Читать интересную книгу Томчин - Иван Петров

   _________________________

   *Поскольку текст всякие люди читают и были вопросы, то разъясняю: "бык" -- крупная мужская особь человеческого рода, часто имеет спортивное прошлое. В криминальных группировках девяностых использовались в качестве грубой силы для подавления. Вес от ста до ста пятидесяти. В остальном -- бык.

   **Когда герой этого произведения учился, на занятиях по истории партии и основам научного коммунизма говорили, что трудящиеся разделяются на два класса -- рабочих и крестьян. Интеллигенцию называли прослойкой, до класса не доросла. А все остальные (воры, например) -- деклассированные элементы. Подробности -- в трудах Маркса, Энгельса, Ленина и т.д. Классовая теория.

   ***В девяносто втором на экраны вышел фильм "Маленький гигант большого секса" -- с Хазановым в главной роли. Тогда так называемые сауны и салоны были в новинку, сама тема вызывала бурный интерес. Типа -- свобода! Выражение быстро обрело популярность -- в различных вариантах и по любому поводу. В соответствующей среде, разумеется. Чаще у бандитов.

   А мне не удалось в очередной раз вбить себе в башку, что это не мое дело... Черт! Нож пробил кисть руки, а головой я прилично приложился о бампер дедовой пятерки. Суки. Время пошло. Перекат, вырванный из моей руки клинок вошел в печень красавца с ремнем от Версаче. Какой, к черту, Версаче, о чем думаю, я на электричке приехал! Три метра -- местный чингачгук получил свой нож в горло. Это я зря. Взгляд на деда. Пальчики мои на ноже. Стереть. Черт, закапался опять. Платок аккуратно набросить на кисть -- потом избавлюсь. Шаг к лежащим: первому носком ботинка бью в висок. Проломил? И -- дедова рука пытается пойти в захват. Дед, мне уходить надо, не мешай. Коленом, приседая, ломаю шею последнему. Смотрю на старика. Уходить надо. Бабки молча таращат глаза.

   ...Да, тогда мне повезло -- в джипе торчали ключи, а у милиционера на платформе не оказалось телефона. А может, там нигде телефона не было, а бардак был. Год жил настороже, ругая себя -- на рыбалку собрался, места посмотреть, знакомства завести, а сам? Начни я действовать сразу -- и можно было бы попытаться обойтись как-то без крови. Или, все равно -- нет? Но пожилой гражданин так уверенно управился с первой двойкой парней, один из которых попытался смять его лицо своей пятерней, что я остановился и оглянулся на лениво плетущегося по плавленому асфальту перрона унылого мента. И второй раз все повторилось. Год назад так же сорвался, выручая девчонку, но ее лица не запомнил, а вот дядю Колю...

   На своем кордоне в Карелии, три года спустя, он только взглянул в глаза, и мне стало понятно -- узнал. На другой день, когда мы оказались вдвоем в лодке, после двухчасового молчаливого наблюдения за поплавком я услышал:

   -- Спасибо.

   Так в мою жизнь вошел и остался в ней навсегда мой второй друг.

   Бывший доцент геофака ЛГУ, бывший член сборной РСФСР по самбо в легком весе, бывший ленинградец, а теперь -- карельский егерь, Федотов Николай Егорович одиноко и достойно жил на своем кордоне в прозрачном от воздуха сосновом бору на берегу серебристо-черного озера Канаярви, вдалеке от хруста раздираемой государственной собственности, бурчания в желудках политической элиты, сытой отрыжки новых русских и громких пусканий газов, иногда - очередями - доносившихся при встречах братвы и ментов.

   Народ безмолвствовал и забот дяде Коле тоже не доставлял. Редкие друзья друзей и их друзья, появлявшиеся порыбачить и послушать тишину, обеспечивали возможность не напрягаться для встреч с внешним миром. Начальство, похрюкивая, разрабатывало доставшуюся золотую жилу экспортной древесины, песчаных и гранитных карьеров, и на дядю Колю не отвлекалось. C душой было нехорошо, но поправить это не представлялось возможным -- дядя Коля почти не пил. С ним можно долго молчать, мы как-то понимаем друг друга. Нам легче вдвоем.

   В тот раз он привозил под Лугу для больной жены какого-то своего знакомого фирменные настойки, которыми потчевал всех, прибывающих на кордон. Что он в них мешал? У меня стойкая аллергия на прием любых неизвестных препаратов, ни разу не пробовал лекарство дяди Коли, но женщине помогло.

   Мой главный принцип был нарушен -- один из нападавших остался в живых. Я до сих пор в федеральном розыске, но реальных примет у них нет.

   Наша доблестная милиция ищет меня и за предыдущее. Восемь лбов жгучим от мороза вечером на пустой автобусной остановке у СКК*  привязались к беременной с двухлетним ребенком, а я проезжал мимо. Хулиганы. Ребенок погиб, женщина попала в реанимацию, а меня ищут за то, что последних двух добил, когда они отползли метров на тридцать в сугробы, пока я вызывал "скорую", занимался девушкой и малышом. Они тоже хотели жить и стремились к культуре. По крайней мере, ползли по заснеженному газону к СКК, концерт уже закончился, и люди должны были выходить. Слушал про это по радио.

   ____________________________

   *СКК - спортивно-концертный комплекс имени Ленина в Санкт-Петербурге

   Я стараюсь меньше смотреть по сторонам или, по крайней мере, меньше видеть подобное, но, в принципе, меня можно искать и за будущее. Я живу в этой стране. Тот ТТ** утопил, сейчас у меня "Гюрза"***, но после случая с девушкой не ношу оружия. Это все, что я могу сделать.

   ____________________________

   ** ТТ - пистолет (Тульский Токарева). В девяностые - очень распространенный, доступный, дешевый.

   *** "Гюрза"- пистолет калибра 9 мм самозарядный с патроном СП-10 в 1996 году принят на вооружение российских силовых структур под названием СР-1.

Глава 1

   Я, Томчин Сергей Петрович, не женат, не был, не привлекался, отмечаю свой юбилейный полтинник на кордоне у дяди Коли. Отмечаем плотно уже третий день. Из-за стола в лес, из леса в озеро, из озера в баню, из бани за стол и далее по кругу. А надо бы поспать и порыбачить одному и в тишине. Привез трех друзей детства и старого друга по Афгану, они его не знали -- здесь познакомил.

   Сейчас вечер, я выполз во двор и наконец-то могу спокойно подумать о своей судьбе, повспоминать, друзья детства меня затостовали. В доме тихо, угомонились. Звезды на темно-синем небе -- всюду жизнь. Что было, что будет, чем сердце успокоится? Сам себе цыганка.

   Детство. В детстве было хорошо: мандарины на Новый год, в Артек, правда, не ездил, но пианино купили в пять лет -- я целый год ждал. Музыкальная школа, папочка с надписью Beethoven, лучший ученик класса в общеобразовательной. Член совета районной пионерской организации -- хороший мальчик. Ботаник, как сейчас говорят. И нападающий дворовой команды по футболу, дружбан всей местной окраинной шпаны, с четвертого класса состоявший на учете в детской комнате милиции за драки и окончательно выбивший суставы и переломавший пальцы к седьмому. Тот год я спокойно прогулял, совершенствуясь в искусстве голкипера, и даже завел авторитетные для подростка знакомства, а потом, будучи пойманным за два месяца до выпускных ошеломленными родителями и язвительно улыбающимися учителями, за оставшееся время подготовил и сдал программу. За клавиши я больше никогда не садился. Недоумевающие -- почему не провал на экзаменах? -- учителя объявили меня юным талантом и стали аккуратно подпихивать к поступлению в музыкальное училище, с трепетом придыхая: а там и в консерваторию!

   Дома отец скептически хмыкнул.

   -- Ты теперь взрослый, действуй сам, но с ворами тебе не по пути. Не прощу.

   Мой мудрый отец... И я отнес документы в физико-математическую школу. Полгода об меня вытирали ноги, но потом все выровнялось, в десятку лучших (конечно, с большим вопросом) к выпускным я вошел. Первый взрослый опыт: не вопрос, что решение верное, вопрос -- сколько времени ты его искал. Мои дворовые привычки встретили достойное возражение подготовленных физруком спортсменов-математиков, и после некоторой борьбы с уязвленным самолюбием пришлось полюбить новый вид спорта -- вольную борьбу. А что? -- руки больше не беречь.

   В детстве была справедливость, та, описанная в хороших книгах, и за нее можно было драться.

   В ВоенМех* я поступил за компанию с другом детства. Он туда пошел, потому что там иногда читал лекции мой отец, а про физфак ЛГУ сомневался, что потянет вступительные и конкурс. А мне было все равно. Впереди лежала вся жизнь и лучшие ее годы -- студенческие. Насчет лучших лет -- оказалось правдой. Cтал я инженером-механиком, распределился в отраслевое НИИ и поступил в заочную аспирантуру на выпускающую кафедру. Отец рано умер -- инфаркт, и я стал кормильцем семьи. Денег после смерти папы как-то не осталось. Так и прожил он свою жизнь после войны с военным девизом: "Все для Родины, все для Победы".

   ______________________________

   * Ленинградский Военно-Механический Институт.

   Ну что, Родина -- Родина у меня была всем на зависть -- отец постарался, оставил. Да вы, может, помните семидесятые -- было чем гордиться.

   Деньги не главное, а опыт работы грузчиком и связи на Сортировке у меня имелись давно. Решил я эту задачу и поступил на мехмат ЛГУ -- знаний для построения математических моделей по теме диссертации не хватало. Коллеги по кафедре до сих пор помнят мою функцию Грина -- спасибо альма-матер. В общем, мы жили хорошо в нашей стране.