— и оставшуюся свободной руку твари сносит натянувшейся веревкой, заставляя рангона упасть навзничь.
А дальше я просто подпрыгнул, высоко задирая ноги, нагнал в них максимум Света и, резким рывком распрямив их, обрушился на спину твари, вколачивая ее в крышу!
Что-то громко хрустнуло. Рангон на мгновение действительно распластался по крыше, ноги разъехались по неожиданно мягкой и податливой ткани твари, я не удержался тоже и упал сверху, чудом дотянувшись до ножа, застрявшего в голове рангона.
Дотянулся — отлично!
Придавив рангона своим весом, я ухватил нож за рукоять, вырвал из башки твари и принялся обратным хватом вгонять его, куда только длина веревки позволит! В затылок, в шею, в уши, в виски — куда угодно, только побольше, посильнее!
Рангон дернулся от удара, зашевелился, начал подниматься, упираясь в крышу одной лишь головой и ногами, я свободной рукой ухватился за него, чтобы не упасть и продолжал нашивать в него удары! Быстрее, быстрее! Сдохни, тварь, сдохни!
Сдохни ты уже, наконец!
Рангон так и не поднялся. То ли какой-то из ударов оказался критическим, то ли я просто нанес их слишком много — тварь умерла. Ноги подломились, и рангон повалился на гравий крыши, вместе со мной.
Я резко откатился от твари и призвал оружие втянуться обратно в рукав. Готовый в любое мгновение снова выбросить нож в руку, я секунд двадцать стоял и смотрел на рангона — не притворяется ли он и не собирается ли напасть на меня, едва я приближусь? — но тот не подавал признаков жизни. Лежал, не двигаясь и не издавая звуков.
Смущало то, что он не таял в воздухе, как лоа. То есть, таял — но не более, чем обычно. Легкие дымные струйки, отделяющиеся от рангона, ничем не отличались от аналогичных при жизни, и по ним судить о том, что он наконец умер, явно было не рационально.
Поэтому я снова выбросил нож в руку, раскрутил его на веревке и с безопасного расстояния швырнул в тушу рангона.
Нож с первого раза засел в ней, как в сырой деревяшке.
Для проверки я сделал еще несколько бросков, и каждый из них нож спокойно втыкался в рангона, будто у того и не было никакой брони. Я даже смог попасть близко к той точке, в которой нож намертво засел изначально — и он воткнулся с первого раза, и без каких-либо проблем.
Значит, тварь все же умерла. А то, что он не распадается... Ну, наверное, это связано с тем, что это какая-то другая тварь. Она не распадается.
Не знаю. Плевать. Какая разница?
Чуть не забыв подстраховать задницу и спину Светом, я присел на крышу, опираясь о парапет, и несколько минут сидел, приводя дыхание, мышцы и мысли в порядок. Я уже не задумывался о том, что напрасно трачу Свет — сейчас, по ощущениям, мне отдых требовался намного больше.
К тому же, я все еще не уверен, что рангон сдох.
Я просидел так минуты три, не меньше, не сводя с твари взгляда, но она так и не пошевелилась и не сделала ни единой попытки снова меня атаковать. Признав, что я действительно смог убить рангона, я тяжело поднялся и пожалел, что даже не смогу забрать с собой никакого трофея — во-первых, не факт, что от рангона можно что-то как-то отпилить, во-вторых, стоит на мгновение забыть о том, что это «что-то» лежит за пазухой и утратить контроль над Светом — и привет!.. Что-то. Какие-то неприятные последствия. Не хочу знать, какие.
Я уже уверенно развернулся спиной к туше рангона, обозрел улицу с крыши, нашел метку светлячков и продолжил путь, перелетая с крыши на крышу и с каждым прыжком отмечая, что лоа становится все больше и больше. Они уже не просто перетекали по стенам здания вслед за мной — они просто заполняли улицу от дома до дома, и теперь будто сама улица двигались вместе со мной. Волновалась и качалась, будто мягкое желе, и двигалась. Да уж, было глупо думать, что рангон разобьется, если упадет в эту толпу. Это же для него как мягкий диван, наверное! Я бы на его месте тоже с удовольствием прыгнул в такое — просто ради развлечения!
Но мне оставалось прыгать лишь по крышам.
Еще два раза мне попадались широкие перекрестки, через которые я перепрыгивал уже без боязни все тем же методом — сначала прыжок, потом бросок ножа перед собой. Потом — несколько десятков секунд альпинистского восхождения.
Улицы сменялись улицами, я ушел вглубь ноктуса уже на два десятка кварталов. Очень солидное значение, если вспомнить, что стандартный рейд за астриумом вообще закончился на пяти. Когда же уже наконец наткнусь на то, что ищу? Или я все же неверно понял метки и иду совсем не туда, куда надо?
Нет, туда! Я совершенно точно иду туда!
Как еще объяснить, что за домами впереди появилось какое-то зарево?! Словно там стоит и светит на всю округу новогодняя елка — единственный виденный за все время источник света в этом царстве угольной тьмы?!
Я прибавил ходу, хотя, казалось, уже некуда — промежутки между крышами так и мелькали под ногами, даже лоа немного отстали от меня! Я бежал по крышам, как заправский спринтер, перепрыгивая меж ними быстрее и техничнее, чем бегун это делает с барьерами на пути. Воистину — лучший мотиватор это видеть наконец, что твоя цель достижима! Что вот она, прямо перед тобой — осталось лишь пробежать несколько сотен метров!
Стоп, а это что?
Случайный блик лунного света привлек мое внимание. С учетом того, что гравий крыш не бликовал, а будто бы впитывал в себя свет, это показалось странным. Я резко остановился, проскользив подошвами по спеченному в корку гравию, и сфокусировал глаза на предмете, который так привлек мое внимание. Будь я на своей Земле, я бы решил, что это что-то не стоящее внимания — алюминиевая банка, осколок стекла или мало ли что еще может оказаться на крыше, на которую мотаются все кому не лень?
Но это был другой мир. И другие крыши, по которым не мотается никто. Один лишь я.
Тем удивительнее оказалась находка. Потому что это оказался развернутый в режим планшета Пульс.
Причем точно такой же устаревшей модели, как мой.
Глава 7
Наверное, мой мозг, еще не до конца оправившийся от эйфории после победы над рангоном, не до конца понимал происходящее, потому что сначала я не придал значения находке — ну Пульс и Пульс, мало ли почему он тут валяется.
Но через секунду я вспомнил, где это «здесь». И понял, что здесь ему делать решительно нечего. Пульс в ноктусе уместен примерно так же,