоит всего восемь человек. В комиссии по акафистам — шесть. А ведь помимо оценки содержания текста в задачу этих людей входит ещё и редактура — в случае, если комиссия сочтёт возможным допустить акафист к употреблению. При таком ограниченном штате работа с текстом затягивается надолго, и некоторые акафисты входят в обиход, не дожидаясь разрешительного грифа издательского отдела. Например, в Новоспасском монастыре перед чтимым списком иконы «Всецарица» традиционно читается акафист об исцелении от онкологических заболеваний. Этот акафист ещё не одобрен Церковью. Такая же ситуация сложилась с иконой «Неупиваемая Чаша». Акафист этому образу Божией Матери читают далеко не только в Высоцком монастыре Серпухова. По благословению патриарха Алексия II он неоднократно издавался. Конечно, патриаршее благословение сообщает тексту некоторую легитимность. Но всё-таки акта о его церковном одобрении до сих пор нет. Есть надежда, что в ближайшие месяцы эта ситуация будет исправлена. Те тексты, которые уже «обкатаны» в церковной практике, необходимо как можно скорее провести через цензуру и дать им официальное церковное одобрение.
Что касается Ивана Грозного или Григория Распутина — существует соборный запрет Церкви на почитание этих людей в лике святых. Служение молебнов и акафистов им есть неповиновение Церкви. Я бы вообще предостерёг от использования акафистов людям, не причисленным к лику святых. Насчёт многих очень чтимых в народе подвижников у Церкви существуют серьёзные сомнения. До сих пор не закончен канонизационный процесс в отношении великого князя Сергея Александровича, супруга преподобномученицы Елизаветы Фёдоровны. В народе его почитают, в некоторых храмах уже висят иконы, написан акафист, но вердикта церковной власти нет до сих пор. Поэтому люди, молящиеся Сергею Александровичу, должны понимать: они просто высказывают своё личное мнение в ситуации, когда общего церковного решения ещё нет.
Однако бывают ситуации, когда святой не вызывает никаких сомнений, но в его честь нет ничего, кроме рукописных служб. Например, замечательный подвижник преподобный Григорий Синаит, которого очень почитают в Оптиной пустыни. Единственная служба ему, которая дошла до России, это греческая рукопись, не рассматривавшаяся церковными инстанциями даже в Греции. Поэтому те монастыри, которые захотят почтить память святого Григория, должны помнить: это текст ещё не утверждённый. Некоторым компромиссом в таком случае может быть благословение правящего архиерея. Бывает, что архиерей своей властью благословляет употребление того или иного акафиста в пределах своей епархии до прохода официальной цензуры.
Несколько советов начинающему гимнографу