Америка. Точно так же в «Семнадцати мгновениях» главный враг уже не Германия – с ней в марте 1945-го всё понятно, а США. Штирлиц борется не с Гитлером, а с Даллесом. Это кино о том, как мировая война без паузы перетекла в холодную.
Корейская война – послесловие к Второй мировой и первая битва холодной.
Эта война – и наша тоже.
Впервые с обеих сторон использовались реактивные истребители – МиГ-15 и F-86 Sabre. В небе Кореи русские и американцы воевали друг против друга. Участие советских граждан в боевых действиях секретили, тогда как с противоположной стороны формальности в виде одобрения ООН были соблюдены. За южан воевали не только американцы, но контингент из добрых полутора десятков стран: Франция, Великобритания, Бельгия, Голландия, Греция, Таиланд, Эфиопия, Новая Зеландия, Индия, Австралия, Филиппины, Колумбия, Канада. За северян вступился Китай, подав своё вмешательство как порыв миллиона добровольцев. Демилитаризованная Япония фактически приняла участие в войне на стороне своего недавнего врага – США: японские офицеры помогали информацией и картами, участвовали в работе штабов, принимали участие в боевых действиях. Япония стала тыловой базой Штатов. Командующий контингентом ООН Риджуэй заявил: если бы не помощь Японии, американцы не продержались бы в Корее и трёх месяцев.
Хроники той войны порой звучат сюрреалистично: «В марте 1952 года китайские лётчики сбили в Корее истребитель южноафриканских ВВС».
Осенью 1950 года двое американских пилотов, заблудившись в небе, обстреляли аэродром Сухая Речка в Приморье, в Хасанском районе, между селом Перевозным и станцией Кедровой. В ясную погоду из бухты Перевозной прекрасно виден Владивосток, до которого по прямой через Амурский залив каких-то тридцать километров.
На Сухую Речку только что перебросили авиаполк, вооружённый американскими ленд-лизовскими «кингкобрами», уже порядком устаревшими. 8 октября в небе показались два реактивных истребителя-бомбардировщика Lockheed F-80 Shooting Star, которыми управляли Олтон Квонбек и Ален Дифендорф. Снизившись над аэродромом, они открыли пулемётный огонь. В готовности находилось только дежурное звено, но команду на взлёт не дали: то ли по растерянности, то ли для того, чтобы не обрекать пилотов на сбитие при взлёте. Да и догнать американцев на поршневых машинах всё равно не получилось бы. Обошлось без жертв, но в результате двух заходов «шутинг старов» было повреждено семь машин. Из людей никто не пострадал – порой пишут о якобы засекреченных жертвах налёта, но эти слухи ничем не подтверждаются.
Главный пожар пришлось тушить не аэродромной команде, а дипломатам. Правительство США признало вину в нарушении границы, объяснив инцидент аэронавигационной ошибкой и заверив, что виновные понесут наказание. Споры о том, была ли это ошибка или провокация, идут до сих пор. Сторонники первой версии указывают: война в Корее началась недавно, местность американцы знали плохо. В 1990 году сам Квонбек писал в «Вашингтон пост»: «Снизившись до трёх тысяч метров, через просвет в облаках я увидел, что мы находимся над рекой в долине, окружённой горами… По пыльной дороге… шёл грузовик. Мы решили догнать его и вышли на аэродром. Это было похоже на аэродром Чхонджин, который мы видели на крупномасштабной карте… Фотографий и детальных карт объектов не было». Есть сторонники и у версии о провокации. Лётчик Владимир Забелин, служивший на Сухой Речке, говорил: погода стояла ясная, а контуры берега совсем не похожи на Чхонджин.
Наказали американских лётчиков или нет – тоже вопрос. Квонбек после двадцати двух лет службы в авиации работал в ЦРУ и в комитете Сената по разведке, его напарник Дифендорф отслужил тридцать три года. Кого точно наказали, так это наших: командира полка, заместителя и начальника штаба судили и понизили в должности за «слабое воспитание личного состава». Были и другие следствия ЧП: ускорили переучивание лётчиков на переброшенные из Подмосковья МиГ-15, усилили противовоздушную оборону. Уже в декабре 1950-го на юге Приморья был сбит американский разведчик RB-29.
Сухую Речку законсервировали в конце 1950-х. На смену поршневым машинам пришли реактивные, им были нужны другие площадки. Поле заросло травой и кустами, об аэродроме напоминают несколько развалин и сама идеальная ровность площадки. В стороне – речка (действительно суховатая), станция Кедровая, неэлектрифицированный железнодорожный путь. Пыхтя соляровым выхлопом, идут в сторону недалёкой корейской границы товарняки.
Война прокатилась до самого юга Кореи. Сначала северяне заняли весь полуостров, кроме Пусанского пятачка; пришлось вмешаться США – американцы удержали последний плацдарм и высадили десант в тылу северян у Инчхона. Война покатилась на север – до границ Китая и СССР. Вмешался Мао, не желавший иметь американские войска у порога. 25 октября 1950 года в боевые действия включились «добровольцы» маршала Пэн Дэхуая. Война снова двинулась на юг. Китайцы, показав завидную выносливость и тактическую грамотность, разгромили 1-ю дивизию морской пехоты США, отбив обе корейские столицы – Пхеньян и Сеул.
В ноябре того же года после просьб правительств КНДР и КНР в войну вступил советский 64-й истребительный авиакорпус (авиация северян, состоявшая из немногочисленных поршневых Як-9, Ил-10, Ла-9, уже была разгромлена). Наши лётчики оказались в небе Кореи спустя несколько недель после атаки на Сухую Речку; нельзя исключать, что инцидент ускорил принятие решения о переброске «ограниченного контингента» на китайские аэродромы. Наши «миги» защищали не только КНДР, но и границы СССР от новых провокаций или недоразумений. Во Владивостоке ввели затемнение, ночью выли сирены и шарили по небу лучи прожекторов, в небо поднимали аэростат, в городе появились зенитные батареи, на окна клеили кресты из газетных полос.
Участие советских ВВС в боях с американцами держали в тайне, пусть это был секрет Полишинеля. Советские истребители базировались на китайских аэродромах и не имели права пересекать линию фронта. Бои шли только над территорией, занятой северянами. Русские вновь воевали у реки Ялу, но теперь не с японцами, а с американцами. Фактически наша авиация выполняла функции ПВО, прикрывая объекты и коммуникации северян. «Даже на складах мы не имели ни одной бомбы, ракеты, бака для зажигательных смесей или другого оружия, которое можно было бы отнести к разряду наступательного», – вспоминал генерал Лобов. Наших авиаторов маскировали под китайцев и корейцев. Самолёты имели корейские опознавательные знаки, лётчики носили китайскую форму. В полёт не брали документов, но брали шпаргалки, чтобы переговариваться по-корейски. «Во время учебных полётов дело обстояло более-менее нормально, но в бою корейская грамота улетучивалась из головы, и радиообмен шёл исключительно на русском», – вспоминал Сергей Крамаренко, ставший в небе Кореи Героем Советского Союза. Господству американцев в воздухе пришёл конец. 12 апреля и 30 октября 1951 года вошли в историю американской авиации как «чёрный четверг» и «чёрный вторник».