— Обыкновенные? — Он усмехнулся. — Нет, у нас с тобой этого никогда не получится. А потом, вспомни, Пенелопа ждала своего Одиссея шестнадцать лет… Или восемнадцать… Точно не помню… А ты?
— Что я? — озлилась Варя. — Сколько лет я собираюсь тебя ждать?
Он опять ласково, снисходительно улыбнулся, как улыбаются несмышленому ребенку, с которым еще рано объясняться по-настоящему.
— Да нет… Ты не помнишь, сколько лет она его ждала?
— Тебе это так важно вспомнить? Именно сейчас?! Ударился в историю? А она, как известно, чаще всего — просто лживое описание действий, чаще всего маловажных, совершенных правителями, чаще всего плутами, и солдатами, чаще всего глупцами. Это цитата из какой-то книги, которую я переводила. Надя вырастет без тебя… Тебя это волнует меньше ожидающей Пенелопы?
Алекс вздохнул:
— Надя… Я сделал все, чтобы обеспечить ее будущее. Больше от меня ничего не зависит. Поверь мне! Варьюша, я не принадлежу себе. И никогда не буду принадлежать. Равно как и тебе. И ей тоже. Я — перелетная птица. Птаха, говорят по-русски. Фигаро — здесь, Фигаро — там. И тебе прекрасно об этом известно. Я вынужден жить как солдат, готовый каждый день умереть… Но даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время… По-моему, у нас с тобой сегодня первая в нашей жизни семейная ссора…
— И последняя, — решительно произнесла Варя. — Мы больше никогда не увидимся с тобой, викинг!.. Надю вырастит Володя. Муж уверен, что она его дочь, верит мне и не сомневается ни в чем. И он любит меня. Да, это точно!
Она поймала на себе невеселый, задумчивый взгляд Алекса.
— Больше не пиши мне и не приезжай! Мне все надоело! Объяснить можно что угодно. Понять невозможно…
— Надоело? — повторил он. — Да, это объяснимо… А я?.. Я тоже тебе надоел?..
Варя посмотрела на него. Зачем он спрашивает глупости?.. Он слишком хорошо все обо всем знает… И ее вновь потянуло к нему… Подойти, как раньше, уткнуться лбом в его грудь, вдохнуть его запах… Но память усмехнулась и прошептала: помни — это опять одно мгновение, один короткий миг… А потом?.. Все повторится сначала… Письма, которых не будет… Главпочтамт… Сменяющие другу друга месяцы…
В отличие от Алекса, Варя не хотела повторяться… Хотя вся наша жизнь — всего лишь одна краткая минута… И почему бы…
Нет, ни за что… И главное сейчас — не встретиться с ним снова глазами… Этого Варе не выдержать.
— Меня ждут дома, — сказала она, глядя в пол. — Я пошла. Мы часто слишком многое просто опаздываем понимать… И если у человека, кроме работы, нет никакой другой жизни, то это не жизнь…
Алекс молча, больше не возражая и не вступая в новые пререкания — у каждых объяснений есть свой предел, и очень ограниченный! — пошел ее проводить. Он отпер дверь, стоя к Варе спиной…
В передней лежала гантель…
Алекс любил поднимать и гири, и гантели, и поэтому во всех квартирах, где он жил, эти тяжелые штучки появлялись обязательно…
Что с ней случилось тогда?.. Она словно обезумела и потеряла контроль над собой…
Варя с трудом, но довольно быстро подняла гантель и опустила на его затылок… Алекс медленно, даже не вскрикнув, сполз по стене на пол…
Не взглянув вниз, Варя, еле сдерживая слезы, переступила через него и вышла из квартиры, не забыв аккуратно захлопнуть за собой дверь.
Больше ни писем, ни звонков от Алекса не было…
32
Надя выслушала мать молча.
Она жалела ее, несчастную, запутавшуюся, уже немолодую женщину, жившую неизвестно для чего и ради кого. Мать всю жизнь с нетерпением ждала этого блаженного необыкновенного момента, когда расскажет, наконец, обо всем дочери, когда осчастливит ее, обрадует, изумит… Она жила в предвкушении этой торжественной минуты… И вот осчастливила дочь, обрадовала… Почему все так нелепо и нескладно получилось?
Варвара Николаевна тупо смотрела в окно. Письма и завещание были небрежно забыты, брошены на столе. Надя осторожно сложила их, спрятала в тот же конверт, а потом — в карман материнского халата.
— Бабуля, вы там скоро? — спросила за дверью Танюша. — Мы с дедом заждались…
Обе женщины торопливо, не глядя друг на друга, поднялись.
Владимир Александрович встретил их как-то необычно суетливо, не зная, куда деть руки. «Неужели слышал? — тоскливо подумала Надя. — Или всегда знал и догадывался? Бедный папа… Я очень тебя люблю…»
Она подошла к отцу и обняла его.
— Что-то случилось?
Он кивнул, но не ответил.
— Таня, что произошло? — вмешалась Варвара Николаевна. — Дед молчит, хоть ты объясни…
— Звонил Олег, — строго и серьезно сказала Таня. — У Семена в Сочи убили отца… Какая-то очередная разборка… И дядя Денис тоже погиб…
Надя злорадно хмыкнула, но вовремя удержалась от комментариев. Они не для детских ушей.
— Но потом, — продолжала Таня еще строже, — позвонил папа… У него был такой счастливый, веселый голос… Папа спросил: «Ну что, здорово я с ним разделался? Просто вернул ему футбольный мяч! Теперь нам ничто и никто не угрожает! Не бойтесь, там все чисто! Меня никто не заподозрит! Я умею так хлопнуть дверью, чтобы никто не услышал ни звука!»
Надя посмотрела на мать. Она медленно бледнела.
— Вот, вырастила… — еле слышно сказала Варвара Николаевна. — Володя, это мы с тобой вместе… Как же так?..
Владимир Александрович мелко-мелко, суетливо, по-старчески кивал и пил из чашки чай крохотными глотками. Словно обычные у него никак не получались.
— А еще, — голос Тани пронзительно зазвенел, как поет порой провод электропередачи под сильным ветром, — еще мама на днях говорила с кем-то по телефону… Я случайно слышала из передней, когда зашла к ним взять книжки… Мама сказала: «Эрик, вопрос решен! У Александра рак желудка. Диагноз подтвердился. У него эти боли уже довольно давно. Так что мы скоро будем вместе… Ты рад?» А Эрик — это кто?
Бабушка смотрела на Таню огромными остановившимися глазами. «Поганка», — с горечью подумала она о невестке. Дед закрыл руками лицо.
— Ты будешь жить со мной, Таня, — отозвалась тетка.
— Да, конечно, я знаю, — кивнула Таня. — Я с мамой и не хочу… Только кто такой Эрик? А у папы правда давно болит живот… Мама всегда говорит: «Пить надо меньше!» А он всегда обещает завтра бросить… А еще мама сказала этому Эрику, что недавно видела папу с какой-то Людмилой… И что папа всегда котовал… А что такое «котовал»? При чем здесь кот?
И Таня доверчиво улыбнулась Черномырдину, тут же, посередине комнаты, сосредоточенно умывающемуся.
Никому не свернуть с колеи, жестко обозначенной для него Судьбой…