пойдёт не так и мы неправильно поняли правила загробного мира.
— Я тоже, — Лили подошла к пакетам.
Перед тем как навсегда покинуть нас такой, какой мы её знали, наивной и доброй, девочка решила кое-что рассказать. Эту информацию она узнала совсем недавно.
— Проверяя болото, где лежит тело Нэнси… я различила тело эмбриона, в области её живота, — сказал Лили, косясь на красные глаза в темноте соснового леса.
— Измена, самоубийство и душевные переживания, — сказал я себе под нос, стараясь понять, что же произошло с выпускницей последнего класса, который она так и не закончила.
— Изнасилование… её просто не хотели слушать. Оказавшись в тяжёлой ситуации, никто не поддержал Нэнси, — раскрыла всю историю девочка, продолжая смотреть на высокий силуэт с паучьими лапами.
— Мир несправедлив, — подытожил Райан, глубоко и тяжело вздыхая.
— Наверное… но он точно не настолько плохо, как вы считаете, — Лили широко улыбнулась и засмотрелась на яркую луну. — Жаль, что я больше её не увижу.
Открыв мешки и увидев свою голову, руки, ноги, туловище. Девочка почувствовала необычайную лёгкость и свободу. Все её переживания и страхи сошли на нет. Теперь она была абсолютно чиста перед собой, также как и перед нами.
Мощный столб света светился из её груди. Звёзда выглядывали из-под облаков вместе с яркой луной, освещая всю тьму нашего мира. Сегодня победил свет, а значит можно отдохнуть.
Взглянув на Итана, я увидел как уголки его губ начали дрожать. Слёзы сами лились, ему никак нельзя было их сдержать, лишь вытирать раз за разом, пока не остановятся.
Стоя к нам спиной, Лили также с ручьём слёз и улыбкой обернулась в нашу сторону на прощанье.
— Я сожалею, что больше не увижу луну такой, какой была… — выдержав короткую паузу, девочка сказал свои последние слова Райану. — Но ещё больше мне жаль оттого, что я не запомню вас. Не запомню, что вы сделали ради меня.
Свет стал настолько ярок, что ослепил нас, на пару секунд. Лучи светили из всех возможных мест. Даже тёмный лес был освещён, а вместе с ним было хорошо видно Нэнси, провожающую Лили.
Когда свет стих, мы больше не видели девочку. Эта наивная и улыбающаяся подруга больше не была рядом с нами. Всего за пару секунд, мы вновь лишились её, как тогда, три года назад.
— Прощай… — выдавил Райан сквозь слёзы. Никогда не видел того как он плачет. Друг делал это в полном одиночестве. Но сейчас, он просто не мог показывать спокойствие.
***
Проснувшись, я понял, что нахожусь в больнице рядом с Йоко. Подруга лежала подключенная к аппарату. Рядом стоял компьютер, показывающий пульс девушки.
Всю ночь моя голова лежала на кровати, а Йоко положила на неё свою руку. За окном начали выглядывать лучи солнца, освещая белую комнату. Мне было не по себе из-за подозрительной тишины.
Бледная, будто мертвая кожа и развеивающиеся шторы от ветра… у этого есть своя мелодия. Грустная и глубокая, где преобладают басовые и медленные звуки.
Как я умудрился здесь уснуть?
Вчера я приходил проведать девушку, ведь мне сообщили об операции, которую будут сегодня проводить. Меня старались успокоить тем, что она точно выживет.
Но девушка говорила одно и то же:
— Кажется, это моя последняя весна… я чувствую это, — звучал уставший и почти безжизненный голос.
Этот голос продолжал говорить в моей голове. Он звал куда-то, вероятно в мир мёртвых.
— Чего такой зашуганый? — неожиданно сказала Йоко, с удивлённым лицом.
— Ах… ты проснулась, — теперь мой голос был уставшим и грустным.
Йоко попыталась вспомнить, что было вчера вечером. Осознав, что я провёл всю ночь в её палате, брови нахмурились, а голос стал более низким. Девушке явно не нравилось то, что я был всё ещё рядом.
— Ты школу пропустил, — сообщила японка, взглянув на часы, висевшие напротив её койки.
— Да… — холодно ответил я, наплевав на свой пропуск.
— Но у тебя выступление через сорок минут, — напомнила мне Йоко, тонко намекая, что мне пора бежать.
Точно, выступление!
Если я побегу прямо сейчас, то успею вовремя. У учителей будут вопросы, где я пропадал весь учебный день. Но, как и всегда, отмазку можно придумать за пару секунд.
Но я успею лишь в том случае, если гитара будет под рукой.
А я забыл её дома!
— Ничего, я ещё успею с тобой побыть, — сообщил я, чувствуя как мой пульс учащается.
— По глазам видно… ты врёшь, — с девушкой не с чем было поспорить.
И всё-таки шанцев, что японка выживет — очень мало. Скорее люди поймут, о чём я пою и что чувствую. Но теперь я понимаю, что они и не обязаны меня понимать. Главное, чтобы я понимал сам себя.
— Мы ведь увидимся после выступления? — задал вопрос я, немного дрожащим голосом.
— Угу… — девушка положила ладонь мне на щёку. — Кто знает, может быть, твоя победа вылечит меня.
— Я сыграю изо всех сил, обещаю, — только чтобы увидеть тебя с улыбкой на лице.
Её наблюдал за мной, запоминали изгибы лица и веснушки. Я был бы счастлив, если они вновь стали фиолетовыми. Но, к сожалению, теперь радужка серая, смотрящая куда-то сквозь меня.
— Мне и не пригодилась бы эта операция, если бы болезнь показала себя с самого начала, а не развивалась во мне долгое время, — Йоко жалела о своём прошлом, но уже не так тяжко как раньше. — Я ведь иду на поправку, больше не разлагаюсь и восстанавливаюсь. Но слишком большая область поражена. Мой организм слишком сильно измо… — мне больше не хотелось слышать её слов о болезни. Каждое упоминание и деталь резали мне душу.
Желая, чтобы девушка замолчала, я вскочил со стула и положил свои ладони ей на щёчки. Йоко не ожидавшая этого в туже секунду перестала раскрывать мне детали своей болезни.
Сейчас она милая, с округлившимися глазами. Даже щёчки сменили свой оттенок, перестав быть такими болезненно бледными.
Чмокнув девушку в лоб, я изрядно смутил её. Она не могла мне говорить со мной, смотреть в глаза, но сохранять неловкое молчание было хуже.
— Ты… где такую рубашку взял? — спросила девушка, наматывая волосы на палец.
Вчера я надел новую рубашку. Тоже клетчатую, но только красную. Что-то в ней манило меня. А отрыл я её в секонд-хенде. Никогда бы не подумал, что одежда оттуда мне понравится больше, чем полностью новая.
— Взял по дешёвке, здесь за углом,
— В секонд-хенде что ли? — подруга замолчала и принюхалась, пытаясь ощутить запах старины.
— Я её постирал, — улыбнувшись, прозвучал мой голос.
Девушка вновь взглянула на часы