Ник кивнул.
– Добрались без проблем?
– Дорога была чиста, – ответил Фабиан. – Пару раз заплутали, но никаких препятствий… – многозначительно добавил он, – не было. Парень держался молодцом, даже не вырубился на ночном карауле. – Он обернулся к Эшу и добродушно улыбнулся, когда тот закатил глаза.
– Я в нем не сомневался. Отведите лошадей и идите отдыхать, я передам твои слова вождю.
Фабиан немного помолчал, переводя взгляд с Николаса на меня и обратно. Так же молча взял коня под уздцы и, проходя мимо, с довольным видом подмигнул мне.
Это не укрылось от Ника. Он добродушно покачал головой и, когда Фабиан удалился, придержал за плечо Эша.
– Ты отлично справился. – Однако стоило Эшу благодарно сверкнуть глазами, тут же спокойно добавил: – На рассвете жду тебя с остальными на тренировочном поле.
Лицо Эша моментально скривилось. Он подавил стон и уставился на Ника, как бы говоря: «Серьезно?»
– Эш. – Николас понизил голос, в котором отчетливо послышались угрожающие нотки.
– Да приду я, – тяжело вздохнув, буркнул тот и поплелся к конюшням.
– На рассвете? – воскликнула я, заступаясь за парня. – Он же скакал без остановки больше суток.
– Ему более чем хватит вечера и ночи, чтобы отдохнуть, – суровым тоном припечатал Николас.
– Напомни мне не вступать под твое руководство. – Я покачала головой и направилась к дому.
– О да, тебя вполне устраивает Дамен, – язвительно отозвался он за спиной.
– Он не имеет привычки мучить своих учеников, – пожала я плечами.
– Только обнимать и вытирать им слезы, – бросил он.
Я резко остановилась и удивленно обернулась, встретившись с пылающим взглядом Николаса. Его губы были сжаты, а брови сдвинуты к переносице.
Некоторое время мы не сводили друг с друга глаз.
– Ты ревнуешь, – ухмыльнулась я, и Ник помрачнел еще больше.
– Нет, – отрезал он.
– Хорошо, – согласилась я, с внутренним ликованием отметив, что он совсем немного, почти незаметно, но покраснел. – Ведь я как раз собиралась наведаться к нему в гости и подробнее расспросить о поездке…
Я сделала было шаг в сторону, но Николас тут же схватил меня за запястье. Несильно, но довольно красноречиво. Я подняла глаза, чувствуя, как напрягаются мышцы живота от едва сдерживаемого смеха. Как только увидела незабываемое выражение недоумения, бешенства и растерянности на его лице, так хохот вырвался из моей груди, и мне пришлось опереться ему на руку, чтобы не упасть.
– Ты… – начал он и покачал головой. Его лицо просветлело, а улыбка стремительно расширялась. – Ты невыносима!
– Ты повторяешься, – фыркнула я и ткнула пальцем его в грудь. – Ревнуешь все-таки.
– Ревную, – сдался он и перехватил мою руку, не давая вырваться. Он невесомо провел подушечками по чувствительному месту на моем запястье. – Мне надо к отцу, – сказал Николас извиняющимся тоном, поднимая глаза.
Я понимающе кивнула.
– А мне к Коде. Предупрежу ее о прибытии Фабиана.
– Тогда до завтра, – с явным сожалением улыбнулся он и ласково поцеловал костяшки моих пальцев.
– До завтра, – смущенно повторила я, ощущая, как колотится оживающее сердце.
![]()
Лицо пощекотало что-то прохладное и мокрое. Я тотчас распахнула глаза и резко села. Над головой под сильными порывами ветра покачивалась зеленая крона высокого дуба, то и дело представляя взгляду затянутое тучами серое небо.
Это дерево было мне знакомо.
С нарастающим беспокойством я осмотрелась по сторонам. Недалеко от раскинувшейся передо мной зеленой поляны расположились немногочисленные деревянные дома, на крыши которых упали первые капли дождя.
– Мама, – шепотом сорвалось с губ. Я вскочила и рванула в сторону дома, боясь поверить. Боясь не успеть.
Дождь усилился, и мои волосы и странная серая одежда мгновенно намокли. Земля под босыми ступнями стала влажной, я увязала в ней, скользила и падала, но упорно поднималась, не видя перед собой ничего, кроме небольшой хижины, в стенах которой появилась на свет. В окнах не горели огни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Шлепая по грязи, я преодолела оставшееся расстояние и едва не врезалась в дверь, хватаясь за ручку. Не успела потянуть ее на себя, как дерево под моими ладонями воспламенилось. Я вскрикнула, прижимая к груди обожженную руку, но тут же спохватилась и со всей силы пнула тяжелую дверь, пока та не загорелась. Она слетела с петель, исчезнув в черном проеме, который озаряли алые языки пламени, жадно пожирающие мебель и ставни и устремившиеся к крыше. С потолка рухнули деревянные балки, и вокруг поднялся столп рыжих искр.
Я закричала, падая на землю и прикрывая голову руками. В ушах раздавался оглушительный треск, все тело опалило жаром, а кругом было так светло, что беспросветно черное небо казалось чужеродной деталью. Все поглотил огонь и пепел.
Я медленно поднялась, обернулась и застыла как вкопанная, боясь пошевелиться. Моя деревня горела, но вокруг не было никого, способного издавать истошные крики боли. Я повернула голову в одну, затем в другую сторону, но картина оставалась прежней.
Прямиком из тени перед глазами появился вороной конь. Его тело было охвачено пламенем, а огненная грива колыхалась в такт медленным движениям ног, поднимающих в пропахший дымом и гарью воздух черный пепел.
– Ветер! – закричала я, кидаясь к любимому коню. Но стоило мне сделать несколько шагов, как я врезалась в прозрачную стену, которая всколыхнулась, будто водная гладь. Мощный удар отбросил меня на посеревшую землю, и все тело охватила боль.
Я кашлянула, выплевывая пепел, и со стоном приподнялась на локтях. С трудом посмотрела вверх. Горло перехватило спазмом.
С другой стороны прозрачного барьера на равном расстоянии друг от друга стояли мать, отец и брат. К их шеям прижимали острые лезвия совершенно одинаковые Кезро, которые с пустым взглядом неподвижно замерли позади.
Я рывком поднялась на ноги и снова бросилась к прозрачной стене, упираясь в нее ладонями.
Руки Кезро синхронно сдвинулись. Кожа на горле каждого члена моей семьи обагрилась кровью.
– Мама, – всхлипнула я. – Папа. Тео!
Пламя, отражающееся в их глазах, никак не сочеталось с застывшим в них леденящим душу холодом. Там не осталось ни капли былой любви и тепла. Только жесткое презрение.
– Предательница, – сорвалось с губ отца, и я сделала шаг назад, болезненно выдохнув.
– Нет, – хриплый шепот, вторивший первой слезе.
– Убийца, – процедил брат.
– Нет, – в исступлении повторила я, чувствуя, как слабеют колени.
– Ты все разрушила, – лишенным эмоций голосом сказала мать.
– Простите меня! – Из груди вырвалось рыдание, когда воины Кезро приподняли руки, готовые закончить начатое. – Нет! Пожалуйста! Не надо! – захлебываясь слезами, выла я и снова и снова обрушивала на прозрачную преграду обагрившиеся кровью кулаки.
Стену вдруг объяло пламя, взметнувшееся вверх на три человеческих роста. Я инстинктивно отпрянула от жара.
За языками огня на меня уставились три пары глаз.
– Ты опоздала, – в унисон произнесли родные замогильными голосами.
Кинжалы взметнулись вверх. Веки отца, матери и брата одновременно сомкнулись в последний раз.
![]()
Голову прострелило болью, когда я со всей силы ударилась о дно кровати, вырвавшись из кошмара. Я резко села и лихорадочно отползла к стене, с диким ужасом озираясь вокруг. Мне хотелось кричать, но сил не было. Дыхание прерывалось, а по лбу катились холодные капли пота. Мне потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы узнать в темных очертаниях стен свою комнату в доме вождя.
