Читать интересную книгу Дом Воды и Воздуха (СИ) - Евгения Бойко

В гневе ведьма невыносима, злонамеренна и опасна как нашествие саранчи на капустное поле, потому приехав на место происшествия, я согласилась сходить с ней в местное кафе за порцией кофеина и шоколада. Все равно мое присутствие там формальность: остатки трупа уже убрали, коллеги разъехались, а потеки крови едва ли шокируют двусущих. Эти ребята каждое полнолуние видят кое-что похуже. Но мне такой подход к делу не по душе: не люблю, когда меня вызывают туда, где уже похозяйничали уборщики и зеваки. Какой в этом вообще смысл?

Зато ведьма щедро делилась впечатлениями.

– Тот случай, когда зашпатлевать проще, чем отскрести. Жаль, там такой красивый старый паркет и весь теперь в кровище. Зуб даю, не смогут ее вычистить из щелей. Даже не представляю, что его так. И как прикажете проводить дознание?

– Ни одной целой косточки? – я абстрагировалась, не желая думать о том, что у погибшего были семья и друзья, те, кто будет плакать по нему и скучать. Что он был живым мыслящим существом, а теперь кто-то превратил его в кусок мяса.

– Ни единой. Взорвался как вареное яйцо, которое сунули в микроволновку. – Елена склонила голову, волосы прикрыли легкую синеву под правым глазом. Ее внимание казалось приковано к аппетитным на вид пирожным с цветной глазурью. Сентиментальным людям в йорт не место, уж слишком часто жизнь пробует на стойкость наш желудок и разум. Постоянные стычки со смертью делают оперативников равнодушными циниками, спокойно подшучивающими над страшными вещами – только так можно сохранить подобие здравого смысла. Год назад Елена извергала содержимое желудка в ближайших кустах едва заслышав запах мертвечины, а теперь подстрекаемая злостью смакует детали. – С люстры что-то капало, я вначале решила, это традиции такие – вроде жертвенной туши у викингов.

Такой циничной и словоохотливой ведьма становилась в моменты сильного душевного потрясения, выговаривая подспудный страх и отвращение. Да и ночка у нее выдалась та еще.

– Я бегала от проклятого демона до самого рассвета, – поведала подруга спустя полчаса, когда кофе был выпит, сладости съедены, а нервы более-менее успокоены. – Но ты ведь и так все знаешь?

Я надкусила эклер, невнятно попросив ее продолжать. В этот раз я отключилась, когда поняла, что демон играет с Еленой в кошки-мышки не собираясь убивать или калечить. Как обычно для успокоения ведьмы и создания иллюзии личной жизни я делала вид, что ничего не знаю. Иногда девушкам просто необходимо выговориться. Даже если собеседник в тот момент ментально был рядом и даже сумел уловить кое-что из мыслей и чувств.

Елена корила себя, сравнивая с «дрянной практиканткой», впервые вызвавшей демона и не удержавшей над ним власть. Что-то мне подсказывало: будь на месте Елены какая-нибудь практикантка, ее бы уже опознавали в морге безутешные родственники. Или окажись на месте рыжего варвара другой демон. Судя по моему опыту общения с мужчинами – любыми мужчинами, вид в этом деле не слишком важен, – ему от ведьмы что-то требовалось. Иначе бы он не играл в салочки. Будь Елена не столь напугана, а демон чуть-чуть сообразительнее мы бы уже знали что.

– Подвал разгромлен, все, что можно разбить – разбито. А в коридоре дыра размером с концертный рояль.

Елена на ходу застегнула пальто и натянула перчатки, поморщившись, когда ткань коснулась исцарапанного запястья. Ее прагматичный ум наверняка просчитывал сумму убытков.

– Он чуть не достал меня на лужайке перед домом. Ты бы видела лицо соседского мальчугана – я думала, он леденец вместе с палочкой проглотит, когда демон поволок меня в подвал. Что подумают обо мне его родители?

– В самом крайнем случае решат – новый приятель соседки шалунишка и большой любитель ролевых игр. Ну, или можешь сказать, это был грабитель. Как по мне, пока демона не изгонишь история с бой-френдом предпочтительнее.

– А ведь такой приличный район. Представляешь, что эти порядочные домохозяйки будут говорить, собираясь за вечерним чаем?

– Не представляю. Никогда не пила чай с порядочными домохозяйками.

Елена вздохнула, убрала упавшую на лоб светлую прядь.

– Теперь еще этот прихвостень мохнатый. Вечно околачивается рядом, вынюхивает что-то. Его, наверное, Ян послал. Вот будет здорово, когда он узнает о бесконтрольно разливающем по городу демоне. Не стоило пить вино накануне вызова. Боги, я закончу дни на костре, – ведьма была скорее раздосадована, чем напугана или опечалена. Она слишком чувствительна, когда дело касается профессиональных способностей.

– Не волнуйся.

– Не волноваться? Да у меня сад похож на зону военных действий. И это отверстие в стене…совсем оно с благополучной жизнью не вяжется.

– Мало ли как оно появилось? Вдруг ты испепелила неугодного кавалера? Еще и досадуешь теперь, мол, вот сволочь, отправился на тот свет вместе с кирпичной кладкой?

– Как назло по делу вызвали на рассвете! Кровища эта и запах такой, будто в сельском сортире в июле собака издохла и дней пять там пролежала.

– Елена, тебе не противно такое говорить?

– Ты бы себя слышала, когда нервничаешь, – огрызнулась ведьма. – Помню, родственникам погибших от рук той безумной, пришлось психокоррекцию назначать. Что ты им сказала?

Родственникам еще повезло – они не видели, во что превратились тела. Хоронили в закрытых гробах, никому содержимое не показали. Мне эти обезображенные трупы снятся до сих пор. Как погода меняться собирается, так и мерещатся – открываешь дверь, а там лежат эти и скалятся. Зубы из пасти торчат как иголки на ежике. Не оттолкни меня шеф в сторону, и я бы там лежала. Только без головы.

– Если бы он хотел смерти, ты бы уже была мертва, – я попыталась успокоить ее.

– Откуда мне знать, может у демонов появилась хартия запрещающая убивать вызывающих? – она раздраженно дернула плечом. – Кстати, как прошел семейный ужин?

– Да как всегда. Все сильнее утверждаюсь в желание стать в следующей жизни дрожжевой бактерией. Отпочкуешься, когда время подойдет и все, никаких тебе чувств, родственников и житейских драм.

Мы остановились напротив трехэтажного дома. Его характеризовало единственное слово: ветхий. Ну, или два: очень ветхий. Казалось, он держится только на честном слове, или потому что втиснут между двумя относительно новыми особняками, подпирающими его как два дружка перепившего третьего. Стекла в большинстве окон отсутствовали, кое-где их заменяли листы фанеры, доски, тряпье; в трещины в стенах легко входил кулак тролля, входная дверь болталась на одной петле и в ней сквозила подозрительная дыра, будто кто-то пытался прорубить дерево.

Соседние дома выглядели на удивление прилично и даже мило, возле одного из них стояли два вазона с алиссумом, чьим мелким белым цветочкам был не страшен холодный ноябрьский ветер и сырость. Я пожалела о спрятанных в сумочку перчатках, на улице пальцы враз замерзли и покраснели.

Будь погибший двусущий родственником домовладелицы, я бы предположила, что кто-то пытается выкупить место и снести эту уродливую пародию на жилище. А размазанный сынок что-то вроде лошадиной головы в кровати. Но погибший только снимал комнатушку на чердаке, в стае был мелкой сошкой и мало кто знал, где он берет деньги. Не то чтобы они водились у него в достаточном количестве.

– Ненавижу осень, – Елена первой вошла в дряхлое нутро дома. – Вся гадость на свет ползет.

Позволю, не согласится – летом проблем ничуть не меньше. Вот взять хоть бы Техас: солнце, текила, знойные парни, красота одним словом, и мы, с Еленой обливающиеся потом охотимся за семейкой упырей. Твари облюбовали брошенный дом на окарине и совершали ночные вылазки, таская детей и стариков. Отвратительные создания. Кроме нас там был еще десяток ребят, но они переносили тяготы стойко и безропотно. Привыкли, наверное.

Ян тогда послал нас набраться опыта у охотников из Дома Тиса, и где-то в процессе спасения своей задницы от ретивой упырицы я поняла что очень, очень люблю работу в офисе. Сидишь в креслице, клацаешь по клавишам, делаешь нудные отчеты, и никто не пытается выгрызть тебе печень. Какое разочарование, обнаружить, что до крутой оперативницы тебе как до луны верхом на черепахе.

Встретившая нас домовладелица – женщина средних лет, светловолосая, полноватая и невозмутимая как большинство двусущих, – показала нам место преступления (темное душераздирающее пятно на неуместном в этой лачуге паркете и брызги на стенах) и провела нас в комнату погибшего. Ее скучающее лицо и лаконичные ответы наводили на мысль что смерть жильца для нее дело привычное. Главное чтобы за ним должок не числился. Погасил квартплату и можешь умереть со спокойной совестью.

Поднявшись по шаткой скрипучей лестнице с оторванными перилами, мы оказались в тесном помещении. Из единственного окна открывался унылый вид на помойку с пирующей стаей облезлых кабысдохов. В углу лежала куча тряпья и продавленный матрас, служивший покойному постелью. В воздухе неприятно пахло шерстью, прелой листвой и грязным бельем.