Читать интересную книгу Смешная русская история (статьи) - Борис Синюков

Теперь представьте, что вам не надо с сегодняшнего дня торговать, вы с сегодняшнего дня находитесь во властной элите, которая по праву рождения имеет рабов. И этих рабов она и создала исламом. Инерция накопления знаний, она как раскрученный маховик не может остановиться мгновенно. И все силы, освободившиеся от торговли, куда–то надо девать. Человек не может уже без интенсивного умственного труда обходиться. Вот именно тогда и возникают науки и искусства в среде элиты. Заметьте, даже из русских бояр–идиотов, не державших в руках ничего кроме дубинки и сабли, родились всемирные писатели и ученые. Родились бы и художники, если бы это занятие не было столь оскорбительным. А вот «изящная словесность», архитектура, математика и физика, да и само любомудрие (философия). Свободное время рабовладельцев и жизнь за счет рабов позволила в то время, когда производительность труда еще была так низка, что на одного любомудреца надо было десятка по три рабов для его прокормления, изобрести и каменные своды и купола, и алгебру (науку переселенцев), и оросительные системы, и все прочее. И даже сегодня видно, что Западная Европа в этом деле все еще не «догнала» рабовладельческий Восток. Хотя во многом и перегнала, но об этом – ниже.

Теперь вспомним, что пишут ученые о первобытных племенах, живущих на природе в хороших и плохих, обильных и скудных природно–климатических условиях. Ими давно замечено, только они никак не могут этого объяснить, что чем лучше условия для жизни, тем отсталее в умственном отношении, неразвитее племена, и наоборот. Я же это объясняю тем, что в плохих условиях надо больше шевелить мозгами. Они становятся такими же натруженными как и рабочие руки. И именно поэтому, праевреи, жившие в невыносимых условиях пустыни на границе Саудовской Аравии и Йемена, выдумали торговлю, и их стали впредь называть торговые племена.

Но точно по этой же самой причине евреи, только как следует закрепившись во властной аборигенской элите, так и стали постепенно деградировать от «хороших» условий жизни. И сегодня даже Бен–Ладен, чистокровный йеменский еврей, не считает себя евреем, а считает «наследственным рабовладетельным» мусульманином. Я уж не говорю о других шейхах, эмирах и прочих шах–ин–шахах. Научно–технический прогресс остановился, так как рабам вообще до него не было дела, им бы пожрать, да род продолжить. А элита погрязла в гаремах и халве.

Когда турки прогнали в Западную Европу Моисеево колено, идеология Второзакония попала туда, когда там царил первобытнообщинный строй. Вернее даже не так. «Древние греки» сами ринулись в Европу, так как таможня на Босфоре стала приносить все меньше и меньше денег. Соль нашли по всей Европе. Русские рабы там были не нужны. Они все уходили на рабовладельческий Восток. Но не забудьте, они захватили с собой Второзаконие, в котором не было морали. Мораль вся была к этому времени сосредоточена в суде. И суд вместе с ним прибыл в Западную Европу. Когда я начал изучать этот вопрос, и сравнивать данные с Востоком (см. другие работы), я ужаснулся: настолько разительно было различие между понятием суда, например, в России и на Западе. У нас суд – это сыск и правеж без всяких законов, волевое решение, рассуждение начальства, у «них» – это соревнование на корте в присутствии судьи. Суд так и называется – court – корт. И король при этом за редким исключением равен простолюдину. Примеры у меня в других работах.

Именно это и позволило обогнать Западу Восток. Хотя Медичи и сделал много, чтобы перенять восточные порядки. И именно он в своей «Платоновской» академии так запутал историю Запада, что и сегодня западноевропейцы не могут понять, откуда же у них взялся суд?

Однако пора переходить к тому, на чьем месте образовался Рюрик.

Расцвет и деградация восточной культуры

В других своих работах я показал, что такое Великая Пермь. Теперь пойду дальше. Начну, пожалуй, с булатной стали (булата), производимой на Урале так давно, что и теперь в России забыли, не знают, как ее делать. Между тем, булат – это аналог дамасской стали, крепости каковой удивлялись еще крестоносцы, которых, естественно, никогда не было. Ибо Наполеон впервые завоевал эти места.

Самородных стали и железа не бывает, только медь. Медь и особенно олово редко бывают самородными, но их достаточно легко получить из руды на простом костре, ибо температура плавления их низка. Поэтому бронзовый век был немного раньше железного века, хотя совершенно незначительно. Ибо технология металлургии зависит не столько от технологии добывания металлов, сколько от наличия самих этих руд в ареале проживания данного народа. Рано или поздно, но случайно технология будет получена. Так и металлургия железа дождалась, пока люди придумают воздуходувки (меха), чтобы поднять температуру костра с 300 – 500 градусов до 1500 градусов. Я думаю, что для этого не надо слишком много времени. Поэтому бронзовый век был там, где были медь и олово, а железный век – там, где была железная руда. В некоторых местах, например на Урале и в Горношорской тайге Кузбасса, и железная руда, и медь с оловом были совсем рядом, на соседних горах. Там сразу и наступил бронзо–железный век, почти без перехода первого во второй.

Если бы я не знал, что евреи вместе с торговлей несли с собой и совершенствовали науки и искусства, вбирая в себя все новое, что встретится им на пути, то и я, может быть, думал бы, что почти каждый народ заново изобретал многое из того, что изобрести чрезвычайно трудно, например, буквенную письменность. Мое преимущество в том, что я наметил хорошую методологию, поставив ее основой торговлю, к каковой почти все народы кроме евреев испытывают врожденное отвращение. В результате этой методологии у меня легко получилась индоевропейская семья языков, включая сюда же и афразийское его «дерево», без всяких натяжек и недомолвок. Это помогло мне показать, что письменность изобретал не всякий народ сам по себе, ибо она без торговли вообще не нужна, а ее повсюду несли с собой евреи, приспосабливая ее, правда, к нуждам соответствующего языка. Да и вообще я понял, что сама членораздельная разговорная речь без торговли на первых порах никому не нужна, за самым малым исключением.

Затем я проанализировал архитектуру больших форм на предмет самых ее основополагающих средств и элементов, и нашел, что во всем почти мире она представляет собой йеменский стиль многоэтажных башен, установленных вплотную друг к другу. Притом, это были простые жилые дома, очень удобные именно для торговцев, когда глава семьи постоянно в отлучке. (См. другие мои работы). И только Средняя Азия и Ближний Восток по архитектуре забежали несколько вперед евреев со своими куполами и аркадами. И именно это навело меня на мысль, что торговое племя не только учило окружающий мир, который оно прочесывало как расческа, но и училось само, наполняя новыми качествами свои обширные знания.

Далее я именно с торговым племенем связал доисторические «таможни» на самых значительных перекрестках больших дорог, которые я назвал проходными дворами. Больше бы никто кроме торговцев не догадался брать дань ни за что, точнее за простой проезд или проплыв в узком месте. Первая таможня у меня получилась в Баб–эль–Мандебском проливе, в том месте, где «насыпана» огромная куча островов. Затем очередь дошла до Ормузского пролива с такой же кучей островов, что сильно облегчало плавание без компаса. Постепенно я добрался до дельты Нила (Александрия), потом, почти одновременно до Гибралтара и Босфора, но сперва, конечно, были устья Тигра и Евфрата. В этих ключевых точках древнего мира никому ничего не было нужно кроме торговцев.

Потом я обратил внимание на обыкновенную поваренную соль, которой отродясь не было на всем западном побережье Тихого океана, недаром вопрошают, надсмехаясь над китайцами: «Ходя, соли надо?» Это привело меня к Великому «щелковому» пути, по которому не шелк, а соль возили с Эльтона и Баскунчака аж на Тихий океан. Соль шла и по Черному морю в Спедиземноморье, а также с берегов Волги, там где сейчас канал Волга–Дон, в реку Северский Донец, а уже с его притока по реке Самара до Днепра и далее в Центральную Европу. И везде на этих сухопутных или речных трассах находятся следы хазар, они же евреи – торговое племя.

Но, сейчас меня интересует юг Западной Сибири, Урала, отроги Среднеазиатских гор и полупустыни и степи между ними. (Про реку Каму и Великую Пермь я сообщил в других своих работах). В этих местах, захватывая Алтай, проходил, как я его называю Великий проходной двор от Волги до Тихого океана. Двор потому, что тут не было одной дороги или тропы. В начале лета он пролегал по Казахстану в районе южной границы озера Балхаш, где и сегодня живут корейцы. К середине лета перемещался севернее, в лесостепь, а зимой пролегал по предгорьям Центральной Азии. То есть, дорога эта была широкая, километров 800, почему и названа проходным двором. Теперь пора опять вернуться в металлургию. И вспомнить про Платона, а также то, что евреи не только учили, но и сами учились. И не забыв, что Талмуд им велит вечно пользоваться рабами.