предается молитвам.
Четыре года спустя после благословенного восшествия Тимур-каана на престол, Дува, сын Борака, выступил вместе с войском против упомянутых царевичей и эмиров, которые ведают границами государства каана. А по войсковому обычаю в каждой заставе[868] сидит по караулу. От застав Ачиги и Чупая,[869] которые находятся в конце западной границы, и до заставы Мукли, что на востоке, установлены ямы и [в них] сидят вестовые. Тогда они послали от одного к другому сообщение о том, что замчена не боевая часть войска. Случайно царевичи Кокчу, Джумгкур и Никядай собрались вместе и, устроив пир, занялись развлечениями и пьянством. Сообщение пришло ночной порой, а они оказались пьяными до бесчувствия и не могли выступить [в поход]. Куркуз-гургэн, зять Тимур-каана, выступил со своим войском, но мятежники быстро приблизились. Так как они [царевичи] проявили нерадивость и часть войска правого и левого крыла не была предупреждена, а путь был долог, то они не соединились, и Дува с войском напал на Куркуза, у того было не больше шести тысяч человек, [поэтому] он не имел сил сопротивляться Дуве, обратился в бегство и направился в горы. Мятежники пошли за ним, захватили его и хотели убить. Он сказал: «Я Куркуз, зять каана и эмир войска». Дува приказал не убивать его. Бежавшие направились к каану, а дядя каана Кокчу, [который] по [своему] упущению не подоспел с войском, пребывал в нерешительности. Его требовали несколько раз, а он не являлся. В конце концов каан послал царевича Ачиги уговорить его и привести. Когда бежавшее войско прибыло к каану, он [приказал] схватить из бежавших эмиров Джумгкура и Никядая и заковать их. Он сказал: «Как это вы проявили нерадивость?!».
И в то же время, когда войско бежало и Дува со своим войском был в той стране, царевичи Юбукур и Улус-Бука и эмир Дурдака,[870] которые в эпоху Кубилай-каана бежали к Кайду, а Кайду отослал их к Дуве, решили теперь отойти от Дувы и перешли с двенадцатью тысячами на сторону Тимур-каана. Когда каан услыхал о том, что они подходят, он не доверился [им], так как Дурдака уже приходил однажды, в эпоху Кубилай-каана, и увел с собой упомянутых царевичей. По этой причине он послал [им] навстречу вместе с Ачики Чиртаку, Мубарек-шаха, Дамгани и Саюна, чтобы они их привели. Юбукур и Дурдака прибыли оба, а Улус-Буку вместе с обозом оставили в пределах Каракорума, чтобы он медленно шел следом [за ними]. Он разграбил Каракорум и отдал на расхищение базары и амбары. Когда он прибыл к каану, тот обвинил его: «Как это ты совершил такое деяние в [местности], где погребен Чингиз-хан?». Он заковал его и заточил. Тот просил прощения [и говорил]: «Бежав, я прибыл туда, а войско Дувы шло следом, они перемешались с нами и учинили грабеж». [Это] извинение не было принято во внимание. Тайки, супруга Асутая,[871] и его сын Джишанг, к которым каан был весьма милостив, представительствовали за Улус-Буку, который был братом Асутая,[872] Улус-Буку освободили, но каан ему не доверял, ни на одну войну его не послал и приказал ему находиться постоянно при дворе.
Юбукура он обласкал и сказал, что за ним нет никакой вины, а на эмира Дурдака он был в гневе и приказал его казнить, так как тот дважды убегал. Тот заплакал и сказал: «Я опасался Кубилай-каана и бежал, и пока я там был, я никогда не воевал и не выступал против войска каана, теперь, когда кааном стал Тимур-каан, я нашел удобный случай и, договорившись с этими царевичами, прибыл с намерением служить и привел больше войска, чем я [тогда] увел. Если [каан] окажет мне милость, с этим же войском, которое я привел, и с другим войском, которое он пожалует, я пойду вслед за Дувой и приведу в исполнение наказание за то, что он содеял, возможно, что я смогу вернуть Куркуза». Эмиры доложили [каану] эти слова и ходатайствовали [за него]. Каан простил ему его вину |A 187а, S 432| и приказал, чтобы он выступил, и отправил его с регулярным войском. А Юбукуру приказал не выступать. Тот тоже ходатайствовал, [говоря]: «Мы прибыли для того, чтобы служить, все наши близкие [пусть] останутся здесь, а мы отправимся, так как мы осведомлены о положении того[873] государства и войск, а нам нужно возместить державе каана за тот [печальный] случай».[874] Юбукуру он тоже воздал почет, обласкал [его], и они отправились вместе.
А Дува в расчете на то, что он разбил войско каана, чувствуя себя спокойным, шел потихоньку с намерением идти в свои ставки, а войско послать к заставам и границам Ананды, Ачиги и Чупая,[875] которые находятся в пределах Кара-ходжо, и, напав на них, нагнать страху и обратить в бегство. В это время, когда войска разделялись на берегу большой реки, через которую они хотели переправиться, неожиданно подошли Юбукур, Улус-Бука и Дурдука, ударили на Дуву и его войско, многих побили и множество потопили. Сколько они ни старались, никак не могли заполучить в руки Куркуза, но захватили зятя Дувы по имени ...[876] и возвратились победителями, споспешествуемыми богом. Каан их обласкал и наградил. Затем эмиры надумали отпустить его [Дувы] затя [в надежде] на то, что он тоже, может быть, отошлет обратно зятя каана. И в эти же самые дни от Дувы прибыли гонцы и передали поручение: «Мы совершили одно деяние и получили [за него] возмездие, в настоящее время Куркуз у нас, а наш зять у вас». И Куркуз прислал с ними нукера и передал весть: «Я цел и невредим, но не имею нукера, [нахожусь] без припасов и без средств [для выкупа]. Пришлите двух-трех нукеров и кое-что для меня», Вместе с зятем Дувы отправили его[877] четырех эмиров с многочисленными дарами и [разным] добром. Куркуза убили до их прибытия туда и отделались уловкой: «Мы-де его отправили к Кайду, а он по дороге скончался». Вот и все!
Рассказ о двукратном сражении войска каана с войском Кайду и Дувы, о нанесении раны Кайду и о гибели его от этого
Затем к каану послал гонца Баян, сын Куинджи, из дома Орды, в настоящее время он государь улуса, [сообщить, что] из числа его двоюродных братьев восстал Кублук и прибег к защите Кайду и Дувы и между ними несколько раз происходили сражения, как о том