Вместе с учеными мы поднялись к Вороненко, продолжавшему постреливать из пулемета.
– Лезут? – поинтересовался я.
– Лезут. Двоих я, кажется, из строя вывел. И подкрепление к охранникам подтягивается.
– А кто эти военные? – спросил любознательный профессор, кивая на настоящих террористов.
– Конкурирующая организация, – ответил я.
– И откуда они здесь взялись?
– Хотел бы я знать…
Действительно, как Большой Брат ухитрился переправить к станции не только группу головорезов, но и самый настоящий бронетранспортер? Не иначе, планировал операцию очень давно, выдвигал войска на позиции за месяц, а то и за два. Держал все в секрете. А меня использовал как отвлекающий фактор.
Да и трудности, связанные с незаметным передвижением к станции, наверное, были преувеличены.
– Евгений, ты бы обратился к охране по внутренней связи, вызвал еще подкрепление, – предложил я Вороненко. – Те, что есть, не справляются. И пусть не опасаются огня нашего пулемета. Да и о наших планах нужно сообщить. Пульт управления станцией я уже заминировал.
– Да ты что? – возмутился тот, но я подмигнул ему, и он все понял.
Дима Кожухов тем временем сравнил наши лица, охнул и потерял сознание. Что ж, нервных потрясений у него сегодня было порядочно. Образованная молодежь никогда не была особенно крепкой, а уж сейчас, наверное, изнежилась окончательно.
* * *
После разговора со Смитом мой напарник вновь занял место у пулеметов, а я сел перед большим монитором, на котором можно было наблюдать заседание кризисного штаба охраны ГигаТЭЦ. Ситуация мне не нравилась. Под гневными взглядами силовиков я чувствовал себя негодяем, которого и в самом деле следует незамедлительно уничтожить. Только что бы они делали, если бы не я? Точнее, если бы не Вороненко, снявший свой браслет и спровоцировавший взрыв, который послужил для террористов ложным сигналом к выступлению? Они бы стали стрелять в меня, а бронетранспортер со смертниками и тонной димлетида ворвался бы тем временем на территорию станции!
Разоруженные охранники и ученые сидели вдоль стеночки и тоже сверлили меня глазами. Их пришлось развязать. Негуманно держать связанных людей на холодном полу…
Да, заложники – это, конечно, хорошо. С ними безопаснее. Но их ведь еще и кормить нужно!
Двенадцать мониторов по периметру главного экрана показывали картинки с внешних камер и давали информацию о том, что делается вокруг станции. Так, на поле между поселком Печора и ГигаТЭЦ десантировались с больших вертолетов солдаты в полной боевой выкладке. В настоящее время меня это не волновало. Нас можно было уничтожить, но теперь такой ход не являлся решением проблемы. Раньше нужно было думать, до того, как мы проникли к сердцу электростанции.
Тут передатчик в моем костюме опять ожил.
– Евгений, где ты сейчас находишься? – спросил вкрадчивый голос. – Сообщи направленным импульсом на спутник, в костюм встроено устройство импульсной передачи.
Хоть я не так много общался с Большим Братом, узнал его сразу.
– Господин Вороненко, смените меня здесь, пожалуйста, – попросил я, поднимаясь в орудийную башню. Перед видеокамерами разговаривать с главарем террористов не хотелось.
Мой двойник спустился к пленным, а я поднялся к пулемету… Здесь стояли те же мониторы, показывавшие картинки периметра станции, но обратной связи не было.
Я активировал систему связи бронекостюма. Меня, конечно, обнаружат с помощью спутниковой системы поиска. Но расстрелять не смогут. Мы уже объяснили господину Смиту, что смерть кого-то из нас, остановка сердца или прекращение работы мозга фиксируется датчиками бронекостюма и дает команду на взрыв зарядов.
– Слушаю тебя, Большой Брат, – сказал я. На другом конце линии подавились.
– Ты что? Почему говоришь в открытом режиме? Тебя ведь засекут со спутника и расстреляют!
– Не расстреляют. Тебе нужно знать мое местонахождение?
– Да. Нам удалось выйти на спутниковые системы разведки, мы сможем помочь тебе.
– А точнее, взорвать димлетидовые шашки, что лежат у меня в кармане.
Большой Брат замолчал. То, что я знаю о шашках, стало для него полной неожиданностью.
– Так вот, нахожусь я сейчас в пятидесяти метрах от пульта управления ГигаТЭЦ. Любой взрыв приведет к уничтожению пульта и термоядерному взрыву.
Конечно, утку о взрыве я запустил специально. Чтобы проверить реакцию террориста. Может быть, я напрасно думаю о нем плохо?
Нет, не напрасно. Последовала секундная задержка, потом слабо дрогнули сейсмологические датчики. На экране камеры, обращенной на юг, можно было различить облачко пара, поднимавшееся к небу. Шашки, что я выбросил в воды Печоры, взорвались.
– Ты меня слышишь, Евгений? – вкрадчиво спросил Большой Брат.
Похоже было, он вот-вот расхохочется, так уверен, что обманул меня очень удачно. Даже остроумно.
– Слышу, конечно, – ответил я. – Купился, да? Думаешь, шашки остались у меня? Я их выбросил.
– Напрасно, – тихо ответил главарь террористов. – Они бы тебе пригодились.
Удар он, по крайней мере, держал. Тоже неплохое качество.
– Несомненно. Так что ты хотел?
– Не видел ребят из моей группы поддержки? Я посылал отряд, чтобы они поспособствовали тебе…
– Именно я и сдерживал их на подступах к станции. Они так глупы, что лезли напролом. Ведь я действительно захватил главный командный пост охраны. Но их, похоже, уже повязали. Если не всех, то многих.
– Не отключайся, – жарко прошептал Большой Брат. – Воронов, не отключайся! Нам нужно поговорить…
– Говори, – сказал я.
Конечно, важнее были другие дела. В любой момент сюда могли нагрянуть отряды спецназа. Мы с Вороненко даже не взорвали лестницу, ведущую наверх… С другой стороны, зачем ее взрывать, если у спецназовцев имеются реактивные ранцы? Одна надежда – они не полезут, побоявшись, что мы взорвем ГигаТЭЦ.
– Те триста тысяч, что мы тебе дали… Это копейки! Мы можем предложить больше. Три миллиона! Нет, десять миллионов! Только следуй нашим инструкциям…
– Сам-то ты где находишься? – спросил я. – Не боишься, что вычислят?
– В одной из арабских стран, – ответил Большой Брат. – У нее с Североамериканским Альянсом нет договора о выдаче. И ты сможешь сюда приехать. Жить как султан…
– Заманчиво. – Я еле сдержал смех. – Только зачем?
– Как это – зачем? – искренне удивился террорист. – Заведешь гарем. Будешь купаться в роскоши. Денег будет столько, что ты сможешь купить все!
– Деньги – сор. От них все зло.
Я откровенно забавлялся. Конечно, деньги – не сор. Когда деньги есть – хорошо. Вопрос только в цене, которую ты согласен заплатить за обладание той или иной суммой. И есть цена, которую я платить никогда не стану. Ведь, по большому счету, присвоение больших денег даже честным путем аморально. Потому что деньги – символ труда, вложенного человеком в общественную копилку. И что такого грандиозного может сделать человек, чтобы купаться в роскоши всю жизнь, когда другие голодают? Разве что совершить великое открытие, которое облегчит труд остальных и сделает каждого хоть немного богаче… Но и тогда это не снимает с него обязанности заботиться о благополучии других. А уж получение огромных сумм на спекулятивных сделках по природе своей незаконно. Обмануть других и сделать их счастливыми – не всегда одно и то же…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});