Было очень приятно. Он чувствовал себя намного лучше. Чем где? Как он оказался в незнакомом месте?
Ответ выплывал из памяти долго. Какие-то судорожные движения, оглушительная пальба, сильная отдача приклада, за окном - мелькающие дома, едва одолимое раскачивание автомобиля.
Точно, они от кого-то удирали...
Нашедшийся ответ окончательно прояснил мысли. Он все вспомнил. Повернул голову и увидел Катарину, сладко посапывающую на кушетке. Руки она положила под щеку... Хорошо... Совсем как маленькая девочка. При каждом выдохе между губ появлялась маленькая щелочка. Может, потому и было слышно ее дыхание. Теперь мисс Эмидж была сама собой - взрослая усталая женщина и в то же время малышка, знавшая ласку и заботу родителей. Эта простота подходила ей куда больше, чем облик деловой, способной только на взвешенные, разумные поступки женщины. Конечно, некоторая озабоченность, серьезность придавали шарм ее красивому лицу, но теперь, во сне, в ней совершенно не было колкой настороженности, готовности немедленно дать сдачи, нарочитого оптимизма, которые присущи всем деловым людям.
Нет, так лучше, умилился Питер. Может, сейчас она не так красива, как прежде, но зато более мила.
Потом он обвел взглядом помещение. Комната казалась жилой - огромной, скудно обставленной... Или нет - это, скорее, офис. По всем стенам развешаны картины. От плинтусов до потолка. И даже на потолке. В лепных квадратах над головой тоже проступали какие-то цветные изображения. Как они называются? Ага, вспомнил - плафоны. Самый частый сюжет - минотавры, или люди-быки. Стены тоже были раскрашены. Картины занимали как бы специально отведенные для них ниши. Вот что поразило Питера - сочетание цветов, расположение орнаментирующих пятен. Где-то он уже видел подобное. Точно, к этому непременно приложила руку Лайсон. Ее куртка вся расписана таким же образом.
Взгляд его вновь вернулся к Брине - та по-прежнему пребывала в глубокой задумчивости. Питер не стал ее тревожить, он вновь обратился к самому большому в комнате полотну.
А что, неплохо! Картина ему, в сущности, нравилась, но ощущение какой-то неестественности не исчезало.
В чем же дело?
На переднем плане - пара в старомодных нарядах. Такие, если ему не изменяет память, носили в конце XIX века... Мужчина сидит на траве и покуривает трубку. Рядом обезьянка на привязи. Подальше толпа веселых, пестро одетых гуляк. И улыбки на лицах, и глаза сияют, но позы какие-то напряженные. Неестественно-угловатые... Вряд ли эта картина писалась с натуры. Выходит, по памяти? Может быть... И мазки какие-то странные. Вернее, даже не мазки, а... точки. Мельчайшие цветные пятнышки.
- Нравится?
Питер повернул голову. В дверном проеме стояла Лайсон. Одета она была в выпущенную поверх брюк длинную, до колен, рубашку в ярко-красных и зеленых пятнах.
- Где мы? - устало спросил Питер.
- В Нузе, в нашей норе. Моей и Брины, - объяснила девушка.
- Как же вы сумели поднять меня сюда? - удивился тролль.
- Это не я тащила. Я была в отключке. Очевидно, ты еще кое-что соображал и плелся за ними по лестнице. - Лайсон весело хмыкнула.
- Не помню...
- Ты был совсем как бревно. Совсем мертвый!...
Питер удивленно глянул на Брину:
- Выходит, она спасла меня?
- Конечно. Брина - замечательная. - Голосок девушки зазвенел. - Она еще вчера начала медитировать, а через несколько минут выйдет из этого состояния. Ты действительно сильно пострадал.
- Ты отыскала адрес?
- Еще бы!
Лайсон подошла к нему и тоже встала на колени. Она оказалась очень привлекательной девушкой.
- Это место называется АБТек, расположено оно в Вестсайде. Мы проверили все справочники - нигде никакого упоминания о подобной фирме. Даже следа нет, - деловито рассказывала она. - Пришлось погрузиться в Матрицу поглубже, запустить специальную программу поиска. Тоже никакого результата. Сейчас отдохну и заберусь в компьютерные сети еще раз. Ладно. Лайсон махнула рукой, оставляя серьезный разговор на потом. - Что вы думаете о нашем жилье?
- Очень уж здесь пестро, - усмехнулся тролль.
- Серьезно? А я хотела добавить еще несколько пятен погуще...
Он удивленно глянул на девушку. Не смеется ли она над ним? Вроде нет.
- А как вам показалась эта работа? - Она жестом указала на самую большую картину.
- Вполне...
- Это оригинал. Я достала его в Академии художеств.
- Как? Что достала?..
- Ну, эту картину. Это не моя работа. Один знакомый парнишка добыл ее у друга. - Глаза Лайсон горели от восторга. - Как, уточнять не будем. Тот, в свою очередь, украл ее у ответчика, на которого подал в суд партнер, вместе с которым он ограбил Академию художеств. Они проникли в здание сразу, как только рухнула Башня ИБМ. Это мой любимый холст.
Питер с еще большим любопытством и уважением посмотрел на прогуливающихся по парку людей.
- Только что-то здесь не то.
- Это манера такая. Цветные точки... - Она встала и подошла к картине. - Сера. Жорж Сера... Это его работа. Этого парня, Сера... Он применил здесь особый способ, называемый дивизионизмом. Картину для меня нашла Брина, она же уговорила парнишку подарить ее мне. Понимаешь, множество цветных точек. Нанести их - огромный труд. Все вместе они создают иллюзию полноценной живописной работы. Ни единой линии, ни единого штришка. Только мельчайшие пятнышки... Вот какая странность получается - чем-то эта картина напоминает изображения, сделанные художниками, работающими в жанре фантастики. Тут очевидная загадка - ты только приглядись. Полотно как бы сотворено компьютером. Знаком, наверное, с компьютерной графикой? Один к одному. Разве не чудо, если вспомнить, что во времена Сера о вычислительных машинах никто и слыхом не слыхивал!
Питер озадаченно всмотрелся в картину.
- Теперь замечаешь? Приглядись получше. Этот парень использовал только чистые цвета - красный, желтый, зеленый, синий. Ты скажешь, что ясно различаешь фиолетовый, но на картине и в помине нет точки с таким цветом. На расстоянии красный и голубой смешиваются в определенной пропорции, и получается новый оттенок, а то и цвет. Правда, здорово? Это напоминает плоский телевизор древности. Когда-то мне в руки попала книга. Представляешь - настоящая книга... Называлось "комик-бук". Там на иллюстрациях использовалась та же самая идея. Точки смешиваются, и изображение выглядит как единое целое.
Это все хорошо, решил Питер, дивизионизм, четыре основных цвета, но как быть с фигурками людей? Чем дольше он вглядывался в картину, тем заметнее становилась вычурность, неестественность их поз. Их изначальная безжизненность... Он не стал делиться своими сомнениями с Лайсон. Только спросил:
- Как она называется?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});