За спиной Беллис раздался взрыв птичьего щебета. Она понятия не имела (да и не интересовалась), что это за птицы, но слушала их с удовольствием невежды. И вдруг, словно птичья песня объявила о его прибытии, в поле ее зрения возник Сайлас.
Беллис вздрогнула и начала было подниматься, но он, проходя мимо нее, не замедлил шага.
— Сиди, — бросил он и, остановившись у перил, перегнулся через борт. Она ждала, замерев.
Сайлас стоял на некотором расстоянии, не глядя на нее. Так продолжалось довольно долго.
— Они следили за твоими комнатами, — сказал он наконец. — Поэтому я и не приходил. Держался подальше.
— Они наблюдают за мной сейчас? — спросила Беллис, проклиная себя за невнимательность.
— Это моя профессия, Беллис, — сказал Сайлас. — Я знаю, как делаются такие вещи. Собеседования не могут дать им всех нужных сведений. Они должны проверить тебя. Так что не удивляйся.
— И что… они следят и сейчас?
Сайлас неопределенно пожал плечами.
— Не думаю. — Он медленно повернулся. — Не думаю, но не уверен. — Он говорил, едва шевеля губами. — ни несколько дней не отходили от твоего дома. Они тебя вели по крайней мере до окраин Шаддлера, а там, видимо, потеряли интерес. Но я не хочу рисковать. Если они просекут нас, поймут, что их переводчица якшается с Саймоном Фенчем… то мы в заднице.
— Сайлас, — сказала Беллис с холодным смирением, — я не их переводчик. Они не просили меня сопровождать их. Думаю, они возьмут кого—нибудь другого…
— Завтра. Они предложат тебе это завтра.
— Точно? — спокойно спросила Беллис, хотя внутри у нее все похолодело от волнения, от предвкушения, от непонятно чего. Она сдержалась и не спросила: «Что это ты несешь?» или «Откуда ты знаешь?»
— Завтра, — повторил он. — Можешь мне верить. И Беллис поверила, внезапно испытав приступ зависти к тому, с какой легкостью проникал он в городские тайны. Его щупальца уходили в самую глубь, давая ему влияние и информацию. Сайлас был похож на паразита, который питается информацией, высасываемой им из—под кожи города. Беллис посмотрела на него с подозрением и уважением.
— Они придут за тобой завтра, — продолжил он. — Тебя возьмут в экспедицию. Все идет по нашему плану. Они собираются провести на острове полмесяца, так что у тебя будет время, чтобы передать информацию на какой—нибудь корабль из Дрир—Самхера. У тебя будет все необходимое, чтобы заставить его отправиться в Нью—Кробюзон. Я все достану.
— Ты и правда думаешь, что сможешь их убедить? — спросила Беллис. — Они редко заходят севернее Шанкелла, а Нью—Кробюзон лежит в тысяче миль от их обычных путей.
— Джаббер милостивый… — Сайлас по—прежнему говорил вполголоса. — Нет, я не могу их убедить. Меня там не будет. Тебе придется их убеждать.
Беллис цокнула языком — она разозлилась на него, хотя и ничего не сказала.
— Я приготовлю то, что тебе понадобится, — сказал он. — Письмо на соли и рагамоле. Печати, рекомедации, документы и подтверждения. Этого достаточно, чтобы убедить купцов—кактов отправиться для нас на север. И достаточно, чтобы известить кробюзонское правительство о том, что происходит. Достаточно, чтобы защитить город.
Парк покачивался на волнах. Скульптуры потрескивали. Беллис и Сайлас молчали. Некоторое время были слышны только звуки волн и щебет птиц.
«Они будут знать, что мы живы, — подумала Беллис. — Или, по меньшей мере, что жив он».
Она поскорее отогнала эту мысль.
— Мы можем отправить им эти сведения, — решительно сказала она.
— Тебе придется найти какой—нибудь способ, — ответил Сайлас— Ты ведь понимаешь, что поставлено на карту?
«Не обращайся со мной как с каким—нибудь недоумком», — свирепо подумала Беллис, но он на мгновение перехватил ее взгляд и ничуть не смутился.
— Ты понимаешь, что тебе придется сделать? — повторил он. — Там будут стражники. Армадские. Тебе придется как—то ускользнуть от них. Тебе и от анофелесов придется как—то ускользнуть, боги милостивые! Ты сможешь?
— Я сделаю, — холодно сказала Беллис, и Сайлас неторопливо кивнул в ответ.
Он снова заговорил, и на кратчайший миг возникло ощущение, будто он не уверен в том, что хочет сказать.
— У меня… не будет возможности встречаться с тобой, — выговорил он. — Лучше мне держаться подальше.
— Конечно, — сказала Беллис — Мы теперь не можем рисковать.
На его лице промелькнуло горькое выражение, сожаление о чем—то несбывшемся — Беллис нахмурилась.
— Извини за это и за… — сказал он, пожав плечами и отвернувшись. — Когда ты вернешься и с этим будет покончено, мы, наверно, сможем… — Он умолк.
Беллис, услышав печаль в его голосе, была немало удивлена. Лично она не чувствовала ничего. Даже разочарования. Они искали и что—то нашли друг в друге, у них было общее дело (до нелепости приниженное название для их плана), но не больше. Она не питала к нему недобрых чувств. Где—то на дне души тонким слоем лежали остатки привязанности к нему. Но не более того. Ее удивил его неуверенный тон, сожаление, извинения и намеки на глубокое чувство.
Беллис с растущим интересом обнаружила, что слова Сайласа не вполне убеждают ее. Она не верила его елейным речам, она даже не знала, верит ли им он сам, но вдруг поняла — нет, она им не верит.
Это успокоило ее. После его ухода она осталась сидеть, сложив руки, с неподвижным и бледным лицом, которое обдувал ветер.
К ней пришли, чтобы сообщить: нужны ее языковые познания, так что ее включат в состав экспедиции.
Беллис находилась на «Гранд—Осте», в одной из нижних кают надстройки, на этаж или два выше палубы. Она смотрела в иллюминатор на корабли Саргановых вод, на возвышающийся над ними бушприт «Гранд—Оста». Трубы корабля были надраены, мачты, словно оголенные мертвые деревья, на двести—триста футов устремлялись в небо, а их корни уходили вниз, разветвляясь на столовые и полуэтажи.
На палубе, словно расчлененное ископаемое, лежала начинка огромного летательного аппарата. Гнутые металлические брусья, похожие на бочарные обручи или ребра, винты и двигатели, объемистые, пухлые баллоны. Все это огибая основания мачт, растянулось на сотни футов вдоль борта «Гранд—Оста». Бригады инженеров приклепывали детали друг к другу, собирая из отдельных частей огромный дирижабль. Шум и сверкание раскаленного металла доходили до Беллис через окна.
Наконец появились Любовники, и началось собеседование.
Ночью Беллис вдруг обнаружила, что не может уснуть. Она решила не пытаться и попробовать вновь взяться за письмо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});