прозорливостью Ельцина?
Бурлацкий. То, что Ельцин выбрал никому не известного ранее и даже ему не очень известного, не очень испытанного в политике человека, говорит о его совершенно невероятной политической интуиции. Ельцин не был рациональным лидером, он был интуитивным лидером. В этом смысле он уникален, и его победа над Горбачёвым не случайна.
РГ. Поскольку мы уважаем право Владимира Владимировича не нарушать конституцию и не избираться на третий срок, кого же вы видите на горизонте 2008 года?
Бурлацкий. Сначала отвечу на поставленный вами вопрос о кадровом резерве политических лидеров. Такой резерв формируется главным образом в рамках крупных общественных движений, прежде всего партийных движений, ну и, конечно, в самом парламенте. А поскольку в силу уже названных причин полномочия парламента у нас все еще не соответствуют стандартам президентской республики, то вот и результат: заметные политические фигуры в нем не выросли. Не было массовых партий, поэтому и здесь не появились лидеры общенационального масштаба. Эта ненормальная ситуация будет сохраняться до тех пор, пока не образуется стабильная двухпартийная система и не произойдет четкое разделение властей в нашей президентской республике. К счастью, движение в этом направлении началось.
Теперь о 2008-м. Я в политике больше 50 лет. Через неделю мне исполнится 80, а когда наступят следующие президентские выборы, будет уже 84 Так могу ли я, без расчета на какие бы то ни было политические или моральные вознаграждения, которые в моем возрасте уже ни к чему, сказать то, что искренно думаю?
РГ. Ну разумеется, Федор Михайлович.
Бурлацкий. Произошло уникальное явление: человек, который не имел никакого политического прошлого, стал лучшим президентом из тех, которые прошли через мою жизнь. Лучшим руководителем страны. Очень успешно справляется со своими задачами. Поскольку я работал в основном на международном поприще, меня особенно поражает и радует, как он ведет себя за рубежом, с зарубежными лидерами: умеет добиваться своего, сохранять такт, ставить на место, вести переговоры, давать развернутые интервью и т. д. Сегодня я просто не вижу альтернативы президенту Путину. Может быть, где-то вне политики и существуют невыявленные лидеры, каким был он сам, но как их найти? И главное, как не ошибиться с выбором?
РГ. Уже прочитываю вашу мысль: переизбрать Путина? А как же конституция?
Бурлацкий. Рузвельта избирали четыре раза, хотя американская конституция тоже отводит президенту только два срока. Была чрезвычайная ситуация: шла война.
РГ. Но сейчас такой чрезвычайной ситуации в мире нет.
Бурлацкий. Чрезвычайная ситуация — в самой стране. Мы все еще на одном из последних мест по уровню жизни народа. Бедность, нищета, болезни, демографические проблемы, неокрепшая экономика, коррупция. Пока мы вступили в период стабильности лишь одной ногой. Чтобы пройти по этому пути, достроить президентскую республику, обеспечить народу хотя бы тот уровень благосостояния, который был при Брежневе, нужно еще время и еще усилия.
РГ. За четыре предстоящих года все равно не достроить и не удовлетворить.
Бурлацкий. Да, но за четыре года дело будет прочно поставлено на рельсы, с которых уже не сойти. Тогда и решит народ, кто следующий президент. А сейчас важно не потерять уверенность, не потерять темп, не потерять лидера, который показал себя с лучшей стороны, обеспечить бесповоротность курса. Но при одном условии: ни в коем случае такое решение не может приниматься парламентом. Именно потому, что он «послушный», именно потому, что в глазах народа это превратится в «фокус», разыгранный за кулисами власти. Да такого решения и Путин не примет. А вот всенародный референдум, на котором каждый выскажется, как думает, — это был бы исторический акт: народ в порядке исключения переизбирает президента для преодоления своего бедственного положения.
РГ. На Западе уже столько написано о «царе Путине», что же там напишут в случае его переизбрания?
Бурлацкий. Во-первых, референдум не за переизбрание Путина, а за поправку в конституцию, допускающую исключение из общего правила ввиду все еще чрезвычайной ситуации в стране. Тогда в очередных президентских выборах сможет принять участие и кандидат Путин, а народ — решить, быть ему еще раз президентом или нет. В любом случае народное решение никаким юристам не оспорить. В-третьих, и это самое главное: если Путин принимает народное предложение, то с полным сознанием, что принимает на себя и все бремя ответственности за изменение положения в стране. Лично я надеюсь, что первым делом он откажется от сковывающих президента лишних функций и передаст их по принадлежности — парламенту, суду.
РГ. То есть сделается подконтрольным президентом?
Бурлацкий. Так без этого нет полноценной президентской республики. Если все эти элементы войдут в нашу политическую культуру, в культуру народа, то к концу XXI века мы станем нормальной демократической страной с высоким уровнем жизни.
РГ. Федор Михайлович, спасибо за интересную и очень актуальную беседу.
ОТ ИСТОКОВ К СОВРЕМЕННОМУ ЭТАПУ РАЗВИТИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ В РОССИИ: СОСТОЯНИЕ ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ, ПЕРСПЕКТИВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИССЛЕДОВАНИЙ И НОВЫЕ ЗАДАЧИ[158]
Известно, что в период между двумя мировыми войнами, а в особенности после Второй мировой войны, политические исследования получили широкое развитие во всем мире. Объяснение этому факту, на наш взгляд, следует искать не только в общем процессе интеграции и дифференциации социальных наук в современном мире, но в первую очередь в невиданном увеличении удельного веса политики как фактора жизни человеческого общества. Социальные революции, потрясшие до основания современный мир, образование системы социализма, развал колониальных империй и появление новых национальных государств, обострение и классовой, групповой, и национальной борьбы на мировой арене и многие другие факторы поставили в центр внимания исследователей внутреннюю и международную политику в их самых разнообразных аспектах.
На фоне этих перемен 10 января 1965 г. в газете «Правда» была опубликована моя статья под названием «Политика и наука» (в первом варианте, который «пошел в регионы», она называлась «О политической науке»). В ней впервые был поставлен вопрос о необходимости развития политологии в СССР [159]. Статья вызвала живейший интерес ученых, публицистов и политиков. По материалам опубликованной работы состоялась дискуссия в ИГПАН СССР с участием А. Галкина, А. Бовина, Г. Шахназарова, Г. Арбатова, Е. Амбарцумова, Ф. Петренко, В. Гулиева, В. Чхиквадзе и других крупных исследователей и общественных деятелей, поддержавших идеи автора по развитию политической науки.
Участники дискуссии обратили внимание не только на возросшую роль конкретно-социологических исследований, но прежде всего именно на необходимость разработки проблем политической науки в связи с важными и сложными задачами, возникшими перед страной.
В сущности, мы оказались перед необходимостью углубления теории, научного анализа всех клеток общественной жизни,