– О-о-о… э-э-э… а-а-а… – Ярослав бросил на девушку беспомощный взгляд. – Ник?!
Ника закусила губу, чтобы не расхохотаться.
– Тебе решать. Останетесь на базе – и его увидят, как только военные окажутся в астрале. Отведешь домой… – Она помолчала, дав парню самому догадаться, что тогда они не смогут там встречаться. Домовые живут в астрале, и под их бдительным оком много не нацелуешься, так глянут, что всякое желание пропадет. А в их случае – вообще жуть, мальчишка-то малолетний, так и со стыда сгореть недолго за неподобающее поведение при детях.
– Ник?! – осознав масштабы подлянки, взревел Ярослав. – А его нельзя отправить куда-нибудь в деревню, пока не повзрослеет?
Мальчонка от таких слов сжался, ссутулился, нижняя губа оттопырилась, задрожала и в карих глазищах заблестели слезы.
– Не прогоняй, хозяин!
Если бы он бросился в ноги, стал умолять, реветь, еще можно было бы спорить, убеждать, что ему же будет лучше расти вдали от тлетворного влияния большого города. Но возглас, полный неподдельного отчаяния, и взгляд котенка, не понимающего, почему хозяин его больше не любит, сломали Яра.
– Пошли домой, чудо, – протянув руку, парень взял Нику под локоть, другой сжал худенькую ладошку домовенка, и в следующее мгновение троица оказалась в квартире у Ярослава.
Глава 22
Проснулась Ника с очень странным ощущением. На уровне физического тела она была отдохнувшей и полной сил, но сутки, проведенные в полном сознании, давали о себе знать. Поэтому Александр Георгиевич ничего не сказал, когда девушка уснула обычным сном во время медитации. Это немного поправило ситуацию, но все равно мысли были вялыми, сознание – рассеянным, и после того, как она трижды за время приготовления завтрака порезала себе пальцы и чуть не обварила кипятком Сергея, Кира отправила ее на озеро купаться и загорать.
Расстелив на траве плед, Ника скинула шорты, майку, кроссовки и, оставшись в купальнике, с разбега нырнула в прохладную воду. Проплыла под водой до рези в легких, вынырнула и, отбросив с лица мокрые волосы, медленно поплыла к другому берегу, потом обратно. И так до тех пор, пока не появилась первая усталость.
Растянувшись на животе на пледе и упершись подбородком в сложенные перед собой руки, Ника сквозь прищуренные глаза наблюдала за отдыхающими. Берег заполнился людьми, решившими провести день на пляже. Кто-то ел бутерброды, запивая газированной водой. Мамы, приложив ладонь к глазам, наблюдали за малышами. Мужчины загорали, пили пиво, играли в карты. Соседнее озеро облепили рыбаки. На другом взрослые с детьми катались на лодках и катамаранах. База ожила. На дорогах стояли машины, прикрытые от солнца тентами. Неподалеку рубили сухие дрова, и отовсюду тянуло дымом и ароматом жарящихся шашлыков.
Идиллия и красота. И только ей не давала покоя навязчивая мысль, что она забыла что-то очень важное. То, что поможет им всем выпутаться из этой ситуации. Но как Ника ни старалась, память отказывалась выдавать ответы.
– Ладно, потом само вспомнится, – перевернувшись на спину, девушка подставила ласковому солнышку живот и, прикрыв локтем глаза, опять задремала.
Три часа спустя, сидя на кухне со стаканом холодного сока, она проклинала свою неосмотрительность. Живот, руки, ноги – все обгорело. Хорошо, что лицо она спасла, зато рукой теперь было больно шевелить. Кожа покраснела, резинка на шортах причиняла нешуточную боль, и Кира, сжалившись, выдала ей свой шелковый халат.
– Что ж ты так неосторожно?
За столом с самым виноватым видом сидел Александр Георгиевич.
– Это моя вина. Для меня естественно постоянно находиться в сознании, и я забыл, как это трудно дается поначалу.
– Ничего, я скоро привыкну. – Ника допила сок. Сморщившись от боли, поставила стакан в посудомоечную машину. Взгляд наткнулся на красивую фарфоровую чашку, из которой пила только Кира. Кажется, старейшина привезла ее с собой. Вид чашки потянул за собой цепочку воспоминаний – дорогой фарфор, аромат чая, тепло и уют чужой кухни, бабушка Настасья. Девушку осенило. – Вспомнила! Амулет!
Обернувшись к наставникам, Ника пояснила:
– Амулет у парня. Он в первые дни следил за мной. Я тогда думала, что это черные риэлторы охотятся за моей квартирой. Но потом выяснилось, что они работают на кого-то из наших. Настасья Валерьевна просила меня достать этот амулет. – Тут девушка жутко смутилась и замолчала.
– Договаривай, чего уж там, – вздохнула Кира, присаживаясь рядом с Красиным.
– Эм… – Ника потопталась, не зная, сесть ей или продолжать стоять, и взялась мыть огромную кастрюлю из-под каши, которая не влезла в посудомоечную машину. Так она меньше нервничала. – Я не думаю, что он захотел бы мне его отдать. Я даже не знаю, как его зовут и где его искать, поэтому установила наблюдение в некоторых местах, где он мог бывать. Потом придумала, как отследить его другим способом. Понимаете, так происходит обучение у темных. Ученик должен сам разработать план, определить, какие для его выполнения понадобятся заклинания. Найти их, самостоятельно изучить и воплотить свою задумку. Удача или провал определяют, сдал ты экзамен или будешь проходить его повторно.
– Оригинальная методика. – Учитель налил себе из графина сок. Предложил Кире, но она отказалась. – И что? Ты достала амулет?
– Нет, но не потому, что не знаю как. Просто не хватило времени.
– Ты считаешь, что этот парень работает на того, кто нам нужен?
Ника закончила мыть кастрюлю, поставила ее в шкаф, вытерла руки полотенцем.
– Возможно, я ошибаюсь. И парень просто помогает Настасье Валерьевне в моем обучении.
– Но ты так не думаешь? – Кира сцепила пальцы, выдавая охватившее ее волнение.
– Не думаю, – вспомнив все обстоятельства этого дела, девушка нахмурилась.
– Ника, в чем дело?
Ника закусила губу – сказать, не сказать? Может, она зря подозревает соседку в дурных намерениях. И потом, если выяснится, что это не так, ей будет невыносимо стыдно. Но тогда как иначе истолковать все ее поступки?
– Вероника?!
Девушка посмотрела на учителя и дико смутилась под его взглядом. Он словно спрашивал: «Ты что, мне не доверяешь?»
Это было трудно. Трудно переломить вбитые с детства инстинкты всегда и во всем полагаться только на себя. Такова жизнь ведьмы. Несмотря на принадлежность к многочисленной семье, каждый жил сам по себе, часто столетиями не сталкиваясь друг с другом. Ее готовили быть взрослой. Учили самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность. А теперь Красин просит полностью ему довериться. Если бы все было так просто.
«Это просто, – сказал ей его взгляд. – Ты доверяешь мне, а я доверяю тебе. Вопрос в другом: готова ли ты сделать первый шаг».
Ника молчала очень долго. Кира и Красин не мешали, понимая, что это решение она должна принять сама. Старейшина даже прогнала прочь забежавшую на кухню малышню, выдав им по мороженому и разрешив съесть его в гостиной.
– Я привезла с собой большую сумму денег. – Слова давались с огромным трудом, но Ника решила: будь что будет. – И оставила ее на хранение у Настасьи Валерьевны. Подразумевалось, что она поможет мне уладить вопрос с оплатой обучения.
И она рассказала всю историю со своим совершеннолетием, наступающим в середине сентября, с проблемами при поступлении, шантажом. Поделилась и своими подозрениями, что наставница не вернет ей деньги.
– Почему ты так в этом уверена?
– В том-то и дело, что не уверена. Она обещала отдать их в обмен на амулет. – Ника вцепилась пальцами в кухонный стол. – Если это часть обучения, тогда все мои подозрения – полная ерунда. Но если взять во внимание все происходящее в городе и силу этого артефакта… В общем, получается: чтобы при разделе влияния сохранить нейтралитет, Настасье Валерьевне нужно защититься амулетом…
– Или откупиться твоими деньгами? – досказал за нее тренер. Мужчина больше не выглядел добрым и благодушным.
Ника кивнула.
Кира сощурила глаза.
– Ты поэтому решила, что парень работает на нужного нам колдуна?
Ника опять кивнула. А теперь самое сложное.
– Есть еще одно, почему я в этом почти уверена. Если у нее не будет амулета и колдун не примет деньги, она откупится мной, передав ему наставничество. А вместе со мной он получит близнецов. Ни один колдун не откажется от подобного подарка.
Кира с шумом втянула в себя воздух:
– Вот гадюка! И главное, все абсолютно законно. Даже старейшины не смогут ни к чему придраться.
– Почему ты думаешь, что пострадают близнецы? – Красин хмурил брови, комкая в руках кухонное полотенце.
Ника пожала плечами:
– Денис сам сказал, что мне нельзя знать, как они себя обезопасили. Нетрудно догадаться, откуда вся эта таинственность, если их советчиком выступала бабушка Настасья. Больше им не к кому было обратиться.
– Ну-ка, ну-ка, поясни.
– Я сама только утром догадалась. Денис ведь принес мне клятву, и я тогда его чуть не убила, а потом случилось столько всего, что я просто забыла от нее официально отказаться. И пока не произнесу ритуальные слова, никто не сможет привязать его к себе, даже если клятву из него вырвут силой. Наверное, то же и с Дашей.