Я опять начал раскладывать фотографии перед собой ― так, чтобы можно было видеть их все одновременно. Неожиданно я почувствовал волну холода у позвоночника, фотографии у меня перед глазами самочинно собрались в стопку, взлетели, перевернулись в воздухе, с треском влепились всей пачкой мне в физиономию, больно ударив по кончику носа. От удара стопка развалилась и рассыпалась по полу, а меня подхватило с лавки и спиной неслабо приложило о бревенчатую стену так, что круглые лесины, из которых она была сложена, загудели как барабаны, а у меня перехватило дыхание.
― Да сколько можно, демон тебя забери, пихать мне под нос эту мерзость с разбросанными кишками и оторванными головами! Я же ем! ― закричала Маша, вскакивая со своего места.
Лари с любопытством посмотрела на нее. Я тоже, наконец придав себе вертикальное положение и поймав дыхание. Затем спросил:
― Что, Сила вернулась?
― Ой… кажется… ― растерянно ответила Маша и вдруг расплылась в улыбке.
ГЛАВА 29,
в которой герои всего лишь осматривают место происшествия
Мы сняли себе две комнаты на втором этаже странноприимного дома Барышникова, который почему-то трогательно назывался «Березка». Березок тут никаких не было, за исключением маленького пенька в углу двора, который, вполне возможно, в прошлом такой березкой и являлся. Сейчас же двор был культурно расчерчен белыми, чуть кривоватыми полосами прямо по земле, обозначавшими места для парковки машин. Думаю, что после каждого дождя эти полосы следовало наносить заново, да и то лишь тогда, когда грязь засохнет, но все равно выглядело это весьма солидно.
На одном из таких прямоугольников я поставил «копейку», после чего мы заняли две комнаты на втором этаже. Больше там номеров не было, а разбредаться по разным местам мне не хотелось. Такое нередко случается, что тварь, на которую собираешься охотиться, открывает охотничий сезон на тебя самого. И это не шутка, на самом деле. Одно дело, если монстр ― дураковатый упырь, полуживотное, и совсем другое ― какая-нибудь баоба-сит, существо разумное, хитрое и сообразительное. Такие твари сразу понимают, какая опасность исходит от профессионального охотника, и зачастую пытаются его со сцены удалить до того, как он сумеет раскрыть их инкогнито. А кроме него, подчас никто иной их отловить и не может ― знания подобные мало у кого есть.
Как мы вечером будем распределяться по комнатам, я пока не думал, хоть уже заранее понимал, что трудностей не избежать. И главной трудностью для себя буду я сам, мучительно мечтающий разделить ложе с Лари и при этом осознающий, что делать этого нельзя ни в коем случае! Считайте это интуицией, если хотите.
Затем Лари осталась в комнате, заявив, что ей нужно привести в порядок ногти, а мы с Машей отправились осмотреть места преступления в сопровождении жандармского вахмистра. Раз уж нашей юной колдунье вернулся дар управления Силой, то грех было ее не использовать. Сказать, что я обрадовался, ― это ничего не сказать. Еще с утра со мной ехала напарница не слишком полезная, умеющая лишь неплохо управлять машиной и очень посредственно стрелять ― я хорошо запомнил перестрелку с фальшивыми зуавами по пути в Тверь, ― а сейчас это была самая настоящая колдунья. Пусть и не самая сильная, до того же Пантелея ей в жизни не дорасти, но и отнюдь не слабая: местных сельских колдунов она за пояс заткнет играючи. Уж в этом я разбираюсь, можно верить.
А еще это означает, что теперь мне не нужно будет ее постоянно охранять. Напасть на сильную колдунью отнюдь не так просто для кого угодно ― хоть для вампира, хоть для упыря, хоть для оборотня, хоть для всех разом. Любой из них без башки остаться может по одному щелчку ее пальцев. Да и в отряде с колдуном хорошо ― кто выставит «сторожки» вокруг лагеря, если в лесу ночуешь? Кто охранный круг силой наполнит? Колдунов в отряде только самые опытные и богатые охотники имеют, да зачастую колдунов слабеньких, недоучек все больше. А мне пока счастье привалило ― молодая да ранняя, сильная и способная. Мечта! И красивая к тому же. Кому как, а мне это нравится.
Вот с этой «мечтой» мы и стояли сейчас посреди небольшой комнатки, с одной кроватью у левой стены, еще одной у правой и единственным окошком в торце, пытаясь уловить следы магии. Я ее чую так, от природы, даже сам не знаю каким образом, ну а Маша умеет ловить следы заклинаний по всей науке, этому ее учитель Валер обучал тщательно и долго.
Вахмистр стоял в дверях, стараясь даже не дышать. Узнав, что здесь не только я охотник, но еще и Маша колдунья, он преисполнился уважения невероятного. И последней каплей для него оказалось сообщение дежурного унтера, что прекрасная дама в тюрбане в нашей компании вообще из рода легендарных воинов-тифлингов. Про развеселых тифлингесс он не слышал… После такого доклада он, видать, заранее решил, что тварь, взявшая привычку охотиться на постояльцев, обречена.
― Магия здесь была, ― сказал я, прислушиваясь к своим ощущениям и оглядываясь вокруг. ― Не чувствуешь какая?
Разумеется, комнату давно привели в порядок. Сменили кровать и даже впитавшуюся в доски пола кровь отскребли ― рубанком, судя по всему. По-другому не получалось, наверное. Тут двоих убили, купца с приказчиком, крови натекло море. А сосна, из которой все построено, кровь хорошо впитывает.
― Это странно, но… здесь никого не усыпляли и не зачаровывали, ― сказала Маша, проведя рукой над полом, отчего с ее кисти сыпались небольшие, серебристо переливающиеся снежинки.
А ведь такое только у очень сильных колдунов бывает, чтобы заклинание имело визуальную составляющую. Это показатель Силы. Проще всего объяснить неуклюжей фразой: «Заклинание такое сильное, что его даже видно». Так примерно. Надо же, какая девушка мне встретилась…
― А что здесь делали? ― заинтересовался я.
― Не могу понять… след почти развеялся, ― поморщилась от отката Маша. ― Но все равно ясно, что природа волшбы ничего общего с усыплением не имела. Заклинание вообще не было направлено на жертв, скорее на самого заклинателя. Все замкнуто в кокон.
Действительно, едва заметные сверкающие снежинки собрались во что-то, напоминающее медленный и легкий снежный вихрь прямо посреди комнаты.
― Это заклинание? ― показал я на светящийся столб.
― Оно самое, ― кивнула колдунья. ― То, что от него осталось, астральный след.
― Вот оно как…
Я прошел к окну, посмотрел на раму. Кто-то повесил мощные ставни снаружи, которые можно было запереть изнутри. Крючок сменился на мощные задвижки, но следы от вырванных шурупов в деревянной раме остались. И след от двух когтей на ней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});