Читать интересную книгу Хроника Великой войны - Дмитрий Крюков

Жена обеспокоенно взглянула на него:

– Что случилось? Кто это был?

– Мефиат.

– Что он сказал? – в голосе её послышалось волнение.

– Ничего, – торговец замолчал, а потом добавил. – Знаешь что, сегодня тебе лучше переночевать у соседей. Возьми детей и уходи.

– Что он тебе сказал? – властно потребовала женщина.

Торговец огляделся, словно ища кого-то.

– Сегодня к нам придут.

– Господи! – женщина всплеснула руками. – Да что же это! И до нас добрались. Но ты уж не упорствуй. Бог с этими драгоценностями. Ведь убьют же, – она вдруг завыла.

– Успокойся, ничего не случиться. Все будет в порядке.

Он привлек её к себе, чувствуя, как дрожат её плечи.

– Только уходи. Я не хочу, чтобы дети были здесь.

– Хорошо.

***

Торговец присел на край кровати. В комнате становилось темно, но он не зажег свеч. Человек внимательно прислушивался, и оттого ночная тишина звенела у него в ушах. Шаги. Он вздрогнул – идут! Торговец осторожно приподнялся, уставившись в темное стекло окна. Улица была пустынна. Лунный свет резко очерчивал тени домов и мазками обозначал полукруги булыжников на мостовой. Никого. Торговец облегченно вздохнул, и тут раздался властный стук. Человек оторвался от окна и подскочил как ужаленный. Они пришли не с той стороны, откуда он ожидал, и это разом низвергло все его попытки быть спокойным. Торговец тяжело спустился с лестницы и подошел к двери. Кто стоял за ней? Его погибель? Руки дрожали, и он с трудом откинул засов.

Лунный свет струился прямо в глаза, огибая стройный силуэт необычайно высокой и красивой женской фигуры, облаченной в дорогое, узко приталенное платье. Торговец отступил от неожиданности, метнул взгляд на лицо незнакомки и неприятно передернулся: её глаза были алыми с большими белыми зрачками. Человек настолько не ожидал увидеть гхалхалтарку, что она сначала поглотила все его внимание, и он не заметил стоявшего рядом с ней гхалхалтара.

– Приветствую тебя, – заговорил тот.

Теперь взгляд торговца обратился к нему. Гхалхалтар выглядел незлобно, с маленькой светлой бородкой и тонкими, криво изогнутыми бровями, однако на боку у него висел длинный меч, а за его спиной человек различил четверых воинов.

– Что угодно вашей светлости? – поинтересовался торговец.

– Я наслышан о твоем мастерстве. Моя жена хочет посмотреть на твои каменья. Если ей что-нибудь понравиться, я куплю.

Однако торговец не поддался на эту уловку – достаточно показать драгоценности, и гхалхалтары просто отберут их. Поэтому человек, внутренне трепеща, твердо сказал:

– Извините, ваша светлость, вы ошиблись. Я не столь хороший мастер. Сейчас тяжелые времена. Почти все богатые люди бежали из города, и мое дело пришло в упадок. У меня остались лишь плохенькие образцы, которые не достойны столь сиятельной особы, как ваша супруга.

– Ты лжешь, – гхалхалтар шагнул внутрь, и за ним последовали остальные.

– Смотрите, – торговец поспешил к прилавку.

Он выдвинул ящик, и барон Ригерг увидел, что в нем валяются в беспорядке медные и коралловые побрякушки. Гахжара презрительно скривилась. Ее тонкие, увитые перстнями пальцы небрежно поигрывали прекрасным золотым ожерельем, украшенным чистыми, как недра океана, изумрудами.

– Вы сами видите, – виновато улыбнулся торговец. – У меня не осталось ничего интересного.

Ригерг прищурился. Его белые зрачки нехорошо заострились.

– А ведь лжешь. Ну лжешь, сознайся.

Барон обещал Гахжаре найти лучшего ювелира в Жоговене, и он не собирался уходить с пустыми руками.

– Признайся. Что у тебя в том ларце?

Торговец обернулся.

– А, здесь камушки.

Он протянул ларец Ригергу. Барон открыл его и зачерпнул рукой разноцветные стекляшки.

– Да они все вместе не стоят и одного золотого!

– Я же говорю, ерунда, – поспешно подтвердил ювелир.

В комнате повисло молчание. Торговец напряженно вгляделся в прищуренные глаза гхалхалтара. Человек прочел в них колебание. Такой взор был у посетителей, которые хотели купить какую-нибудь дорогую вещь, но, узнав о её цене, разводили руками. Чтобы скрыть свою несостоятельность они ещё некоторое время топтались у прилавка, прежде чем уйти, горько сетуя на худой кошелек. Такой же взор был и у гхалхалтара. Еще несколько мгновений – и он повернется и уйдет, уведя за собой грозных молчаливых воинов. И вдруг заговорила гхалхалтарка. Гахжара не знала людского, а потому обратилась к Ригергу на гхалхалтарском, но торговца сразу насторожил её капризный тон. "Стерва", – пронеслось у него в голове.

Ригерг, все так же улыбаясь, повернулся к нему:

– Она недовольна, а я, как любящий муж, должен сделать так, чтобы моя жена получила то, чего хочет. Ты, человек, женат?

Ювелир кивнул.

– Тогда ты должен знать, что значит желание жены.

Торговец снова кивнул.

– Прекрати паясничать. Неси драгоценности. Я тебя по-хорошему прошу.

Человек молчал. Ригерг надвинулся на него, и ювелир почувствовал у себя на лице его дыхание:

– Говори, куда ты их спрятал?

– Все проданы.

– Лжешь.

Цепкие пальцы впились в грудь торговца и, скользнув на шею, оторвали его от пола.

– Говори, – голос Ригерга перешел на хрип.

Ювелир почувствовал, что задыхается. Кровь ударила ему в голову, в глазах потемнело, и вместо лица гхалхалтара он видел только серое пятно с двумя демонически горящими углями зрачков. Но он продолжал молчать.

Тогда барон выпустил его и повернулся к сопровождавшим его воинам. Сначала он и не думал прибегать к их силе, а взял только для охраны на улице. Однако упрек, застывший в глазах Гахжары, заставил его крикнуть:

– Разберитесь с ним!

Человек увидел, как молчаливые верзилы подались к нему…

***

– Извини, плохо все получилось, – вздохнул Ригерг.

Барон посмотрел на валяющегося у прилавка ювелира. Тот несколько раз терял сознание и наконец даже холодная вода не могла привести его в чувство. Так и не добившись от него признания, гхалхалтары перерыли весь дом, но ничего не нашли.

Ригерг взял жену под локоть и осторожно провел через завалы разбитой мебели. Под ногами у них похрустывали рассыпанные кораллы и стекляшки.

– Я куплю тебе драгоценности другого мастера, – сказал, оправдываясь гхалхалтар.

– Не надо, – надменно произнесла Гахжара. – Мне нужны только работы этого ювелира.

– Но ведь ты их даже не видела!

– Будь уверен, они стоят недешево, иначе этот несчастный не принял бы за них столько мучений.

Ригерг взглянул на красивое, чуть лукавое лицо жены. По её лбу струился черный, серебрящийся в свете луны локон, дуги её алых губ чувственно изогнулись, и барон понял, что ему надо достать драгоценности именно этого ювелира. Он вернется к торговцу ещё раз, но уже когда дома будут его жена и дети…

***

Отряд Этельреда ещё не успел отдохнуть после двухнедельного перехода от залива до Жоговена, и вновь надо было спешить, бежать, но теперь уже к Грохбундеру.

Этельред хмуро крутил длинный седой ус, покачивался в седле. От долгой езды ноги графа занемели, и он, передав оруженосцу коня, пошел пешком. Под подошвами сапог чувствовались все рытвины и неровности дороги. Вскоре Этельред стал спотыкаться. Его начала мучить отдышка. Граф понимал, что лучше всего ему сейчас поехать в карете вместе с семьей, но воинский долг не позволял старому воину покинуть солдат, и он продолжал идти рядом с колонной, больной и немощный, но подающий пример остальным.

– Дай коня, молодец, – попросил Этельред через полчаса.

Оруженосец быстро исполнил просьбу господина, и граф вновь взгромоздился в седло.

Горы находились уже совсем рядом: завтра отряд начнет подъем. До Грохбундера оставалось идти около двух недель. По армии пронеслась весть о том, что лорда Карена собираются снять с поста командующего. Те, кто были поосторожней, огорчились, но многие, особенно молодые ополченцы и красавцы-дракуны, воспринимавшие войну как забаву, обрадовались, ибо все знали, что, как только уйдет Карен, произойдет грандиозное сражение. Однако упрямый лорд ещё не сдавался и, назло всем рвущимся в бой, гнал войско в горы.

***

Два солнца отражались в сверкающих, огромных, всеохватывающих зрачках бессмертного. В глазах некроманта стояли длинные, бесконечные улицы людского города и бесчисленные площади, усеянные народом. В его глазах плясали разноцветные отблески, отбрасываемые высокими витражами жоговенских соборов. Он видел удивительные лица в веренице проплывавших мимо него отрядов, лет и событий. Войско выступало из Жоговена, а Хамрак вспоминал, как много веков назад он так же руководил гхалхалтарами и так же они уходили в поход. Однако разве теперь кто-нибудь, кроме него, сохранил память о том времени? "Нет", – отвечал сам себе некромант. Он заранее знал, что все его действия напрасны. Могучие силы, содержащиеся в нем, были направлены в никуда. Они не несли ни зла, ни добра. Хамрак чувствовал, что разобьет людей, что покорит их королевство, подавив все мятежи, но пройдет десять, сто, двести тысяч лет и никто не вспомнит об этом. Его победа совершенно не нужна для вселенского мира. Вот если бы ему удалось выполнить свое главное предназначение – победить Смерть. Это было бы настоящее деяние, которое бы помнили и через тысячу, и через миллион, и через миллиард лет.