– Господин президент, откровенность вряд ли может оскорбить меня. И я полностью понимаю ваши чувства. Однако, я полагаю, что могу объяснить, почему то, что произошло с Моникой совершенно определенно, не случится с с Новой Тосканой.
– Говоря за себя, как военного министра, и, я уверен, от имени всех, я был бы очарован услышать то объяснение, – сказал Николас Пелисард, и его тон был даже более сухим, чем прежде у Кардот.
– Основное отличие между тем, что мы предлагаем на сей раз, и операцией на Монике – в том, что мы решили, что наша самая большая ошибка на Монике состояла в том, мы пыталась поддержать слишком большую степень скрытности. Мы остались далеко от петли управления и положились слишком в большой степени на Монику, когда договаривались снабдить президента Тайлера линейными крейсерами, которые он потребовал для своей части операции.
– Которое из? – мягко спросил Дюссерре, и она взглянула на него. – Мы услышали несколько возможных объяснений. Я просто задал вопрос, которое из них – если среди сказанного хоть что-то правдиво – было точным? – добавил мягко министр безопасности и улыбнулся.
Это было цинично, та улыбка, но за всем этим она увидела что-то еще. Что-то, что даже все его годы расчета и власти не могли скрыть. Дюссерре был игроком, тем, кто стремился столь непринужденно к власти – и к своей позиции главы полиции Новой Тосканы, – как моль стремится к открытому пламени, и все же Алдона задалась вопросом, знал ли он действительно о страхе, что она заметила позади той улыбки. Подсознательном чувстве, что вся структура власти его мира неуклонно скользила к краху…
Альбрехт и Изабель были правы, размышляла Анисимова. Эти люди являются достаточно отчаянными, чтобы пытаться спасти свой небольшой карточный домик, что делало их приятно восприимчивыми. Как было в том изречении короля, жившего на Старой Земле? Вроде как «После нас хоть потоп»? (прим.пер.:"Выражение ошибочно приписывается французскому королю Людовику XV. Как свидетельствуют его современники в своих мемуарах, автор этих слов — его фаворитка Жанна Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур (1721 — 1764). Их она сказала королю, чтобы утешить его после поражения французских войск при Росбахе (5 ноября 1957 г.) от армии прусского короля Фридриха II Великого. Вскоре эти слова стали негласным девизом королевского окружения, известного распущенностью нравов, казнокрадством и забвением общественных интересов.») Ну, что ж, эти люди уже чувствуют, как вода ласкает их лодыжки, не так ли? Очень хорошо.
– Наша цель, – произнесла она громко, смотря ему прямо в глаза, – заключалась в том, чтобы обеспечить Тайлеру контроль над Терминалом Рыси Мантикорской Туннельной Сети. Комиссар Веррочио из Управления Пограничной Безопасности, был готов поддержать его действия – полностью беспристрастно, разумеется, – в то время как Лига приняла бы все меры, чтобы новый референдум под наблюдением УПБ определил законность результатов первоначального референдума о присоединении к Мантикоре. Я боюсь, что комиссар ожидал обнаружить повсеместную фальсификацию в референдуме Мантикоры, – она печально покачала головой. – Если бы оказалось, что все это имело место, то, очевидно, у Пограничной Безопасности не осталось бы никакого выбора, кроме как признать те некорректные результаты легитимными, отдав предпочтение результатам собственного референдума. Что, несомненно, привело бы к избранию нового правительства всего Скопления под предводительством и защитой флота Моники, которое и было бы признано Солнечной Лигой в качестве законного правительства Скопления.
Она ощутила мысленное удовлетворение, заметив, что даже у отъявленного скептика, вроде Дюссерре, слегка расширились глаза, когда она признала всю широту и размах оригинального плана. Она и сама считала, что это был смелый, но вполне осуществимый план, когда впаривала его Роберто Тайлеру. Конечно, тогда она и понятия не имела, в чем состояла реальная цель Согласия. И у нее также не было абсолютно никакого намерения объяснять ее этим людям.
– Я не думаю, что Новой Тоскане это бы сильно понравилось, госпожа Анисимова, – проговорила Хонорин Хуппе спустя несколько секунд, и Алдона лишь хмыкнула.
– Я тоже так не думаю, госпожа министр. И уж конечно меньше всего это заботило нас, когда мы составляли этот план. И в этом отношении несчастье Новой Тосканы, как и многое другое, представлялось лишь вопросом отдаленной перспективы, не так ли? – она обворожительно улыбнулась, поскольку нескольких из новотосканцев передернуло от возмущения. – В конце концов перспектива всегда отличается, в зависимости от того, кто находится у основания, а кто – на вершине.
Боутин уже собирался сказать что-то. Теперь же президент застыл, выражение его лица окаменело, а рот медленно закрылся.
– Мы должны понять, госпожа Анисимова, – спросила Кардот слегка язвительно, – это вы так нас приглашаете на вершину горы, чтобы показать нам ту же самую перспективу, которую вы предложили президенту Тайлеру?
– В общих чертах, да, – спокойно ответила Анисимова министру иностранных дел. – За исключением нескольких незначительных изменений.
– Каких рода «незначительных изменений? – спросил Вежьен.
– Вместо того, чтобы нанести удар по Терминалу Рыси и использовать его спорный статус владения – плюс, конечно, жесткое подавление патриотических групп сопротивления, спонтанно организовавшихся в ответ на фальсификацию референдума – как ключик для того, чтобы пригласить Пограничную Безопасность вмешаться, чтобы предотвратить дополнительное кровопролитие, мы намереваемся продемонстрировать мантикорскую мстительность и высокомерный империализм всей галактике, – ответила Анисимова. – В частности, мы хорошо осведомлены о способе, которым баронесса Медуза и премьер-министр Альквезар уже пытаются помешать вступлению Новой Тосканы в новый экономический порядок Скопления. Увы, у нас есть причина полагать, что это – только первый шаг в попытке Мантикоры наказать Новую Тоскану за ее принципиальный выпад против той жалкой пародии на Конституционное Собрание, из которого вы отозвали своих делегатов. Хуже, мы уверены, что все только начинается.
– Насколько «хуже»? – спросила Хуппе, сузив свои темные узкие глаза.
– Преследование вашего судоходства, нарушение вашей территории, вот насколько, – вздохнула Анисимова. – По правде, я не сильно бы удивилась, узнав, что они уже ставили препоны вашим торговым операциям, пытаясь выжать вас с рынков Лиги.
– И, если бы смогли документально подобное преследование, что бы вы с этим сделали? – спросил Пелисард.
– Да ведь мы бы ничего и не смогли сделать с этим, – Анисимова невинно расширила глаза. – Я уверена, однако, что, если бы вы подняли эти тяжкие вопросы перед комиссаром Веррочио, он был бы вынужден отнестись к ним более, чем серьезно. Особенно после способа, которым Мантикора жестоко напало на Союз Моники в мирное время. При этих обстоятельствах, я уверена в этом, он послал бы существенную силу сюда, на Новую Тоскану, чтобы полностью расследовать происшествия, имевшие место. И, как только выяснится, что ваши утверждения о преследовании оправданы, та же самая существенная сила, согласно указаниям, должна будет защитить вас от дальнейших посягательств на вашу территорию.
– Простите, что указываю на это, – вставил Пелисард, – но флотские ресурсы, находящиеся под личным контролем комиссара Веррочио, очень ограничены. Я боюсь, что горстка эсминцев, или даже подразделение или два крейсеров, едва бы существенно напугали мантикорский флот.
– Нет, им это не по силам, – согласилась Анисимова. – Однако, полной эскадре, или двум, линейных крейсеров Пограничного Флота это было бы по силам, как мне кажется.
– Эскадра или две? – моргнул Пелисард.
– Или даже три, – сказала она спокойно. – Так уж случилось, что мне известно, что оперативная группа Пограничного Флота была послана в Сектор Мадрас, чтобы усилить подконтрольные комиссару Веррочио силы флота УПБ. Она находится под командованием адмирала Бинга, как я предполагаю. И, если это действительно так, у меня собой есть маленькое досье на чипе, – Она извлекла чип данных из сумочки и положила его на угол стола Боутина. – По сути, это – захватывающее чтение. Или, по крайней мере, мне так кажется. Адмирала Бинга можно отнести к тому типу офицеров Лиги, которые видят насквозь мантикорское высокомерие и имперские замашки. Тип офицера, который был бы расположен, по меньшей мере, выслушать жалобы некой одинокой звездной системы, которая подвергается запугиваниям и притеснениям со стороны «Звездного Королевства». Если комиссар Веррочио – или, к примеру, ваше собственное правительство – обратится к нему с просьбой прибыть с подразделением сюда на Новую Тоскану, чтобы лично расследовать инциденты, я уверена, что он наверняка согласится.