брешут, как обычно, про реформы.
— «Реформы»… Помолчали бы хотя б!
— Подлей пивка. Подкрась ее, заразу.
— Ты за кого пойдешь голосовать?
— За этого… ну как его… который
Нам обещал: все будет зашибись!
— Так это они все и обещали!
— Ну, значит, я их всех и подчеркну,
Пускай себе рулят, а мне не жалко!
Колбаску передай.
— Ага. Держи.
Ну, будем, что ли?
— Может быть, и будем,
А может, сами в закусь и пойдем.
— Типун те на язык!
Долей. Нормально!
А ну их всех! Поговорим про баб!
3.
Полный сбор: Черномырдин, Грачев, Коржаков, Лужков.
БОРИС.
Внимание, бояре! Я решил
Прислушаться к стенаниям народным
И выдвинуться сызнова на трон
И прохрипеть еще четыре года!
Но, понимаешь, сложности. Одни
Все норовят туда же, самозванцы,
Другие вроде хоть не норовят,
Все время пишут мне через газеты
(Зачем газеты? Написали б так…) —
Что не хотят, вот видите ль, молиться
Таперича за Ирода-царя.
Юродивые, правильно уволил!
Им Богородица, вишь, не велит…
Ну а кому велит? Ей-богу, странно.
Мне тоже не велит. А я молюсь!
(Входящему Коржакову.) Ну, как народ?
КОРЖАКОВ.
Безмолвствует.
БОРИС.
Ну вот!
А это, безусловно, знак согласья!
4.
Горбачев за письменным столом, над собственной книгой.
ГОРБАЧЕВ.
Еще одно, последнее избранье —
И деятельность свернута моя.
Окончен труд, завещанный от бога
Мне, грешному. Недаром стольких лет
Свидетелем господь меня поставил
И аппаратным штучкам вразумил. (Пишет.)
ЯВЛИНСКИЙ (пробуждаясь и вскакивая).
Все тот же сон! Возможно ль? В третий раз!
Мне снилося, что лестница крутая
Меня ведет в Георгиевский зал,
И там я лично раздаю награды
Банкирам, ветеранам каптруда!
Мне виделась Москва, что муравейник,
В которой каждый делает свое,
И все в избытке, кроме коммунистов!
И Жирик снился, гадкий старичок.
На Брайтоне торгующий порнухой,
И, падая стремглав, я пробуждался.
Не чудно ль?
ГОРБАЧЕВ.
Чудно будет, взявши власть.
Не захлебнуться, братец, новой кровью.
Я тоже спал по молодости лет
И видел всеобъемлющий консенсус,
И вечный мир, и благосостоянье,
Крючкова с человеческим лицом…
Вот так, дружок! Как звать тебя?
ЯВЛИНСКИЙ (вздыхая).
Григорий!
5.
Ночь.
ЯВЛИНСКИЙ.
Вот и фонтан.
ЗЮГАНОВ (появляясь из кустов).
Чего?
ЯВЛИНСКИЙ.
Простите, кто вы?
ЗЮГАНОВ.
Аз есмь царевич от КПРФ.
ЯВЛИНСКИЙ.
С ума сойти.
ЗЮГАНОВ.
Намедни из Давоса.
ЯВЛИНСКИЙ.
Кошмарный случай.
ЗЮГАНОВ.
Сам не разберу.
Вы тоже, что ль, царевич?
ЯВЛИНСКИЙ.
Аск!
ЗЮГАНОВ.
Однако!
Нас двое, трон — один…
ЖИРИНОВСКИЙ (входя).
Вот и фонтан!
ЗЮГАНОВ.
Еще один царевич?
ЯВЛИНСКИЙ.
Третьим будешь?
ЖИРИНОВСКИЙ.
Что, самозванцы? Ну-ка, не мешать!
Я эту роль исполнить сам намерен:
«Вот и фонтан…»
ЗЮГАНОВ.
Заткни-ка свой фонтан.
ЯВЛИНСКИЙ.
Да пусть он тут стоит, как в центре ГУМа!
ЖИРИНОВСКИЙ.
Дан!..
ЯВЛИНСКИЙ.
Вы — штурмбаннфюрер КГБ,
Ошибка эволюции!
ЖИРИНОВСКИЙ.
Мерзавец!
Мерзавец, однозначно!
ЗЮГАНОВ.
Незадача!
Царевичей-то трое! Перебор…
ЛЕБЕДЬ (входя).
Вот и фонтан. Ха! Ха! Ха! Ха! Ха! Ха!
ЖИРИНОВСКИЙ.
Четвертый подошел.
ЛЕБЕДЬ.
Упал — отжался.
6.
Царские палаты.
ЕЛЬЦИН.
Достиг я высшей власти.
Шестой уж год я царствую спокойно,
Но счастья нет. Я думал россиян
Борьбой с союзным центром успокоить,
Реформами любовь у них снискать,
Но номер не удался.
КОРЖАКОВ.
Ну и ладно!
Живая ж власть для черни ненавистна!
Они ж любить умеют только мертвых!
ГРАЧЕВ.
А мертвых мы им сделаем в момент!
ЕЛЬЦИН.
Бог насылал на землю нашу съезд,
Потом другой; народны депутаты
Импичментом грозили — разогнал.
Набрал других, но редьки хрен не слаще;
Что там Бабурин, что Бабурин тут:
Опять бранят и рвут из рук державу
На все четыре стороны — и кто
Наследовать мне станет? К ним зайдешь,
К боярам, значит, в Думу — очумеешь!
Сенаторы…
КОРЖАКОВ.
Да боже упаси
На улице их встретить без охраны!
ЕЛЬЦИН.
А впрочем, говоря начистоту,
Свои не лучше. Те же точно лица…
И в зеркале какой-то беспредел!
А тут еще Чечня, и телевизор,
И мальчики кровавые в глазах!
И рад бежать, да некуда…
Однако ж
Не может быть, чтоб некуда. Когда
Прорвутся те, что сзади занимали,
Когда они с-под зада вынут трон,
Когда вертушку вынут из-под пальца,
Не пустят в Кремль, отнимут драндулет
И скипетром начнут гонять по свету —
Тогда уж я, как прежний государь
Михал Сергеич, наш царек союзный,
Кусок отрежу пирога родного
На пропитанье, образую фонд
И буду ездить по миру с речами…
Не хуже, чай, других — не пропаду!
Время, назад![61]
Денонсации