И тут зазвонил телефон. Вадим прижал трубку к уху.
– Привет, Зиновьич! Что-то интересное обнаружил?
Профессор быстро говорил в трубку, но я не разобрала ни единого слова. Вадим слушал. Я наблюдала за Данилой, потому что в кабине было уже темно, и я все равно не видела глаз Вадима в зеркале. Данила вдруг резко встал, рывком открыл машину, сел, захлопнул дверцу…
Внедорожник сорвался с места, как торпеда.
– Черт! – заорал Вадим и повернул ключ в замке зажигания. И сразу завопил он еще громче: – Держи трубку!
А когда я, не поняв, схватила мобильник и зажав его в руке, рявкнул:
– К уху прижми!
В отличие от машины Данилы, «Хаммер» довольно лениво вывернул со стоянки, и мы увидели только мелькнувшие вдали габаритные огни внедорожника. К счастью, шоссе было полупустым, Вадим прибавил скорость.
На небе копились темные тучи. Я приспустила немного стекло: в лицо бил ветер, пахнувший дождем. Фонари сливались в одну линию, а пролетавшие по встречной полосе машины вжикали, как пули у виска, только громче. Я хорошо понимала: при такой скорости водителя отвлекать вопросами нельзя. Но просто умирала от любопытства, что такого сказал Вадиму профессор, отчего тот очертя голову бросился в погоню за Данилой. К счастью, мы настигли внедорожник довольно быстро, на одной из автозаправок, а затем покатили чинно, на приличном удалении, но так, чтобы не потерять его из виду. Проехали еще километров пятьдесят, и появившиеся у меня сомнения переросли в уверенность.
– Вадим, – сказала я тихо, словно кто-то мог услышать, – чует мое сердце, Данила едет к нашей даче.
– Сколько до нее?
– Километров тридцать осталось. Скоро будет поворот направо, на Загрядье. Это поселок такой. До него километров пять. А за ним – сосновый бор. В бору наша дача.
– Понял, – кивнул Вадим. И с досадой произнес: – Эх, надо бы сменить машину. Слишком уж она приметная!
– Зато ночью фары выключишь, фиг кто заметит, – засмеялась я. И под эту марку спросила: – Ну, что там твой профессор обнаружил?
– Много чего, – был короткий ответ.
Я не увидела, но почувствовала по интонации, что Вадим расплылся в улыбке. А затем он принялся-таки рассказывать.
– Во-первых, как я и думал, шерсть Дарьки и Риччи не совпадает по множеству показателей с теми шерстинками, которые обнаружены в ране, на кочерге и частично на скотче, в который упаковали девицу. Но зато подобные волосинки имеются на перчатке, которую нашел Горшков. Лев Зиновьевич определил, что они принадлежат крупной короткошерстной собаке, типа ротвейлера, дога, добермана. Случай преподнес нам подарок в лице Данилы и его пса. Профессору не составило труда определить, что волосинки, найденные на месте преступления и те, что принадлежат собаке Данилы, – идентичны. Но рано кричать «ура», это только предварительная экспертиза. Более тщательная может выявить некоторые отличия. Но самое интересное, что профессору удалось прибрать к рукам носовой платок Данилы. Сама понимаешь, пот, слюна, другие выделения человека – строго индивидуальны. Если на перчатке и носовом платке следы окажутся идентичными, то…
– Выходит, Данила убил Юру? – перебила я Вадима. – Как такое может быть? Он его лет шесть или семь возил. Получал очень приличную зарплату. Зачем ему убивать кормильца и поильца? А теперь объясни, как ты предъявишь свои доказательства следствию, если экспертиза проводилась нелегально? Как объяснишь, откуда перчатка? И откуда у твоего профессора нашлись шерстинки с кочерги? Ты опять морочишь мне голову?
– Как раз не морочу, – отозвался Вадим, не отрывая взгляда от дороги. – Льва Зиновьевича всегда привлекают, если в происшествии фигурируют животные. Он как раз проводил экспертизу по твоему банкиру.
– Но тогда с какого перепугу меня назначили преступницей, если все проще пареной репы? Ведь и дураку понятно, что шерсть ротвейлера отличается от шерсти карликового пуделя. Даже по цвету. Ты заметил, Дарька у меня рыженький и кучерявый?
– Заметил, – засмеялся Вадим. – Сначала никому и в голову не пришло, что на кочерге и в ране шерсть другой собаки. Но следователь уже заподозрил неладное. На скотче оказалась и Дарькина шерсть, кстати. В общем, еще день-два, и сладкую парочку все равно бы схватили. Мы же пытаемся ускорить этот процесс.
Я вгляделась в темноту. Красные огоньки мелькали впереди.
– Сейчас он едет на дачу к Лизоньке. С больной собакой? Зачем? – размышляла я вслух. – И при чем тут Горшков? Какие деньги мог ему заплатить Данила? Парень же гол, как сокол! А Лизонька? Она даже не вступила в наследство! Но я изрядно испорчу ей кровь, если мерзавка станет претендовать на все Юрино имущество…
– Не кипятись, – мягко остановил меня Вадим. – Собака попала под машину. Данила подобрал ее, перевязал, как мог. Сейчас ей сделали сложную операцию, но ногу сохранили. Кстати, на шерсти ротвейлера профессор обнаружил следы краски. Скорее всего, от той машины, которая его сбила.
– Указатель! – крикнула я.
Вадим резко вывернул руль, съезжая на уходившее вбок шоссе. Впереди снова мелькнули огни внедорожника. До Загрядья оставалось километра два, когда Данила вдруг решил спуститься на проселок. Мы последовали за ним – по кустам, по щебенке съехали на грунтовую дорогу.
На всякий случай Вадим выключил фары, и мы двигались почти на ощупь в пыльном облаке, которое оставлял за собой внедорожник.
– Куда это он? – спросил Вадим.
– Похоже, направился в объезд, – ответила я. – Там кусты, пустырь. Мужчины вскладчину построили спортивную площадку для детей, да и сами иногда играли на ней в футбол.
– Мы проедем?
– Нет, придется оставить машину и идти пешком, если хочешь посмотреть, зачем Данила сюда заявился.
– Я тебе отвечу, зачем… – судя по всему, усмехнулся Вадим.
Но тут «Хаммер», видимо, попал колесом я яму. Машину тряхнуло, и Вадим выругался:
– А, чтоб тебя! Наделают вездеходов, а они ни одной рытвины не пропустят!
Теперь мы ехали на малой скорости, плелись, как черепаха, за красными огнями, едва заметными в пыли.
– Говори, – я тряхнула его за плечо, – зачем здесь Данила?
– Данила? – переспросил Вадим. – Ты еще не догадалась?
– Н-нет, – тихо сказала я, чувствуя, как постепенно, словно кувшин, наполняюсь ужасом.
– Я встретился на днях с одним частным детективом, моим давним добрым знакомым, и попросил его отследить некоторые моменты жизни твоего бывшего благоверного. В течение последнего года. Для парня не составило труда дать мне ответ почти сразу – ведь месяцем раньше его нанял Богданов. Усекла? Кстати, ты в курсе, что твой банкир написал на тебя завещание восемь месяцев назад? Не пройдет и полгода, как ты, а не Лиза, станешь очень богатой дамой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});