— Ох, нет, Луиза, — ответил он. — Сейчас в моей жизни есть масса других вещей. У меня есть семья. Я связан с Pixar. Мое время ограничено, но я надеюсь, что смогу поделиться некоторыми идеями.
На следующий день Джобс поехал в Pixar. Он все сильнее привязывался к этому месту и хотел сказать сотрудникам, что по-прежнему останется президентом и все так же заинтересован в них. Но команда Pixar была рада, что он вновь будет работать в штате Apple — им было только на руку, если внимание Джобса к ним чуть ослабеет. Он очень помогал при важных переговорах, но когда у него было слишком много свободного времени, становился опасен. Приехав в тот день на Pixar, он пошел в кабинет Лассетера и объяснил, что даже должность советника на Apple потребует от него много времени. Он сказал, что ему нужно благословение Лассетера.
— Я все думаю, сколько же времени я буду проводить теперь без семьи и без другой моей семьи — Pixar, — сказал Джобс. — Но единственная причина, почему я хочу это сделать, — потому что мир станет лучше, если в нем будет Apple.
— Благословляю тебя, — улыбнулся Лассетер.
Глава 23. Реставрация. Кто сейчас проиграл, тот потом победит[14]
Закулисное ожидание
«Нечасто встречаешь тридцати- или сорокалетнего художника, который создавал бы нечто действительно интересное», — заявил Джобс на пороге своего тридцатилетия.
Возможно, это было справедливым утверждением для его четвертого десятка, начавшегося с изгнания из Apple в 1985 году. Но когда в 1995-м ему исполнилось сорок, дела пошли в гору. В том году на экраны вышла «История игрушек», а в следующем Apple купила NeXT, и Джобс смог заново утвердиться в основанной им компании. Вернувшись в Apple, он доказал, что человек и после сорока может быть вдохновенным новатором. После двадцати он преобразил персональный компьютер, а теперь, после сорока, ему предстояло проделать то же самое с музыкальными проигрывателями, бизнес-моделью звукозаписывающей индустрии, мобильными телефонами, прикладным программным обеспечением, планшетными компьютерами, книгами и журналистикой.
Он делился с Ларри Эллисоном своим стратегическим планом: заставить Apple купить NeXT, занять место в совете директоров и выжидать, пока Амелио промахнется. Надо думать, Эллисон не очень-то поверил, услышав, что Джобса не интересуют деньги. А между тем это отчасти правда. Джобсу были чужды и сибаритские запросы Эллисона, и филантропические порывы Гейтса, и тщеславное желание подняться повыше в списке Forbes. Но он, будучи эгоцентриком, искал самореализации иначе — он мечтал оставить наследие, которое покоряет и восхищает людей. Точнее, двойное наследие: высококачественную новаторскую продукцию, способную изменить мир, и неподвластную времени компанию. Он хотел оказаться в одном пантеоне с такими личностями, как Эдвин Лэнд, Билл Хьюлетт и Дэвид Паккард, — причем еще и немножко повыше прочих. А кратчайший путь к достижению этих целей вел в Apple — настала пора вернуть себе королевство.
И все же… когда реставрация назрела, Джобс проявил несвойственную ему сдержанность. Подрывать позиции Гила Амелио он не стеснялся — это было вполне в его духе, он и не мог вести себя иначе, поскольку считал, что Амелио некомпетентен. И все же, когда корона почти коснулась его головы, он почему-то вдруг словно бы засомневался, чуть ли не передумал — быть может, кокетничал на свой лад.
Джобс пришел в Apple в январе 1997 года в качестве неофициального консультанта, как и обещал Амелио. Поначалу он вмешивался только в отдельные кадровые вопросы, особенно когда требовалось защитить своих людей, переведенных из NeXT. Но во всех прочих областях оставался до странности пассивен. Не получив приглашения в совет директоров, он обиделся, а предложение возглавить отдел операционных систем показалось ему унизительным. Амелио удалось обставить все так, чтобы Джобс находился на борту и в то же время за бортом, что не предвещало мирного развития событий. Позднее Джобс рассказывал:
Гилу не хотелось, чтобы я крутился у него под боком. А я считал его болваном. Я еще до продажи NeXT все про него понял. У меня складывалось впечатление, что меня просто намерены использовать для показухи. Выпихивать на сцену по торжественным случаям типа Macworld. Ну и ладно, я же был занят в Pixar. Я снял офис в центре Пало-Альто, где работал несколько дней в неделю, а иногда на денек-другой уезжал в Pixar. Хорошо мне тогда жилось. Я немного расслабился, стал проводить больше времени с семьей.
В начале января Джобса и впрямь «использовали для показухи» на Macworld, где он окончательно утвердился в своем нелестном мнении об Амелио. Почти четыре тысячи верных почитателей Apple боролись за места в бальном зале отеля Marriott в Сан-Франциско, чтобы послушать вступительную речь Амелио. Его представил Джефф Голдблюм, который в фильме «День независимости» спас мир при помощи Apple PowerBook. «Я сыграл эксперта по теории хаоса во втором «Парке юрского периода», — сказал он, — и, пожалуй, это дает мне право поучаствовать в мероприятии Apple». С этими словами он обернулся к Амелио, который вышел на сцену в броском спортивном пиджаке и полосатой рубашке с воротником-стойкой, застегнутым под самое горло. Как отметил потом репортер The Wall Street Journal Джим Карлтон, «у него был вид комика из Лас-Вегаса», а журналист Майкл Мелоун, пишущий о высоких технологиях, выразился еще красочнее: «Он выглядел точно как ваш дядюшка на первом свидании после недавнего развода».
Но главная проблема состояла в том, что Амелио, уходя в отпуск, страшно разругался со спичрайтерами, и теперь отказался репетировать речь. Джобс изводился за кулисами, созерцая это позорище. Бессвязное лопотание Амелио, грозившее затянуться до бесконечности, приводило его в бешенство. Амелио ничего не понимал в тезисах, которые подсказывал ему телесуфлер, и пытался импровизировать, то и дело сбиваясь с мысли. Через час с лишним зрители уже пребывали в ступоре. Несколько приятных перерывов чуть сгладили общее впечатление — например, когда Амелио пригласил Питера Гэбриэла для демонстрации новой музыкальной программы. Амелио также представил Мохаммеда Али, сидевшего в первом ряду. По плану чемпион должен был выйти на сцену и прорекламировать сайт о болезни Паркинсона, однако Амелио не вызвал его и даже не объяснил, зачем он здесь.
Еще часа два Амелио бубнил свою речь, прежде чем пригласить человека, ради которого все, собственно, и собрались. «Джобс решительно прошествовал на сцену — живое воплощение уверенности, стиля и магнетизма, полная противоположность неуклюжему Амелио, — писал Карлтон. — Пожалуй, даже возвращение Элвиса не вызвало бы столь бурной реакции». Зрители все как один вскочили на ноги и бешено аплодировали больше минуты. Десять лет застоя остались в прошлом. Наконец Джобс взмахом руки призвал к молчанию и сразу взял быка за рога: «Пропала искра. И нам следует ее вернуть, — сказал он. — Mac не очень-то продвинулся за последние десять лет. И Windows нас догнала. Поэтому мы должны придумать операционную систему получше».
Будь зажигательная речь Джобса финальным аккордом, она бы затушевала чудовищное выступление Амелио. Но, увы, тот вновь вылез на сцену и разглагольствовал еще целый час. Наконец, через три с лишним часа после начала, Амелио завершил шоу, пригласив обратно Джобса и вдобавок предъявив зрителям сюрприз в лице Стива Возняка. Публика пришла в бешеный восторг, но Джобса все это явно раздражало. Увернувшись от торжественной демонстрации единства, когда по идее всем троим надлежало вскинуть вверх сомкнутые руки, он тихо отошел назад. «Он безжалостно сорвал заключительную сцену, которую я запланировал, — жаловался потом Амелио. — Личные переживания были для него важнее имиджа компании». Прошло лишь семь дней нового года, а уже было очевидно, что равновесие в компании нарушено.
Джобс без промедления выдвинул на ключевые позиции своих людей. «Из NeXT пришли отличные специалисты, и я должен был удостовериться, что их не станут подставлять менее компетентные сотрудники Apple, сидевшие на ответственных должностях», — объяснял он. Почетное место в его «списке болванов» занимала Эллен Хэнкок, которая отказалась от NeXT в пользу операционной системы Solaris компании Sun. Она, кстати, по-прежнему настаивала на использовании ядра Solaris в новой ОС Apple. На вопрос корреспондента, какая роль отведена Джобсу в принятии этого решения, она ответила кратко: «Никакой». И ошиблась. Первым делом Джобс передал ее полномочия двум своим друзьям из NeXT.