Читать интересную книгу Обратная сторона гламура - Светлана Мерцалова

— Тебе только кажется, поверь мне.

Злата резко вскочила и включила свет.

— Скажи правду! Сознайся, что у тебя кто-то был.

— Я же сказала, что нет. Почему ты мне не веришь?

— Кто это был: мужчина или женщина? — продолжала допытывать ее Злата.

Вика ничего не ответила, ей до смерти надоели эти разборки. По какому праву Злата смеет ее допрашивать? Они просто подруги, между которыми возникла любовная связь, но это же не повод устраивать допросы с пристрастиями?

— Я чувствую, что теряю тебя. Не покидай меня, — заклинала Злата, целуя ей руки.

Вика выдернула руку и почувствовала отвращение. Как может быть сильна ревность, если лишает человека чувства собственного достоинства. Вика так устала, и ей совсем не улыбалось всю ночь клясться в верности на крови. Она погладила Злату по плечу и сказала:

— Ты не права. Тебе это только кажется.

Злата просила Вику поклясться, что она ни с кем ей не изменила.

— Ты врешь, лживая сучка! — кричала Злата, глядя на нее с ненавистью.

— Почему ты мне не веришь? Что мне сделать, чтобы ты поверила? — спросила Вика и расплакалась от усталости и бессилия.

Злата кинулась ее успокаивать, заглядывая в глаза и задавая все новые вопросы. Она бесновалась всю ночь, измучив и себя и Вику. К утру они еле держались на ногах, обессилевшие от разборок.

Вика плелась на кастинг изможденная, бледная, с синяками под глазами и опухшими веками. В каком-то отупении она провела весь день, желая лишь одного — вернуться к себе и завалиться спать…

Возвратившись, она застала в комнате Злату. Та кинулась к ней, умоляя простить.

— Все хорошо, я уже забыла, — ответила Вика.

Ей хотелось спать и совсем не хотелось продолжения предыдущей ночи, но Злата не унималась. Обратив к ней взгляд, раболепный и униженный, она начала каяться:

— Я отвратительна, — созналась она. — Такая ревнивая. Прости меня!

Только не это! Вика чуть не зарычала от злости. Не собирается же она снова разыгрывать из себя мученицу.

— Я не могу больше! — крикнула Вика. — Я вся разбита! Давай возьмем тайм-аут. Я хочу спать!

Она зарыдала и упала ничком на кровать. Злата улеглась с ней рядом, гладя ей волосы и шепча на ушко:

— Спи, моя милая.

То, что делала Злата, было так унизительно, и это унижение убило у Вики последние остатки страсти к ней.

Как часто один неосознанный поступок может привести к тому, что чувства тут же гаснут. Та Злата, что еще недавно была для Вики недосягаемой, которой хотелось восторгаться и копировать, сейчас словно слетела с пьедестала. Все, что вначале так нравилось в Злате, чему она так пыталась подражать, сейчас бесило. Рис она просто не могла видеть, а от запаха капусты и брокколи Вику мутило. Ночей она стала бояться и лишь утешала себя, что контракт в Швейцарии уже подходит к концу, и скоро они разбегутся.

Когда закончился контракт, она была безумно рада. Она почти сбежала — просто собрала вещи и, ничего не говоря, уехала в аэропорт. Ей не хотелось ни слов прощания, ни поцелуев — ничего не хотелось…

* * *

«Капитан корабля Клод-Мишель приветствует вас на борту…»

Лайнер поднялся в воздух, и многие из пассажиров перекрестились. Им легче — они надеются на бога. Вика в бога не верит, ей остается полагаться на надёжность авиакомпании «Air France» и на профессионализм Клода-Мишеля…

За окном проплывают облака, а по салону проходит стюардесса с тележкой. Профессионально улыбаясь, она предлагает напитки. Французы заказывают красное вино, и стюардесса разливает его в пластиковые стаканчики.

«Santй!»

Они пьют за здоровье друг друга! Со всех сторон слышится смех. Беспечные французы уже и забыли, что они на высоте десять тысяч метров…

«Прощай, Швейцария — страна банков и шоколада! Прощай, Клаудио и та незабываемая ночь! Прощай, Злата и наша любовь, что длилась так недолго! Я знаю, что скоро буду скучать по тебе… да я уже скучаю…»

Люди проходят через нашу жизнь, оставляя каждый свой след. Злата оставила глубокий след — кто еще будет любить ее с такой нежностью?

Вике стало грустно, какой-то кусок жизни ушел в прошлое и не повторится уже никогда. Расставание так болезненно. Ведь расставаясь с кем-то, ты оставляешь с ним часть себя, а это всегда больно. Как была важна для нас эта оставленная часть, мы узнаем лишь со временем…

В Париже буду держать дистанцию — не хочу ни к кому привязываться.

«Приведите спинки кресел в вертикальное положение. Наш самолет пошел на снижение и через несколько минут совершит посадку в аэропорту Шарль де Голль…»

Пристегнувшись, Вика прильнула к иллюминатору и онемела от красоты увиденного. Крылья лайнера разрывали розовые утренние облака, а под ними — Париж. Купола соборов сверкали темным золотом, серебром искрилась текущая через весь город Сена, шпили церквей пронзали небо…

Элегантные стюардессы, выстроившись в ряд, прощались и желали всем приятно провести время в Париже.

Вика вышла из терминала и оказалась среди многочисленных стеклянных ярусов и эскалаторов, увозящих бесконечный поток пассажиров во все концы света…

* * *

Съемка началась в десять утра и закончилась в десять вечера. Ей пять раз меняли одежду, прически и мейк-ап. К вечеру болело все: каждая мышца, каждый волосок…

Вика вышла на улицу и оглянулась — как красив ночной Париж. До этого момента она не обращала внимания на город.

Когда утром мчишься на кастинг, то ничего вокруг не видишь, кроме названия улиц и номера домов. А после показа торопишься домой, ведь нужно успеть выспаться. И так каждый день…

Завтра выходной, и Вике не обязательно быть в десять часов в постели. Сегодня ей особенно не хотелось торопиться, дома ее никто не ждет. За целый месяц она так и не сдружилась со своими соседками. Вика делила маленькую квартирку со скандинавкой из Осло и румынкой из Бухареста. Скандинавка была слишком холодная и независимая, а румынка — себе на уме. Вике не хотелось с ними сближаться, и они не делали попытки, даже на кастинги и по супермаркетам она ходила всегда одна.

Сегодня Вика решила покататься по Сене. Кораблик, украшенный разноцветными фонариками, уже стоял на причале. Вика оплатила билет. Купив бокал шампанского, она устроилась на палубе.

Париж уже убрали к Рождеству. На острове Сите — главная елка страны, украшенная новогодними игрушками из кристаллов Сваровски.

Joyeux Noлl — поздравление в виде иллюминаций на всех центральных улицах. На Елисейских полях — огромные сверкающие шары. Тысячами новогодних гирлянд сверкает город, что приятно поднимает настроение.

С детства она любила Новый год — тот волшебный вечер, когда исполняются желания. Их всегда у Вики было много. Даже тогда, когда она перестала верить в деда Мороза, все равно продолжала загадывать желания. Завтра она пойдет покупать подарки всем, и себе в том числе.

В темной воде отражались сверкающие здания, арки мостов, железные баржи и Эйфелева башня — ажурная, устремленная в небо, как застывший мираж… Один поворот теплохода, и она растаяла, словно в тумане…

Вика шла по парижским улицам и глядела по сторонам, наслаждаясь предпраздничной суетой. Сувенирные палатки на каждом шагу, звучит музыка, всюду запах глинтвейна. Изысканные манекены, выставленные в центральных бутиках, улыбаются ей. Игрушечные Санта-Клаусы кланяются и поют:

«Jingle bells,

jingle bells,

Jingle all the way!»

Витрины украшенные праздничными гирляндами поднимали настроение, как в детстве. Пахло жареными каштанами. Она купила себе кулек горячих, прямо со сковородки. Прохожие, все завешенные пакетами с подарками, куда-то торопились. И Вика заразилась этим настроением. Она зашла в «Galeries Lafayette». Ей хотелось купить подарки близким и себе. Не спеша она бродила мимо прилавков, разглядывая товары. Огромные плюшевые зверюшки гавкали, мяукали, крякали. Барби в немыслимых нарядах сидели в розовых автомобилях, готовили ужин на розовых кухнях, расчесывали волосы перед розовым зеркалом. Она купила себе одну в костюме принцессы. Эта кукла пробудила в ней воспоминания далекого детства…

Ей шесть лет. Она пишет свое желание на листке бумаги и кладет под елку. Она заказала Барби. Вечером, вернувшись после работы, мама что-то спрятала в серванте. На следующий день Вика, подставив стул, открыла сервант и обнаружила там приготовленную к празднику для нее Барби-принцессу. Она ничего не сказала родителям и сделала вид, что очень удивилась, найдя куклу под елкой. Хлопая длинными ресницами, она благодарила родителей.

Отец сказал с нежностью:

— Ты — моя принцесса! Самая красивая!

Потом он усадил ее на колени — это было самое лучшее место, ведь там она чувствовала себя защищенной от всего плохого. Они смотрели новогодние передачи, а отец гладил ее по голове, пока она не засыпала. Это были самые счастливые моменты в ее жизни.