Читать интересную книгу Мера ноль (СИ) - Изотов Александр

— А-а-аргх, – он завалился, выронив посох.

Гнутая палка отскочила от ящика и вылетела из телеги, но я – и откуда только силы взялись? — извернулся, чуть не нырнув наружу, и перехватил ее на излете. Я повис не плетеном борте, мучаясь от боли, и меня вдруг стошнило.

Ого, какая долина внизу. Зеленый лес и луга, большое небесно синее озеро, в котором отражались облака. Ну и красота! Так бы и любовался, если бы рядом не летала смерть.

Стало легче, и я подтянул себя обратно. Едва я плюхнулся на мешки, мимо просвистели еще стрелы.

Старый хрипел, пытаясь что-то сделать со стрелой. Пернатый снаряд имел довольно толстое древко, не меньше пальца толщиной. Из какого лука можно стрелять этим? Она вошла довольно низко, между плечом и грудью. Я бросил посох знахарю на ноги и подскочил к стреле. Обхватил, попытался выдернуть.

– Нулячья твоя мера, — захрипел Старый, -- Ее нельзя выдрать.

Я что-то вспомнил, какую-то мешанину из фильмов и тренировок, и попытался обломать стрелу. Какое там! Мое сегодняшнее тело ее и об коленку не сломает, скорее, наоборот, у меня нога сломается.

– Идиот! – Старый шипел от боли, пытался что-то сделать, на его руке намечалось свечение, но тут же тухло, – Зверье пустое! Заговоренная…

Мой глаз зацепился за блеск клинков на дне телеги. Потолкав мешки, я отбросил самый легкий. Нашел боевой нож и сразу подскочил к знахарю.

Уцепившись за пернатый конец стрелы, я замахнулся ножом. Старый округлил глаза:

– Тварь пустая, как ты смеешь! – его рука дернулась, но тут же он скривился от боли, и бессильно завалился. Стрела явно его ослабляла.

Я рубанул ножом наискосок по древку, сам едва не упав от боли. Мои силы тоже были на исходе. Старый тряхнулся, скорчившись от боли, я выждал секунду, и рубанул еще.

Есть. Древко поддалось в моей руке, и я рывком наклонил его, переламывая. Добив ножом последние щепки, я положил нож и откинул отрубленную палку.

Не жалея руки, я ладонью хлопнул по торчащему обрубку, загоняя его внутрь, и крикнул:

– Подними плечо!

Старый, затуманенным взглядом наблюдавший за мной, захрипел, пытаясь извернуться. Я просунул руку, нащупал зазубренный наконечник, и, раскровив ладонь, крепко обхватил его. Я будто лед в руку взял, пальцы заледенели, как при морозе. Что за технология такая?

Я уже чуял, что сил у меня оставалось совсем немного, поэтому стал считать:

– Держись. Раз, два…

– Драный ноль!

– ТРИ!

Я рванул, и обломок стрелы удивительно легко вышел. Меня зашатало, и я рухнул на мешки рядом со знахарем. Плавая на грани обморока, я снова нащупал нож, и потянулся лезвием к зеленой тунике Старого.

– Ты что, нулячья мера, творишь? – голос знахаря, кажется, заметно окреп.

– Так перевязать же, – уже без сил прошептал я.

Меня грубо оттолкнули, Старый приложил ладонь к ране, раздалось шипение. Я почуял запах горелой плоти.

Ко мне уже подкатывала темнота, и я откинул голову, приготовившись в который раз умереть. Ну, родные, я иду к вам.

Грубо хлопнула по груди ладонь, выбивая из меня воздух, я согнулся и закашлялся.

– Крумб салюс! – рыкнул Старый, и в меня будто кувалдой вбили силу.

Именно так. Меня перекувыркнуло по мешкам, и я чуть не перевалился за борт, врезавшись в него спиной. Старый дернулся было подхватить, но мои руки успели ухватиться за плетеный край. Я затряс головой, как после холодного душа и банки энергетика. И куда только усталость ушла? Даже раны больше не саднили, тошнота исчезла.

– Какой же ты дохляк! – брезгливо бросил Старый, поморщившись.

Он уже не выглядел бледным и умирающим, а рана на плече блестела запекшейся коркой. Знахарь подскочил на четвереньки, вытянул посох куда-то вверх и вперед, и снова крикнул, но уже во все горло:

– Фламма!

Я опять зажмурился, аж слезы выступили, перед глазами поплыли круги. Блин, предупреждать надо. Я бы маску сварочную одел.

Снова грохнуло, в этот раз ощутимо, даже телегу тряхануло. Послышался рокот катящихся по склону камней, все завибрировало. Новые крики людей, на этот раз к ним добавились победные кличи.

– Скорпионы!!!

– Жало вверх, жало вверх!

Охнул рядом Старый, даже как-то сладко слишком. Наверное, в него прилетел целый веер этих светлячков. Они тут души собирают, что ли?

Разлепив веки, я подслеповато шарил впереди руками. Так-то у меня силы тоже есть, я могу сражаться. Вот только бы разглядеть хоть что-нибудь. Я откинулся от борта вперед, встал на четвереньки. Руки нащупали тот самый нож.

О, да! Кто подбежит к телеге, получит нож в горло. С ним я обращаюсь намного лучше, чем с мечом.

Я привстал на колени, пытаясь разглядеть сквозь круги в глазах, что же там впереди происходит. Я вообще всю драку проглядел, а там наверняка было, на что смо…

Мимо свистнули стрелы.

– Мозги твои нулячьи! – крикнул Старый.

Но меня уже пронзила в грудь сама смерть, с силой подняла в воздух и унесла далеко назад, чтобы со всего размаху долбануть об щебень на дороге. Дальше картинку выключили…

***

«Ты здесь?»

Я не знал, где это «здесь», но я все же кивнул. Чем я кивнул, я тоже не знал. Тела снова не было.

«Я для чего тебе жизнь спасла? Чтобы тебя опять убили?»

Я немного удивился. И когда это она спасла мне жизнь?

«Знак Жизни на небе».

«Так это твоих рук дело? Ты тоже, как этот Старый, волшебница?»

«Нет, столько сил у меня уже нет. Я и так отключилась, изменив облако».

«А, так вот ты куда пропала. А сейчас ты очнулась?»

«Я да. А ты нет. Это знахарь чуть тебя не убил, Ноль, когда решил подлечить. Он выбрал самое слабое заклинание, и то чуть жизнь не выбил. К счастью, я забрала основной заряд».

«Спасибо».

«А какой смысл? Ты умираешь».

«Опять, что ли?»

«А ты шутник!»

«И что мне делать?»

«Я отдам тебе ту силу, что вдохнул знахарь. И отключусь, возможно, надолго. Дальше сам».

«Постой, а ты кто вообще?»

«Постарайся больше не умирать!»

***

Я открыл глаза. Хотел застонать, но сдержался.

Если до этого болело все тело, то теперь все отошло на задний план, в сравнении с тем, что творилось в моей груди. Уже изрядно надоело просыпаться в муках.

Я скосил глаза, кривясь от резкой боли. Грудь была перевязана чистой ветошью, пахло чем-то резким. Наверняка лечебная мазь, на каких-нибудь травах – запах был отчасти знакомым. На ногах надеты какие-то штаны, перевязанные на поясе веревкой. Это уже не моя рванина.

Глаза сделали круг, осматривая простое деревянное помещение, и голова закружилась. Досчатый потолок, бревенчатые стены. Небольшое окно под потолком, в которое все еще, к счастью, пробивался свет. Значит, я, как минимум, провалялся пару-тройку часов.

Судя по высоте потолка, лежал я на полу. Можно попытаться повернуть голову, но даже шея, казалось, была готова стрельнуть. Ну, как старый дед, ей богу! Почему все тело занемело?

Я попытался поднять голову. И откинулся назад, охнув от боли. В глазах поплыло. В районе груди сразу заболело, я почувствовал там влагу.

– Нулячья твоя мера! – заохал кто-то рядом.

Женщина, вероятно, даже старушка. И где-то я оказался прав.

Ко мне подсела, подобрав под себя ноги, женщина. Вся седая, но красивое лицо было без морщинок. И не скажешь сразу, сорок ей или шестьдесят. Одета в простое длинное платье серого цвета, но с узором, вышитым крупными зелеными нитками. Вышивка изображала скорпионов в причудливых танцах. У всех были жала вверх.

Платье хорошо лежало на фигуре, я оценил ее по достоинству, и даже слегка устыдился своих мыслей. Хорошо хоть, моя невидимая соседка в отключке.

– Желаешь женщину, это хорошо! – сказала седая, – Жить будешь.

Она властным движением прижала мою голову к подушке. Подняла вторую ладонь над моей грудью, развернула, а потом чертыхнулась и сжала кулак:

– Зверье пустое!

Я попытался скосить глаза, повернуть голову, чтобы рассмотреть. Но она все равно не убирала руку с моего лба, а силы ей было не занимать.