Вспомнишь - и улыбнешься, поняв, что за путник был на дороге.
Редко, очень редко они приходят к тем, кто мог бы открыть свои двери - но двери по-прежнему стоят закрытыми - потому что открывать их некому.
Они не вымерли. Они не исчезли.
Вы сами убили своих принцев.
08.07.2006
Простить
Удар. Еще удар.
Маленькие струйки крови, стекающие из разодранной кожи.
Боль. Волны боли, бороздящие и сжимающие в судорогах тело, туманящие разум.
Отчаянный тихий-тихий полувскрик, полный неизбывной тоски.
Грозное лицо отца, нависшее совсем-совсем рядом. Обнаженные белки глаз... полный злобы и ненависти взгляд.
Снова боль. Еще. Еще.
Комок чего-то теплого, застрявший в горле и не дающий дышать. Плевок на пол, плевок - кровью.
- Папа, остановись! Не нааааадоооо..... За чтоооооо?
- Ах ты маленький гаденыш! Я разве тебе не говорил, что со взрослыми нужно разговаривать вежливо и уважительно?! Тем более со мной! Ты почему посмел назвать меня гадом? Как ты смел так назвать своего родного отца?! Ах ты неблагодарный выродок! Получи, маленькая скотина! Получи, тварь!
Хрип. Дышать уже невозможно.
- Да остановись ты, отец! За что ты бьешь ребенка, засранец! Что же ты за зверь то такой! Остановись, говорю тебе - ты же сейчас убьешь его!
Голос матери, еле дошедший до сознания - тихий и ласковый голос, сейчас сделавшийся каменно-твердым и каким-то совершенно изломанным. Он всегда делался таким, когда отец бил его. Но - и только.
- Молчи, женщина! Не ты мне будешь указывать здесь! Здесь главный я, и ты - ты будешь выполнять мою волю! Уродец посмел назвать меня гадом - а я такого не прощаю! Ты слышишь меня?! Я мужчина, а не жалкая тряпка - и такого не прощаю. Никогда!
Снова удар. До чего же больно.... Его тело так и не становилось железным, а ведь временами он так этого жаждал...
И снова голос матери - но почему-то уже совсем тихий. Странно... это она так говорит... или он уже перестал слышать?
Удар.
Мир изменился - исчезли все звуки. По лицам родителей он видел, что они продолжают о чем-то спорить - но вот слышать их он уже перестал.
Один раз отец что-то кажется прокричал в ответ жене, но затем вдруг на лице его появилась какая-то растерянность, и он было уже опустил руку с увесистой деревянной палкой... Но - только на мгновение. Но - только наполовину. Внезапно лицо его снова приняло прежний - свирепый и ужасно отталкивающий вид. Он повернулся к сыну. Сейчас. Сейчас ударит снова...
Удар. Удар. Удар.
Ломающееся дерево. Новая вспышка боли.
Мир померк.
* * *
Тихий голос, ласкающий слух подобно теплым волнам морского прибоя. Склоненное над ним лицо матери. Льющаяся прекрасная песня.
Смесь седых и русых волос. Седых... А ведь она, его милая мама, была еще так молода... Я должен это выдержать. Во что бы то ни стало - должен. Обязан. Иначе - нельзя. Должен.
И снова забытие.
Он открыл глаза. Да - это его мир, мир, в котором он родился. Добрый мир?
Мать, мать всегда ему говорила, что мир этот такой, каким его видят люди - и каким его стремятся сделать. Мир таким становится - для каждого человека. Добрым или злым, прекрасным или безобразным, полным великих тайн или совершенно бессмысленным. Неизвестно как, но мир становится таким, становится - всегда.
Он прикрыл глаза. Постепенно возвращался слух, хоть и с трудом, но начинало чувствоваться тело.
А потом он опять уснул - и спал долго-долго. Ему показалось, что целую вечность, хотя в реальности, быть может, не прошло и дня. Он слышал голоса людей - слышал смех и чувствовал их восторг. Он ликовал вместе с ними, он пел с ними и голос его как-то вплетался в общую гармонию голосов и тогда песня-восторг, песня-ликование звучала еще сильнее и радостнее. Он радовался жизни, радовался с другими - такими же, как он - умеющими радоваться. Он любил жизнь - любил, несмотря на преграды, несмотря на проблемы. Он любил жизнь...
А затем он проснулся...
* * *
Молодой человек проснулся и как-то неловко встряхнул головой, отгоняя недавнее наваждение о побоях. Наваждение ли?
Нет. Он точно знал, что это когда-то было - было с ним. Он это помнил - зачем он это помнил, почему не мог выбросить из памяти эти отрывки мучений, почему верная память не позволяла ему делать этого? С какой целью хранила она эти давние воспоминания ушедших лет? Кто знает...
Он так тщательно старался отгонять из мыслей эти события своего прошлого, так усиленно пытался их забыть... Но – никак, но - не получалось.
Почему даже теперь, когда у него есть так много ... любимая женщина, с которой он как ни с кем другим близок и которая понимает его с полуслова, которая любит его и жить с которой он рад и счастлив ... прекрасная работа, работа, позволяющая помогать огромному числу людей...слава, Богатство, признание, успех ... почему даже теперь эти жуткие картины - монстры прошлого встают у него перед глазами? Напоминание о том, что ему пришлось пережить?
Предостережение?
Хватит бежать, наконец подумал он. Хватит бояться. Хватит помнить об этом и постоянно перемалывать в памяти... Пора наконец простить людей - простить за ошибки, простить и отпустить от себя.
Забыть - и простить. Простить - и забыть.
Тогда, развернувшись к окну и подняв глаза навстречу всходящему утреннему солнцу, он прокричал: - “Отец, я прощаю тебя за ту боль и страдания, которые ты причинил мне. Я прощаю тебя и отпускаю с миром. Иди своей дорогой. Расстанемся без злобы и ненависти. Будь прощен мною!”
Прокричал громко и радостно. Прокричал так, как возможно кричат, ликуя, воины после победы.
- Я прощаю тебя! Да будет так!
- “Да будет так”, - разнеслось далеко на просторы....
И тогда прекрасная музыка, музыка ликования и восторга наполнила его слух. Это была его музыка - музыка его детства.
Знак его пути.
19.12.2004
Пятеро в лодке, не считая кошки
- Шторм приближается, - заметил капитан судна, - можем не успеть. Нам бы ....
- Успеем! – бесцеремонно перебила его Хозяйка. – Если бы ты послушался меня еще триста двадцать семь гребков назад, то мы бы вообще под него не угодили. Ведь говорила я тебе, остолоп, на юг, на юг нужно было грести! А ты все – мы пойдем на север, мы пойдем на север! Вот и греби теперь на восток, умник! И только посмей мне разбить лодку!
- Да ладно тебе, - стушевался капитан. - Ведь как красив север! Северное сияние, холода до остановки крови, завывания ветра до потери слуха, пингвины на льдинах, наконец ...
- Да, пингвины это тема, - хотел бы я увидеть хоть одного живого, - встрял Средний в разговор.
- А я хочу на запад, - внезапно отрезал Старший. Там жизнь лучше и люди культурнее, не ругаются как некоторые.
- Вот один у меня тогда туда и поплывешь, в следующей жизни. Если мозгов не хватит. А сейчас плывем на юго-восток! – Хозяйка все больше злилась.
- Дак на юг или на восток, ты определись уже наконец! – было отчетливо заметно, что капитан уже начинает сердиться.
- Сначала на юг, потом на восток, что непонятного? Или тебе инструкция на каждый гребок нужна?
- Не нужна, - обиделся капитан. Сам уж справлюсь как-нибудь, отойди!
С этими словами он плюхнулся на нос судна и начал ожесточенно бить веслами по воде, как будто бы периодически окатывавшие его волны соленой влаги были способны заглушить разгоравшийся в душе пожар.
- Ну и куда мы опять плывем?! – бесцеремонно-проникновенно воскликнула через пять минут наблюдения за этим непотребством Хозяйка. – Ведь там же север! Ты лодку то так и не развернул!
- Раз такая умная, бери весла и греби сама! – отрезал капитан. Не умеешь ты ценить помощь!
- Мне такая “помощь” и даром не нужна. Ничего вы все не умеете, все приходится делать самой!
С этими словами Хозяйка уселась на корму и начала выводить веслами элегантные пируэты по воде.
Гребок. И еще гребок. И еще несколько десятков. Вуууух! – и внезапно накатившая на судно волна смыла половину разместившегося там инвентаря, не пощадив даже банальной еды.
- Ты что сделал, засранец! – закричала Хозяйка. - Ведь там же наши неприкосновенные запасы, на черный день заготовленные были! Ведь там же последние подарки моей матери были! Не для тебя, для детей все готовила, по крупинкам собирала! Что же ты за неуклюжий то такой!
- А я дак не для детей! – насупился капитан. – И вообще, если это так важно, крепить лучше надо было!
- А я и крепила! Все связывала, все перевязывала! Кто же знал, что ты все в один миг смыть то сумеешь?
- Багаж смыла волна, - успел встрять в очередную перепалку Средний. - Человек не властен над волнами.
- Шторм приближается, - заметил Старший. – Я вижу его на горизонте.