вернулся один, без жены, и Иетиу сказал, что у неё остались какие-то дела и она приедет через полгода?
– Улат тоже примерно в это время взял отпуск, чтобы съездить домой. И – какое совпадение! – как раз на свадьбу сестры. – Я пристально посмотрела в глаза Мэйбидосу. – Бэкхран, вам не кажется, что совпадений слишком много?
– Я не вижу причин для Иетиу организовывать нападение на Эрана, – заметил он, однако теперь его голос не звучал настолько непримиримо, как в начале разговора.
– Я ни в чём его не обвиняю, – поспешила заверить я Мэйбидоса. – Но почему бы вам не проверить, где он находился, скажем, когда убили Рохора? Это произошло как раз во время Турнира, и, насколько я понимаю, Иетиу должен был быть среди стражи на трибуне. Если он там был, значит, мои подозрения беспочвенны, и я, разумеется, принесу ему извинения. Если же нет, у вас появится веская причина его допросить.
Мэйбидос сверлил меня пристальным взглядом.
– Сиреневая госпожа умна и проницательна, – равнодушно проговорил он, но было в его интонациях нечто пугающее, отчего у меня по спине пробежал мороз. – Я бы сказал даже слишком проницательна для столь нежного возраста.
– Благодарю за похвалу, бэкхран, – я через силу выдавила из себя улыбку и поклонилась. – Но большая её часть принадлежит чатьену Васту, прилагающему много усилий в моём обучении.
Мэйбидос презрительно хмыкнул, но дальше развивать эту тему не стал, вместо этого поднялся на ноги и направился к выходу.
– Я выполню вашу просьбу, Сиреневая госпожа, – проходя мимо меня, бросил он холодно. – Но знайте: в преданности своих людей я не сомневаюсь, а иду вам навстречу исключительно ради того, чтобы доказать ваше заблуждение.
«Пусть так, – подумала я. – Главное, ты тщательно всё проверишь. А уж из каких соображений – дело десятое».
Ночной гость
– Ты, правда, думаешь, что Иетиу всё это устроил? – неуверенно обратился ко мне Эран, стоило только Мэйбидосу покинуть комнату.
– Преступник откуда-то должен был узнать о наших планах, – не отвечая прямо на вопрос, принялась я объяснять ход своих рассуждений. – Брат ведь всё тебе рассказывал?
– Да, – подтвердил мальчик.
– И Иетиу в этот момент был рядом?
Эран нахмурился и промолчал, однако вместо него ответил Вэлсторн:
– Да.
Я тяжело вздохнула.
– Вот и получается, что либо он, либо кто-то из моих людей.
– И почему же тогда ты обвиняешь Иетиу, если есть и другие подозреваемые? – в голосе Эрана проступила обида.
– Потому что я предпочту сначала проверить постороннего мне человека, чем позволю себе усомниться в своих людях, – твёрдо ответила я. – Да, я допускаю возможность того, что предатель окажется среди них. Но позволь мне ещё один день тешить себя надеждой в их невиновность.
Эран выглядел совершенно расстроенным, да и Вэлсторн хмурился, так что я посчитала своё присутствие нежелательным и, попрощавшись с духовными братьями, вернулась в кэа в сопровождении Ордета и Чалы, ожидавших меня на крыльце гостевого домика долины Цэгнус.
– Как всё прошло? – поинтересовался Ордет с тенью беспокойства во взгляде.
– Бэкхран пообещал проверить мои подозрения, – ответила я.
– Должно быть, Второй наследник долины Цэгнус расстроился из-за обвинений в адрес своего телохранителя, – заметила Чала с сожалением.
– Расстроился, – подтвердила я.
К счастью, ни она, ни Ордет больше не стали развивать эту тему, так что до кэа мы дошли в абсолютной тишине.
– Я сегодня лягу спать пораньше, – сообщила я своим спутникам, направляясь в сторону лестницы.
– Мне помочь вам подготовиться ко сну? – осторожно спросила Чала, оставшись стоять в холле вместе с Ордетом.
– Не нужно, я сама справлюсь. Можешь заниматься своими делами. Зажги только, пожалуйста, свечи.
На самом деле, спать мне совершенно не хотелось. Просто я остро нуждалась в том, чтобы хотя бы немного побыть одной.
Дождавшись, пока Чала поставит на стол металлический канделябр с пятью рожками и с помощью кресала зажжёт фитиль свеч, я принялась неспешно освобождать волосы от многочисленных шпилек – голова ещё с обеда была точно свинцовая, да и давящая боль в области висков с каждым часом всё усиливалась. Впрочем, как раз к этому я уже успела привыкнуть – тело Шиануси было очень слабым, так что боль с самого моего появления в этом мире стала моим неизменным спутником. Особенно головная. И даже чудодейственные эликсиры Васта практически не помогали. Впрочем, это была мизерная плата за возможность продолжать жить.
Расчесав волосы и собрав их в простую косу, чтобы не спутались во время сна, я переоделась в лёгкое домашнее фурди насыщенного сиреневого цвета, после чего взяла со стола подаренную не так давно Эльтайном энциклопедию лекарственных растений и погрузилась в чтение, чтобы хотя бы так отвлечься от гнетущих мыслей.
Свечи прогорели практически наполовину, – значит, прошло около трёх-четырёх часов, – когда со стороны крыши послышались знакомые приглушённые звуки чужих шагов.
«Похоже, Ришану опять не спится, – с улыбкой подумала я, откладывая книгу на прикроватную тумбочку. – Надо попросить его отказаться от этой дурной привычки приходить ко мне по крыше. Не дай бог однажды сорвётся – костей не соберёт, и это в лучшем случае».
Скрипнули незакрытые ставни, и в комнату легко проскользнул тёмный силуэт. Только вот принадлежал он явно не Ришану, а уже взрослому, широкоплечему заклинателю, облачённому во всё чёрное и с металлической маской долины Цэгнус на лице.
Первым моим порывом было закричать и позвать стражу, только вот стоило мне открыть рот, как с руки незнакомца сорвалась бледно-красная молния, ударившая меня точно в грудь, полностью парализовав тело, при этом сохранив в сознании.
Следующее, что сделал ночной гость – начертил в воздухе и активировал хорошо знакомую мне руну тишины.
– Сиреневой госпоже не о чем волноваться, – холодно проговорил незнакомец, медленно подходя ко мне. – Я не причиню вам вреда. И даже сниму обездвиживающие чары. Но если вы начнёте шуметь или попытаетесь сбежать, я перережу вам горло.
И вытащил из ножен на поясе короткий клинок с широким лезвием, доказывая серьёзность своих намерений.
По коже пробежал мороз, и я ощутила, как на глаза сами собой навернулись слёзы – мне было страшно. Я не понимала, чего от меня хочет этот человек, и одновременно мне было кристально ясно: я не способна ему ничего противопоставить. В детском