Читать интересную книгу Власовщина. РОА: белые пятна. - Виктор Филатов

Прикрывавшая город 9-я армия генерала Буссе усиливалась людским составом и техникой. В ее тылу формировались новые дивизии и бригады. Укомплектованность соединений первой линии доводилась почти до штатной численности. Особое внимание уделялось сосредоточению и использованию в обороне танков и штурмовой артиллерии.

От Одера до Берлина создавалась сплошная система оборонительных сооружений, состоящая из ряда непрерывных рубежей, по нескольку линий окопов. Главная оборонительная полоса имела до пяти сплошных траншей. Противник использовал ряд естественных рубежей: озера, реки, каналы, овраги. Все населенные пункты были приспособлены к круговой обороне".

Чистую правду пишет наш маршал! Он только не сообщает про ту дыру в этой "оборонительной полосе", которая "имела до пяти сплошных траншей" и которую проделала ему "15 апреля, с наступлением темноты"

Первая власовская дивизия, снявшись с фронта, как тогда, на Курской дуге. Почитаем дальше маршала Жукова, но при этом держа постоянно в голове то, что в центре обороны Берлина находилась 9-я немецкая армия генерала Буссе, у которого, как мы теперь знаем, сложились прямо сердечные отношения с Буняченко, а в центре участка фронта, занятого 9-й немецкой армией, в 100 метрах от советского плацдарма на правом берегу Одера "держала оборону" Первая власовская дивизия под командованием все того же Буняченко.

"События, предшествовавшие Берлинской операции, развивались так, что скрыть от противника наши намерения было очень трудно. [217]

Для всякого, даже не посвященного в военное искусство человека, было ясно, что ключ к Берлину лежит на Одере и вслед за прорывом на этой реке немедленно последует удар непосредственно по Берлину. Немцы ожидали этого". Одного они не ожидали, что власовцы пропустят жуковцев им в тыл – вот почему Жуков не боялся, что от немцев не была секретом вся подготовительная часть Берлинской операции.

Впоследствии на Нюрнбергском процессе генерал Йодль показал:

"Для генерального штаба было понятно, что битва за Берлин будет решаться на Одере, поэтому основная масса войск 9-й армии, оборонявшая Берлин, была введена на передний край. Срочно формировавшиеся резервы предполагалось сосредоточить севернее Берлина, чтобы впоследствии нанести контрудар во фланг войскам маршала Жукова…

Готовя наступление, мы полностью отдавали себе отчет в том, что немцы ожидают наш удар на Берлин. Поэтому командование фронта во всех деталях продумало, как организовать этот удар наиболее внезапно для противника. [218] .

Мы решили навалиться на оборонявшиеся войска противника с такой силой, чтобы сразу ошеломить и потрясти их до основания…"

Без маленькой детали – власовские части на участке 9-й немецкой армии, – написанное – лишь газетная публицистика, это когда отсутствие деталей, реалий, заменяется звонкими словами.

"Вся эта масса боевой техники, людей и материальных средств переправлялась через Одер. [219] Потребовалось построить большое количество мостов и переправ, которые обеспечили бы не только переброску войск, но и дальнейшее их питание. [220] Ширина Одера местами доходила до 380 метров. Начался весенний ледоход. Инженерно-строительные работы протекали в непосредственной близости от линии фронта под систематическим обстрелом артиллерии и минометов противника, при налетах его авиации. Однако к началу выхода соединений в исходные районы через Одер было проложено 25 мостов и 40 паромных переправ". [221]

Не получается и дальше без Первой власовской дивизии…

"Утром 16 апреля на всех участках фронта советские войска успешно продвигались вперед, – пишет Жуков. – Однако противник, придя в себя, начал оказывать противодействие со стороны Зееловских высот своей артиллерией, минометами, а со стороны Берлина появились группы бомбардировщиков. И чем ближе подходили наши войска к Зееловским высотам, тем сильнее нарастало сопротивление врага… Сплошной стеной стоял он [222] перед нашими войсками, закрыв собой плато, на котором должно было развернуться сражение на ближних подступах к Берлину…

В 15 часов я позвонил в Ставку и доложил, что первая и вторая позиции обороны противника нами прорваны, войска фронта продвинулись вперед до шести километров, но встретили серьезное сопротивление у рубежа Зееловских высот, где, видимо, в основном уцелела оборона противника. Для усиления удара общевойсковых армий ввел в сражение обе танковые армии. Считаю, что завтра к исходу дня мы прорвем оборону противника…

Вечером я вновь доложил Верховному о затруднениях на подступах к Зееловским высотам и сказал, что раньше завтрашнего вечера этот рубеж взять не удастся.

На этот раз И.В. Сталин говорил со мной не так спокойно, как днем.

– Вы напрасно ввели в дело 1-ю гвардейскую танковую армию на участке 8-й гвардейской армии, а не там, где требовала Ставка. – Потом добавил: – Есть ли у вас уверенность, что завтра возьмете Зееловские высоты?

Стараясь быть спокойным, я ответил:

– Завтра, 17 апреля, к исходу дня оборона Зееловского рубежа будет прорвана. Считаю, что чем больше противник будет бросать своих войск навстречу нашим войскам здесь, тем быстрее мы возьмем затем Берлин…"

Все прекрасно, а теперь прочитаем этот же самый кусок из Жукова, но введем в него Первую власовскую дивизию, которая стоит перед советскими войсками на правом берегу Одера. И вот что получается. Утром 16 апреля на участке фронта, который оголила Первая власовская дивизия, войска Жукова "успешно продвигались вперед". А на участке Зееловских высот, где Первой власовской дивизии, вообще, власовцев не было, войска Жукова "встретили серьезное сопротивление". Наступление, по сути дела, захлебнулось. "На этот раз И.В. Сталин говорил со мной не так спокойно, как днем". Честно говоря, я думаю, что Сталин просто обложил Жукова матом – и правильно сделал. Почему? Дело в том, что Сталин приказал Жукову ввести "в дело 1-ю гвардейскую танковую армию не на участке 8-й гвардейской армии", а совсем в другом месте. Посмотрим на карту. 8-я гвардейская армия наступала южнее того места, где стояла Первая власовская дивизия. А Сталин приказал Жукову бросить 1-ю гвардейскую танковую армию как раз на том участке, который 15 апреля открыли власовцы для наших войск. Через эту "дыру" наши танки должны были, как на Курской дуге, зайти немцам в тыл, зайти в тыл зееловских укреплений, отрезать их от основных сил и, не останавливаясь, рваться в Берлин. В этом была стратегия всего замысла. Этот замысел зрел и разрабатывался с Власовым задолго до того, как здесь появились наши танки. Однако Жуков своей "инициативой", бросив 1-ю гвардейскую танковую армию не туда, куда приказал ему Сталин, напоролся на "серьезное сопротивление" немцев и едва не погубил всю так гениально задуманную и спланированную битву за Берлин, по крайней мере на этом отрезке сражения.

Генералу Власову Жуков посвятил в этой главе два абзаца:

"В расположение американских войск спешила отойти и дивизия власовцев, изменников Родины. В дивизии находился сам Власов. Однако ее отход был решительно пресечен 25-м танковым корпусом, которым командовал генерал-майор Е.И. Фоминых. Было решено взять Власова в плен живым, чтобы воздать полностью за измену Родине. Выполнение этой задачи было возложено на командира 162-й танковой бригады полковника И. П. Мищенко, а непосредственный захват Власова поручен отряду под командованием капитана М.И. Якушева.

Власова захватили в легковой машине отходящей колонны. Спрятавшись под грудой вещей и укрывшись одеялом, он притворился больным солдатом, но был разоблачен своим телохранителем. Позднее Власов и его единомышленники были осуждены Военным трибуналом и казнены".

А что дальше-то было? "Вскоре мы получили директиву Ставки", – сообщает Жуков. "Вскоре" – это через несколько минут после разговора со Сталиным? Сталин приказал: "И.С. Коневу – наступать 3-й гвардейской танковой армией через Цоссен на Берлин с юга…" Выполняя с точностью до запятой директиву Сталина, танки были брошены вперед именно по тому коридору, который открыли для танков Жукова власовцы. Но Жуков, как говорится, не понял игры, и Сталин мгновенно, потому что дело шло на минуты, приказал Коневу продолжить своей 3-й гвардейской танковой армией начатое генералом Власовым и полковником Буняченко.

"Как буря, армии маршала Конева пробили фронт 4-й бронетанковой немецкой армии между Мускау и Губеном и сначала повернули на север, в направлении Берлина, а затем на юг, против левого крыла слабой армейской группы генерал-фельдмаршала Шернера, которого и прижали к горному хребту Чехословакии",